Шрифт:
– М-да-а…, – протянула Анна и покачала головой, глядя на невесту. В сантиметрах от Наташиного лица, чуть не задевая её по носу, сновали руки официанта, убиравшего тарелки и вытиравшего брызги коньяка. Впрочем, молодая была поглощена созерцанием своей правой руки.
– Что не так? – Андрей отложил вилку и погладил сжавшуюся в кулак ладонь жены. Анна кивком указала на невесту.
– Он перед церемонией утром распинался, со сколькими успел переспать за одну только прошлую субботу, а она кольцом любуется!
– Брак на букву «Б», Анют! – пожал плечами Андрей и подцепил вилкой тонко отрезанный кусочек лосося с подноса. – Наташа любит его. Было бы плохо – давно бы ушла.
– Она не полюбила, она головой тронулась, – Анна красноречиво посмотрела на свой пустой фужер. Андрей протянул руку за бутылкой вина, – посмотри на это лицо – как одержимая сидит!
Ну что ты предлагаешь? – закатил глаза Андрей и наклонил бутылку горлышком к фужеру. – Думаешь, мы зря деньги подарили? Надо было сертификат на посещение психиатра?
– Экзорциста! – парировала Анна и во второй раз за день рассмеялась. Андрей хихикнул и нежно чмокнул жену в щеку. Оба подумали о первой вспышке всеобщего смеха во Дворце Бракосочетания. Когда свадебный регистратор, с положенным ей натужным пафосом произнесла сакральное «… пока смерть не разлучит вас!», в повисшей тишине Наташа твёрдо и жёстко произнесла из-под вуали фаты: «Разлучит… Не надейтесь!».
– Горько! – раздалось откуда-то с дальнего столика. Гоша деланно застонал. Он повернулся к жене и коснулся рукой её острого плеча.
Из фантазий о предстоящей сладкой и сказочной семейной жизни Наташу вывело прикосновение липких от разлитого коньяка пальцев. Она спешно опустила руку под стол, подняла голову и блаженно улыбнулась. Прямо напротив неё были прекрасные сияющие голубые глаза, обрамлённые темными ресницами. Глаза её обожаемого, безудержно любимого Гоши. Он улыбнулся – и сердце Наташи пропустило пару ударов. Он подхватил её под локоть, помогая подняться – и тепло его рук унесло молодую на вершины счастья.
Зал наполнился гулом и шумом. Гости вставали с мест, стучали вилками по бокалам и тарелкам, ударялись кулаки по столам. Лицо Гоши было уже совсем близко, Наташу обдало запахом коньяка и его любимого парфюма, которым Гоша щедро облился в честь праздничного дня. «Горько! Горько!» – крики сотрясали зал. Жених склонился ещё ниже, закрыл глаза.
– Горько!
– Горько!
– Раз!
– Два!
Поцелуй вышел диким, мокрым, пьяным. Наташа страстно целовала мужа в ответ, её голова кружилась от его запаха, от близости, от вкуса коньяка. Гости считали, дружно улюлюкали и хлопали в ладоши.
– Десять!
– Одиннадцать!
Гоша хотел было прервать поцелуй, но Наташа вдруг подняла руки, вцепилась мужу в лацканы пиджака и крепким захватом притянула его к себе ещё ближе. От неожиданности он даже охнул невесте в рот, когда та пальцами прихватила не только ткань костюма, но и рубашки, и даже больно щипнула кожу! Часть друзей бесстыже загоготали.
Ну и плевать! Пошли они все! Он теперь принадлежит ей! Гоша теперь её!
– Двадцать один!
– Двадцать два!
Гоша попытался рукой мягко оттолкнуть Наташу, но та перехватила его кисть и положила себе на талию.
– Тридцать четыре!
– Тридцать пять!
– Всё, ребята, хватит! Мы всё поняли! – взмолился Жора, кривляясь, рухнул на колени и сложил руки в молитвенном жесте. Под громкие крики и аплодисменты Наташа, наконец, оторвалась от мужа и с победной улыбкой оглядела зал. Тёмно-красная помада размазалась по лицу, искривив очертания её рта, окрасив кожу на щеках вытянутыми кляксами.
* * *
– Если я сейчас не сниму чёртовы туфли, я кого-нибудь убью! – устало пригрозила Анна, пересекая порог.
– Спасибо, милая, что не в моё дежурство-а-ай! – голос Андрея из развеселого сорвался на недовольный вскрик – жена шутливо ткнула его острым пальчиком в ребра. – Нападение на сотрудника полиции, дамочка!
– Т-ты, уф, – Анна попыталась схватить мужа за талию, но тот вывернулся и ловко шлепнул её по заднице, – Ай! Ты не при исполнении! И выпил! Ещё мне пьяные менты не указывали! Всё, сил моих больше нет!
С этими словами она тяжело села на пуфик в коридоре. С наслаждением стянула с себя туфли на высоких каблуках и швырнула их сначала одну, потом вторую куда-то вглубь коридора.
– Красноречиво! – хмыкнул Андрей и аккуратно ставя свои начищенные ботинки на обувную полку. Анна закрыла глаза, устало привалилась спиной к стене. В опустившейся на веки блаженной темноте звуки казались более отчетливыми. Заскрипели по дереву колесики – это Андрей отодвинул дверцу шкафа купе. Раздалось постукивание пластика и позвякивание металла – вешалки от движения рук заколотились друг об друга, загремели по стойке. Зашелестела грубоватая ткань – муж снял пиджак и сейчас пытается развесить его на плечиках.