Он помрачнел, насколько это было возможно сделать монстру, что-то ппрбубнил себе под нос, а затем повернулся ко мне и посмотрел так, словно готов убить как свою добычу.

— Я же сказал тебе, не забивай этим голову. — Его тон сменился на более серьёзный и жёсткий, он явно не шутил когда просил меня об этом. Но я не стал отступать.

— Я просто хочу знать, чтобы не совершить в дальнейшем глупостей и вновь попасть в передрягу. Сегодня я испытал это, не хочу испытывать снова.

— Ты уверен, что хочешь это знать? — Скрепя зубами и тяжело вздохнув, спросил он.

— Да, просто знать. Надоело, хочу знать все.

— Наши миры враждуют. И постоянные стычки это нормально, войны — это нормально. Так сложилось с самого начала и никто не знал иной жизни. Но в какой-то момент нашей истории стали появляться таинственные существа — интермунды, порождения двух миров, высшие, сильнейшие, мудрейшие. Они пришли как миротворцы, оставляя за собой эпохи, впервые спокойные и процветающие. Они приносили нам их внутреннюю гармонию, их сущность — это само порождение гармонии между светом и тьмой. Они растворялись на грани миров, когда заканчивали свое дело, обретая бессмертие и отпустив материальное. Они показывали этим, что оболочка, природа происхождения не имеет смысла, важно, что в голове и в сердце. Всегда можно прийти к соглашению, всегда можно договориться, не зря и представители мира света и мира тьмы наделены такой силой как слово и разум, который можно использовать в более мирных и праведных вещах. Вот, что такое предназначение интермундов. Но их не было уже тысячи лет, всё и все страшно поменялись. Уже нельзя применить их некоторые трактовки и просто договариваться. Все не так просто. Это уже не черно-белые стороны, в них есть оттенки серого и все разные, просто интермунды стали первыми, поэтому все и считают… В общем, я хочу сказать, что все уже иначе, и это предназначение — всего лишь слова, больше не имеющие веса. Тебе стоит знать об этом, только в качестве общего развития, идёт?

Я не услышал его вопрос, ведь полностью погрузился в свои мысли. Я просто представил на что такие как я только были способны, раз могли держать целые миры, совершенно иные измерения заставить говорить и слушать. На сколько же они умны, что смогли придумать устройство их взаимоотношений, что действительно не легко из-за рациона монстров и огромном различии культуры и систем ценностей у людей. Насколько надо быть терпеливым, насколько надо быть смелым и иметь холодную голову. Куда мне до моих предшествинников, если я даже не способен совладать со своим страхом перед неизведанным, что для древних интремундов было обыденным чувством. Хотя кто знает, может это только дело времени. Смог бы я стать таким же, хотел бы?…

— Нипхту, ты меня слышишь? — Позвал меня Люций, вскарабкавшись мне на плечи и уставившись мне в лицо.

— Что? Извини, я задумался.

Он замотался головой, обеспокоенно вздохнув.

— Я говорю, что ты не будешь воспринимать это все всерьёз, только для общего развития. Я и так рассказал тебе слишком много для одного дня, идёт?

— Идёт, я обещаю. — Сказал я, не зная вру я сам себе или только ему.

Я убрал подальше «ядро» и, также с Люцием на плечах, двинулся вперёд под его указаниями.

Мы шли ещё минут пятнадцать, и вскоре лес начал редеть, а любопытные глаза вовсе пропали. Когда я ступил с чёрной земли на булыжники, Люций одернул меня, предупредив, что близко овраг. Так и оказалось. Сделав ещё пару осторожных шагов вперёд я увидел как стена тумана резко обрывается и внизу виднеется десяток небольших хижин, полуразвалившихся и трухлявых. Вдоль них простилались дорожки, выложенные из камня, заросшие фиолетовым мхом. Также вдоль домов располагались фонари, они не горели и вовсе были побиты, как и окна лачуг. Ни звуков, ни движения. Эта деревня и впрямь была заброшена. Как сказал Люций, там когда-то жили человекоподобные аморфные чудища, но они ушли, кто в леса, кто в города. Так что теперь это место потихоньку умирает. Для меня же оно станет только началом, и подарит новую жизнь, в которой я встану на границе миров, и стану величайшим ужасом, настолько мерзким, насколько и прекрасным, как благословение и проклятие.