— А разве есть разница между озером и океаном?

— Пф, конечно, есть! И дело даже не в самой воде, которая там совершенно другая, но в стихиях, которые в ней растворены. В океане вода так плотно насыщена стихией, что в неё тяжело заходить, как в болоте, но иначе, океан не отравляет, но жжётся. Интересно было бы искупаться, будучи познавшей. Мы с тобой обязательно дойдём до большой воды. Больше того скажу, даже озёра все разные. И реки, но реки совсем другие, чем озёра. А какая рыба водится в океане… ммм…

Что-то её опять понесло в болтовню. Но в целом понятно, примерно такую же историю рассказывали почти все познавшие, каких я слышал. Вире ещё повезло, что у неё её стихия была под боком. И то не смогла без зелья познать. Что же ждёт меня? Я вообще не представляю, что у меня за стихия.

Хотя о чём я вообще думаю? Мне рано лезть в смысл своей стихии, мне бы найти все её свойства. А для начала научиться бы выпускать из тела. Колечко прям жжёт кожу, так хочется его подчинить себе.

Прервав приятные размышления, передо мной встала рыжая обезьяна. И вот я прямо сразу почувствовал, что эта — сильная. Было что-то такое в её движениях, в цвете глаз. В холке мне до подбородка дотягивается, а если бы смогла выпрямиться — была бы выше на голову. Покатая мускулатура вьётся узлами под натянутой шкурой.

— Совсем охренели? Тебе сколько лет, рыжая? Двадцать? Ты ж уже скоро стареть начнёшь! И ты хочешь поединка с мальком, которому двенадцать? И это не считая того, что люди развиваются медленнее зверей! А ну брысь!

Но что-то во мне воспротивилось тому, что говорила Вира. Если в ящерице я чувствовал стихию, как ненужную, то вот эта обезьяна могла сделать меня сильнее. Больше насытить тело моим туманом, а может, и воспламенить его! Да и отец покрыл рыжую своей шкурой, намекая мне на то, что я могу её победить. Ещё он явно экспериментировал с этой способностью, чтобы мне было максимально удобно, и при этом я тратил минимум сил. Так что теперь обезьяна виделась почти лысой, если я закрывал глаза, и к короткой шерсти добавились и когти и зубы.

Я достал кинжал и показал им на обезьяну, игнорируя то, что говорила девушка. Та зло на меня покосилась, но не стала устраивать скандал, медленно потащила меня в сторону.

— Ну, не дёргайся. Там была хорошая поляна, а здесь эта вшивая старуха залезет на дерево и будет оттуда в тебя какахами кидать.

Обезьяна возмущённо ухнула, ударив длинными лапами по земле, как-то уловив общий оскорбительный смысл слов. Или ей просто не нравилось, что мы куда-то идём после принятия мной вызова. Похоже, ей вообще не нравилось, что пришлось бросать вызов, а не просто ударить в спину зазевавшегося мальчишку. И до меня дошли эти её чувства весьма чётко, пусть и пришлось сосредоточиться, чтобы понять общий посыл. Новая грань моей стихии?

— Слушай, мне, конечно, не тяжело тебя тащить, но ты уверен, что сам не можешь идти?

— А? Да, — что-то я задумался и потерял связь с реальностью. Вывернулся и пошёл сам.

Обезьяна лишь презрительно фыркнула, глянув на это. И это хорошо, я даже специально споткнулся на ровном месте, чтобы окончательно убедить обезьяну в том, что я — слабак. И по дошедшим до меня чувствам я понял, что получилось, обезьяна уже мысленно лакомилась моей плотью.

Через пяток минут мы замерли один напротив другого на небольшой поляне. Стоило мне достать кинжал, как обезьяна сорвалась с места. Но, совершенно неожиданно для меня, она не собиралась на меня нападать, наоборот. Рыжая побежала прочь, смешно загребая лапами, но при этом куда быстрее, чем до этого бегал ящер. Я растерялся на несколько секунд, потом побежал за обезьяной, которая уже вскарабкалась на ближайшее дерево и скрылась в листве. Прямо на бегу, подчиняясь навеянному отцом чувству, пригнулся.

Замер, оглядываясь и пытаясь понять, что произошло. Увидел злую и сосредоточенную Виру. Увидал и шевеление рыжей обезьяны в листве. Но не понял, отчего уклонялся. В моменте чувство было очень острым, а вот сейчас я просто не понимал, что произошло.

Чувство снова появилось, я снова пригнулся, повинуясь ему. Но опять не понял, отчего уклонился. Только почувствовал злость и разочарование своего противника. Она как-то меня атакует? Но как? Чувство приходит не от неё, а откуда-то сзади каждый раз.

Снова я почувствовал, что нужно уклониться от чего-то справа, отшагнул назад, пытаясь рассмотреть угрозу. Но ничего особенного не произошло, слегка колыхнулся воздух и всё. Я уже задумался, надо ли мне уклоняться, или это такая стихия у обезьяны — сбивать с толку.

Но тут чувство пришло сразу с трёх сторон, мне пришлось отпрыгнуть в сторону, ещё и пригнувшись, потому от брошенного обезьяной камня я не успел увернуться, благо, тот попал в прикрытую толстой шерстью спину, а потому не нанёс никакого ущерба.

Что, действительно просто дурит меня? Но злость и страх от этой обезьяны противоречили моим рассуждениям. А потом я заметил на одном из деревьев свежую зарубку. Да она использует стихийную технику! Не просто выпускает стихию, а заставляет её оформиться в полноценную атаку! Да ещё и делает это на большом расстоянии от себя! Ничего себе!

Этот зверь уже застыл на последней преграде к познанию! Неужели, я могу с ним справиться? Отец?

В горле встал тугой болезненный ком, отец появился всего на мгновение, чтобы только кивнуть мне в ответ. И я явственно почувствовал, что одно это появление отняло у меня тумана больше, чем вся прошедшая до этого схватка. В то же мгновение, как отец пропал — предчувствие пронзило меня со всех сторон. Я упал на землю плашмя, а затем перекатился в сторону, потому что обезьяна пошла в наступление, прыгнув мне на спину прямо с дерева.