– Договорились.

– Тогда распорядись, чтобы кто первым поедет, готовился. На сборы – пятнадцать минут. Да, вот еще: та девка, которую вчера привезли, очухалась?

– Так почти сразу, как ты ускакал.

– И как она? Как себя ведет? Как с другими общается?

– Да можно сказать, что никак. К ней девчонки подходили, пытались поговорить, расспросить, но без толку.

– Как ее звать-то сказала?

– Изольда.

– Вот же имечко!

– А что, ей подходит. Холодная, как изо льда.

– Ладно, пинай своих орлов, а у меня к ней одно дело есть.

Прежде, чем начать разговор, Бородулин немного понаблюдал издали. Прислонившись к стене дома, стояла высокая, стройная, даже худощавая девушка. Густые черные волосы, красивое аристократическое породистое лицо с тонкими чертами. Черные джинсы и черная куртка, под курткой – оранжевая футболка с абстрактным рисунком, на ногах оранжевые кроссовки. В ушах золотые серьги с крупными рубинами, на руках – перстень с таким же камнем. Вокруг нее была некая зона отчуждения – никто из проходящих мимо ребят не приближался к ней ближе двух метров. Бородулин подошел и остановился прямо перед ней.

– Здравствуй, Изольда.

– Я вас не знаю, - бросила она, даже не посмотрев в его сторону. Голос у нее был низкий, с хрипотцой.

– Естественно. Меня зовут Андрей Владимирович Бородулин, я возглавляю анклав, который живет на берегу озера около истока этой реки.

– Мне это неинтересно.

– Напрасно. Потому что твоя дальнейшая судьба зависит, в первую очередь, от меня.

– И что вы можете сделать? – она поглядела, наконец, на Андрея. В ее лице не было ни тени волнения.

– Могу отправить тебя кормить червей следом за твоим приятелем. Могу выгнать подыхать в тайгу, могу отдать на расправу твоим бывшим подружкам. А могу поселить в таком месте, где не будут знать твоего прошлого. Правда, там придется работать, и, возможно, физически.

– Чем же вызвано такое внимание к моей скромной особе?

– Дело в том, что именно меня должны были убить посланные тобой люди.

– Так, значит, месть?

– Справедливость. Вор должен сидеть в тюрьме, а убийца – гнить в могиле.

– Он уже и так гниет. Я-то тут причем?

– Насколько я знаю, в вашем дуэте ты была далеко не последней скрипкой. Так что просто так я тебя не отпущу.

– Ладно. Вы говорили, есть возможность анонимно где-то поселиться.

– Да, так и есть.

– И от чего зависит выбор варианта?

– Мне нужно, чтобы ты отдала мне один предмет. Думаю, ты знаешь, какой.

Глаза девушки полыхнули гневом.

– Так в чем же дело? Пристрели меня и забери его с тела.

– Я не уверен, что он у тебя при себе, а обыскивать всю поляну я не хочу, хотя и могу это сделать.

– И что, это как-то повлияет на мою судьбу?

– Повлияет. Можешь считать, что этой вещью ты покупаешь себе жизнь.

– Почему я должна тебе верить?

– Потому что у тебя нет другого выбора.

– А где гарантии того, что ты меня не кинешь?

Ее глаза сощурились, она оценивающе поглядела на Андрея.

– Мое слово.

– Мне этого мало.

– Это твои проблемы.

– У меня есть альтернативное предложение.

Девушка внезапно придвинулась к Андрею вплотную и, расширив черные глаза, эротично облизнула губы и, протянув руку, провела по его щеке острыми коготками.

– Тебе ведь нужна женщина, которая всегда будет рядом? Я многое умею, тебе будет о-очень хорошо. Ты станешь королем, а я – твоей королевой.

Это она произнесла бархатным, с придыханием, голосом, словно готова была прямо здесь и сейчас устроить Бородулину показательный сеанс страстного секса. Он, поморщившись, отступил на шаг.

– Не принимается.

– Ну почему же?

Она состроила гримаску обиженного ребенка, даже чуть прикусила кончик изящного указательный пальца.

– Потому что я никогда не смогу доверить тебе свою спину. Решай, у тебя есть три минуты.

Лицо девушки на миг исказилось злобой. Затем, овладев собой, она вынула из кармана куртки шар и с презрительной усмешкой вложила его в руку Бородулину.

– Надеюсь, ты умеешь держать свое слово, - сказала она неожиданно беззаботным тоном и, резко повернувшись, быстро пошла прочь.

Глава 24

К началу сеанса Андрей едва успел. Пришлось всю дорогу держать газ на максимуме. Впрочем, ребятам это нравилось. Они стояли, держась за рамку ветрового стекла и подставляли лица встречному ветру, глядели, как из-под форштевня расходятся в стороны широкие усы белой пены, и вообще наслаждались поездкой, шумно выражая свое огорчение, когда она завершилась. А когда увидели крепость, вообще остановились и, разинув рты, глядели на чудо. Впрочем, долго любоваться Бородулин им не дал: