Шрифт:
– Доброе утро.
Вика едва не подпрыгнула, когда услышала голос подруги. Она-то ведь думала, что та, как обычно, проспит часов до девяти-десяти. И сегодня ее Вика будить не собиралась, тем более, что хотела приготовить для нее шикарный завтрак, чтоб хоть как-то вернуть ей радость жизни.
– Доброе! Оль, ты меня так заикой сделаешь!
– Извини.
Больше похожая на восставший из могилы труп невесты, чем на живую девушку, Оля стояла, прислонившись к дверному косяку, и рукой придерживала так и норовившие упасть пижамные штаны.
– Кофе будешь? – улыбнулась Вика.
– Буду. – Оля медленно, чтобы не уронить штаны, подошла к подруге, обняла ее одной рукой и сказала: - Спасибо.
– За что? Я же еще его не сварила.
– За все, Вик, за все.
Пока Оля принимала душ и переодевалась, Вика хлопотала на кухне. Она как раз допекала последний блинчик, когда зазвонил ее телефон.
– О! Вась, доброе утро! Ты что, только проснулся? Васька, ты обалдел?! Ты ж в школу опоздаешь! Тебя бабушка забыла разбудить? А… Понятно… Ну, если ко второму уроку, тогда ладно. Я у тети Оли. Хорошо, передам. Ага. Зубы не забудь почистить. Ага. Я тебя тоже люблю. Пока.
Вика с улыбкой посмотрела на экран телефона, на котором была их совместная фотография с сыном. На ней они стояли в обнимку, а лица их были перемазаны мукой. Тогда они вместе готовили шоколадный торт, и именно Оля сделала это фото.
– Большой он у тебя уже.
Вика подняла глаза от телефона, и ее улыбка стала еще шире.
– Ага. Четвертый класс уже. Васька тебе, кстати, привет передавал.
– Спасибо.
– Чего стоишь в дверях, как бедная родственница? Садись – сейчас есть будем.
Пока Вика ставила перед ней блинчики, поливала их клубничным вареньем и заваривала кофе, Оле все больше и больше становилось стыдно. Она здесь распустила сопли из-за неудавшейся свадьбы и предательства жениха, а Вика не побоялась родить в пятнадцать, несмотря на осуждение и отсутствие помощи. Даже ее мать, бабушка Васи, приняла внука только, когда тому исполнилось пять. И все это время Вика тянула все на себе одна. К счастью, тогда была жива прабабушка Васьки и не дала внучку в обиду и приютила, хоть не могла помочь ни деньгами, ни присмотром за младенцем. Никто, кстати, так и не узнал, кто был его отцом.
– Ты ешь, давай. Мясо на костях отращивай!
– Угу.
Вика что-то рассказывала, но Оля ее не слышала. Она смотрела, как ее лучшая подруга уплетает блинчики и кладет в кофе квадратики коричневого сахара. Раньше в доме у Оли такого не было.
– И мне.
– Что тебе?
– Положи и мне.
– Что? Сахар?
– Да.
– Ты же без сахара всегда пьешь. Сама говорила, что это гадость редкостная. Все равно положить? Уверена?
Сперва Оле не понравилось, она хотела даже отставить чашку в сторону, но заставила себя продолжить. Постепенно вкус начал меняться, и на предпоследнем глотке Оля поняла, что теперь будет пить только такой кофе.
Глава 4 - Чудесное утро
Одиннадцать месяцев назад
Первый декабрьский снег пошел ровно в полночь, и снегопад не останавливался до тех пор, пока не укрыл сверкающим покрывалом сонный город. Пушистые белые кучи укрыли давно не мытые машины и валяющийся на земле мусор. Такой красоты, такого спокойствия бомж Валера не помнил давно.
А утро началось с радостных криков детей и ворчания дворников вкупе с водителями. Только Оля ничего это не слышала: сладко спала в новенькой мягкой пижаме с розовыми единорогами – подарок Вики. Наверное, впервые за долгое время ей ничего не снилось, и в этом была благодать. Никакой тревоги, никаких мечтаний. Блаженное забытье.
Уже несколько дней Вика к ней не заходила. И она, и ее сын Васька простудились и теперь отлеживались дома под теплыми пледами, запасшись пачками имбирного печенья. Ну, а горячий чай с лимоном у них и так всегда лился рекой. Зато у Оли дома исчезла почти вся еда.
Именно голод и заставил Олю проснуться. Урчание в животе оказалось громче будильника, а его-то как раз переставить на пять минут и не получалось. Первым на пол упало одеяло, а за ним сползло и до конца не вырвавшееся из объятий сна тело. И только на кухне Оля, наконец, пришла в себя. И когда увидела белоснежное великолепие, глаза ее распахнулись, и вся она замерла в восхищении.
– Зима пришла…
На улице ребятня успела до уроков слепить снеговика, и кто-то даже принес настоящую морковку, причем очищенную. На припаркованных под окном машинах кто-то что-то написал, и, приглядевшись, Оля с удивлением поняла, что ничего непристойного, как это обычно бывало. Кто-то очень старательно вывел:
«Чудесного утра!»
В холодильнике оказалась только пачка масла. И все. Больше еды не было. Можно, конечно, было заказать доставку, но живот все настойчивее и настойчивее намекал, что ждать он не намерен. Оля еще раз выглянула в окно и с силой выдохнула. Когда она в последний раз выходила из квартиры? Тревога поселилась под грудью, и паника начала подкрадываться из-за спины. Но Оля сжала зубы и двинулась к прихожей. Если она не выйдет сейчас, то навсегда похоронит себя в стенах своей маленькой квартирки.