В самом деле, политикам легко рассуждать о самодостаточности социальных образований, сводя ее к их хозяйственно-административной и прочей автономии в мировом сообществе. Нетрудно видеть, однако, что с философской точки зрения речь здесь идет о весьма относительной, узкоканализованной независимости, имеющей сугубо социальное измерение. Ведь она распространяется лишь на "братьев по разуму", ближних и дальних соседей, принадлежащих к одному и тому же таксономическому классу явлений, именуемых "общество".

Ситуация радикально меняется, если и когда средой существования общества считают не только внешнюю ему социокультурную реальность, но и естественную природную среду обитания людей. Очевидно, что любое - самое самостоятельное в мировом масштабе общество - не может существовать вне и независимо от природы, так как черпает из нее все необходимые вещественно-энергетические условия своего функционирования и развития.

Как и в случае с "самозарождением" субстанциальных систем, их самодостаточность означает все что угодно, но только не способность существовать "сами по себе", "в себе и для себя" - не имея внешней среды существования, не нуждаясь в ней и не взаимодействуя с ней.

И вновь единственным исключением из этого правила, единственной системой, обладающей абсолютно самостоятельным, не зависящим от внешних обстоятельств существованием оказывается реальность как таковая, мир как целое, не имеющий и не могущий иметь никакой "внешней среды" своего бытия с субстанциальными свойствами, отличными от его собственных всеобщих свойств.

Признавая это обстоятельство, многие философы полагают, что понятие субстанции, фиксирующее качественную самодостаточность бытия, применимо лишь к миру в целом - единственной из реально существующих субстанциальных систем. Все остальное, находящееся внутри мира - включая сюда физическую, органическую и социальную реальность, - рассматривается в качестве несамостоятельных формообразований (модусов и атрибутов) одной-единственной субстанции.

Философы, придерживающиеся подобного подхода, веками спорят о том, что именно выступает в роли субстанции - саморазвивающаяся материя, порождающая из себя все свойства и состояния мира (включая сюда свою формально-логическую оппозицию в виде сознания); дух, создающий в ходе своего самодвижения все реальное богатство мира, в том числе и материю как форму своего инобытия; или же, в крайнем случае, материя и дух, существующие параллельно друг другу, как в этом убеждены сторонники философского дуализма.

В любом случае субстанция понимается как "последнее основание сущего", а принцип субстанциальности - способности порождать, поддерживать и "диверсифицировать" свое качество в автономном режиме существования распространяется лишь на мир, взятый в целом.

Именно такое понимание субстанции приведено в Советской Философской Энциклопедии в статье, написанной Э.В. Ильенковым, в которой категория субстанции трактуется как "объективная реальность, рассмотренная со стороны ее внутреннего единства, безотносительно ко всем тем бесконечно многообразным видоизменениям, в которых и через которые она в действительности существует; материя в аспекте единства всех форм ее движения, всех возникающих и исчезающих в этом движении различий и противоположностей".

Скажем сразу - мы не согласны с таким излишне строгим, "адресным" пониманием субстанции, которое чревато преуменьшением реальной автономии "царств бытия", образующих целостный мир, рождает соблазн редукции его многообразия к достаточно абстрактным основаниям (материя, дух, пространство, время и т.д.).

Не углубляясь в философские тонкости, мы полагаем, что принцип субстанциальности может распространяться не только на мир. взятый в целом, но и на отдельные сферы бытия. Мера автономии подобных сфер достаточна для того, чтобы мы могли поискать, как минимум, субстанцию биологических и социальных систем, несомненно обладающих признаком качественной самодостаточности.

Конечно, тем же признаком обладает и физическая реальность, тятая в целом, а не в отдельных своих субстратных проявлениях. Признавая это обстоятельство, мы тем не менее сконцентрируем свое внимание на типе субстанциальности, который связан с механизмами адаптивного взаимодействия системы со средой своего существования при сохранении качественной независимости от последней.

Тип субстанциальности, присущий физической реальности, имеет иной характер. Как и в случае с миром, взятым в целом (роль которого физическая реальность исполняла миллиарды лет), независимость от среды существования в данном случае тождественна отсутствию такой среды, отличной по своим законам от самопорождающейся и саморазвивающейся неорганической природы - если отвлечься, естественно, от вненаучной гипотезы сотворения ее Богом.

Ограничив свое понимание субстанции живыми и социальными системами, мы оказываемся вынужденными сделать одну существенную оговорку. Суть ее состоит в том, что самодостаточность таких систем, свидетельствующая о их субстанциальности, касается не бытия, а качества, т. е. распространяется на их сущность, но не на реальное существование.

Это означает, что нам не обязательно рассматривать все субстанциальные системы как некие замкнутые монады, обладающие абсолютной свободой существовать "в себе и для себя". В случае с биологическими и социальными системами, которые мы будем рассматривать, самодостаточность означает не отсутствие внешней среды существования, а особый способ взаимодействия с такой средой, особый способ зарождения, поддержания и развития сущностных свойств системы, образующих присущее ей качество.