Сколько времени для этого потребуется? Двадцать, как с Глебом? Или полгода, как было со Славой?

Федор, конечно, предложил ей странствия ради красного словца. Ему нужен дом, где о нем будут заботиться, где его будут ждать.

Но сам Федор не создан для домашней жизни. Он не хочет подстраиваться под чьи-то ожидания. Сейчас ему ударила блажь в голову. С чего-то он решил, что она – женщина его жизни и ему хочется быть с ней.

Но что потом? Они поженятся, скоро он заскучает и уедет куда-нибудь на край света, без нее, потому что она к кочевой жизни не приспособлена. Никогда так не жила, и не знает, потянет ли роль подруги вечного скитальца.

Она останется одна, с кошкой, и будет думать о том, не ввязался ли Федор в очередную передрягу и не признается ли он в любви экзотической красавице на ее языке.

Да, Федор – отличный парень. Отличный мужик, если быть точнее. Но у него тоже полно своих комплексов и тараканов. Тина это прекрасно чувствовала – поняла во время его короткой исповеди. Он решил, что в юности сделал большую ошибку. И теперь всю жизнь доказывает сам себе, что он – настоящий мужчина. Хоть и не такой, каким хотела видеть его семья.

Насколько он надежен? Совершенно неизвестно. Он шутник и балагур. И наверняка его спонтанное предложение было не более чем шуткой. А она обдумывает его всерьез, вот дурочка! Женщин у него наверняка была уйма. Может, он каждой делает предложение, прежде чем затащить ее в постель!

Тина остановилась и глубоко вздохнула. От звенящего, пьянящего восторга не осталось и следа. Она огляделась: оказывается, она обошла квартал по кругу и вернулась к своему дому. Во дворе было темно, горели окна, люди гуляли с собаками, фыркали бензином машины, автовладельцы ругались из-за места на парковке…

Завтра на работу. Завтра привычная жизнь.

Которую она может изменить в мгновение ока. Вдруг Федор говорил серьезно? Вдруг он и правда ее прекрасный принц, который взял и разбудил ее поцелуем и теперь готов увезти с собой и предложить ей весь мир?

Но в сказке не говорится, подошли ли принц и Спящая красавица друг другу характерами. И одинаковые ли у них жизненные установки.

Тина помотала головой и сжала губы.

Это в юности все легко и возможно, и любая мечта кажется реальной, а любовь – вечной. В юности ты всегда как будто немного пьян. Но ей уже почти тридцать. Конечно, и сейчас хочется романтики – кому ее не хочется! Но у нее работа, семья, обязательства. Она трезвомыслящая и осмотрительная женщина.

И все же…

Она вздохнула, приложила брелок к замку и вошла в подъезд. Надо скорей домой, покормить кошку и лечь спать. Утром безумие пройдет. Но осознавать это было печально.

Тина медленно поднималась по лестнице.

Опять лампочки не горят! Света уличного фонаря через окна в подъезде еле-еле хватало, чтобы освещать ступеньки.

Остался последний пролет до ее этажа. И тут впереди и выше, в голубоватом квадрате фонаря на лестничной площадке что-то пошевелилось.

Тина остановилась, вгляделась и ойкнула.

– Привет, – сказал Глеб. – Я тебя заждался. Час уже тут торчу.

Он сидел прямо на ступеньках, его глаза сверкали, на лице застыло странное выражение: решительное и какое-то трагичное.

Рядом, прямо на ступеньках, лежал роскошный букет белых роз.

– Привет, – растерянно отозвалась Тина. – Ты меня ждешь?

– Кого же еще… Ты на звонки не отвечаешь.

– Прости, звук отключила и забыла. Что за цветы?

– Это тебе.

– Мне?! По какому поводу? Ты никогда не дарил мне цветы просто так. Только на день рождения.

– Дурак был, вот и не дарил. Нужно было приносить тебе цветы каждый день. Или хотя бы раз в неделю.

Тина совсем растерялась.

– Слушай, Глеб, забыл, чему я тебя учила? Ульяне такой жест может не понравиться.

– Я сегодня расстался с Ульяной. Извинился и сказал, что у нас ничего не выйдет. Тина, нам нужно серьезно поговорить.

***

Пораженная до глубины души, Тина машинально преодолела последние две ступеньки и встала перед Глебом. Тот подвинулся и похлопал рукой, приглашая сесть рядом.

Тина подчинилась. Ее не держали ноги. Она поерзала, удобнее устраиваясь на холодном полу, и отстраннено подумала, что в подъезде у них не особо чисто и платье наверняка будет испорчено.

Глеб молчал. Она покосилась на его точеный профиль. Ее друг сидел, широко расставив колени, и сумрачно изучал подъездную стену, где было криво написано маркером «Колян – лох конченый».

– Расстался с Ульяной? – заторможено переспросила Тина. – Как так?

– А вот так, – Глеб криво усмехнулся.