Что же касается культурной части наследства, то здесь необходимо иметь в виду следующее. Переход права собственности на картины и другие предметы антиквариата, в отличие от перехода права собственности на недвижимое имущество, не нуждается в регистрации в государственных органах. Поэтому, вступая в права наследования, граждане, как правило, не требуют специального указания на это имущество в выдаваемом нотариусом свидетельстве о праве на наследство. Исключения в нотариальной практике бывают, но обычно они ограничиваются случаями, когда нотариусу приходится принимать меры к охране наследственного имущества. Чаще всего речь идет об открытии наследства одиноких граждан. К тому же невключение культурных ценностей (в данном случае – картин и др. культурного наследия) в свидетельство о праве на наследство освобождает наследника от необходимости дополнительной уплаты государственной пошлины, а также от хлопот и расходов, связанных с оценкой такого рода имущества. Разумеется, если бы зашла речь о последующей передаче всего или части принадлежавших Ю. Н. Рериху картин и др. культурных ценностей какому-либо музею, то упомянутое имущество следовало бы указать в свидетельстве о праве наследования по закону.

В российских СМИ и в Интернете утверждается, что сестер Богдановых, а точнее – Л. М. Богданову «заставили» оформить наследство, и возмущенно обвиняют в этой инициативе Министерство культуры. Также высказывается предположение о том, что Министерству «было очень важно не допустить Святослава Рериха к вступлению в права наследства своего брата».

Думается, что это утверждение не лишено оснований. Сами сестры, будучи юридически неграмотными, никогда бы не решились пойти к нотариусу, о чем и написали Святославу Николаевичу: «Нам сказали, что нужно обязательно подавать заявление. Но мы были уверены, что все дела Вы уже устроили, как Вы нам и говорили» [115] .

Разумеется, без Министерства культуры здесь не обошлось. В этой связи нужно сказать, что в деле о наследстве Юрия Рериха оно вело себя достаточно неуклюже. Пользуясь присутствием С. Н. Рериха и имея в виду его огромное влияние на сестер Богдановых, министр Е. А. Фурцева вполне могла посоветоваться с квалифицированными юристами и «организовать» официальный отказ Л. М. Богдановой от принятия наследства. Другого пути для принятия культурной части наследства брата с последующей передачей его в тот или иной музей у С. Н. Рериха не было. Однако такая возможность была упущена, и в этих условиях говорить о том, что единственным наследником своего брата являлся Святослав Николаевич, никакого смысла не было и нет.

Н. К. Рерих. Ангел последний. 1912 г.

Л. М. Богданова скончалась в 1961 году. В соответствии со ст. 532 действовавшего в тот период ГК РСФСР братья и сестры умершего относились к наследникам второй очереди. Поскольку у Людмилы не было детей, то Ираида приняла наследство, фактически вступив в управление наследственным имуществом (ч. 2 ст. 546 ГК РСФСР).

До начала 1970-х она добросовестно исполняла роль хранительницы культурного наследия Юрия Рериха. А начиная с 1970 года в ее окружении появился некто Виктор Юлианович Васильчик. Нужно сказать, что Виктор Юлианович имел даже некоторое, правда, весьма отдаленное отношение к изобразительному искусству. Одно время он подрабатывал, растирая краски в мастерской художника Ильи Глазунова. В некоторых СМИ В. Ю. Васильчик характеризовался как «явно ненормальный, одержимый тип, полностью подчинивший себе Раю» [116] .

В 1980 году 66-летняя Ираида Богданова вышла замуж за 38-летнего Виктора Васильчика. Вступив в брак и прописавшись в квартире на Ленинском проспекте, Васильчик фактически завладел не только квартирой и дачей Юрия Рериха, но и находившимися там картинами. Судя по всему, у этого человека имелись большие проблемы со здоровьем. По крайней мере, одному из журналистов он по телефону сообщил, что с ним «сотрудничают Оскар Уайльд, Василий Суриков и Вальтер Шелленберг».

– Мы готовим экспедицию на Тибет, а «кто владеет Тибетом, тот владеет миром», – заявил Васильчик своему собеседнику [117] .

Несмотря на явную неадекватность, Виктор Юлианович буквально «вцепился» в находившиеся в квартире на Ленинском проспекте сокровища.

В 1987 году в Москву приехал Святослав Рерих, чтобы переговорить с Ираидой Богдановой. До него дошли слухи, что картины из наследия брата начали распродаваться. Встреча произошла в гостинице «Ленинградская». Свидетелем ее была известный востоковед, вице-президент Международного центра Рерихов и генеральный директор Музея имени Н. К. Рериха Л. В. Шапошникова. «Святослав Николаевич, который в жизни не повысил ни на кого голоса, закричал: „Вон отсюда“». На что Богданова, прижавшись к стенке, кричала: «Все мое, все мое».

Судя по всему, С. Н. Рерих до конца жизни так и не смог понять, каким образом культурные ценности его семьи оказались, в сущности, у совершенно случайных людей. До конца своих дней он пытался безуспешно с этим бороться, обращаясь в различные высокие советские инстанции. Так, в январе 1988 года он написал следующее заявление:

А в письме, адресованном руководству СССР, Святослав Николаевич сообщал:

«Ответственность за сохранность, – писал Рерих, – может быть поручена по ведомствам Академии художеств или Академии наук СССР, чтобы имущество… ни в коем случае не могло быть распродано или неправильно употреблено…» Это письмо, как и многие другие обращения Святослава Рериха, осталось без ответа.