— Зачем? — спросил Гриер. — То есть я хотел спросить, зачем бы ей проделывать подобное?

— Не знаю, — признался Харт. — Понятия не имею. Это-то я и пытаюсь установить.

Офицеры переглянулись. Потом Гриер сказал:

— Слышите похоронный звон, мистер? Он по вашу душу, и надеюсь, что у вас не очень маленький счет в банке. Мистер Моралес и мистер Диринг могут вам пришить большой срок за такой поклеп! — Он кивнул в направлении двери: — О'кей. Давайте пойдем и переговорим с Энрико!

Герта слезла с табуретки и посмотрела на свои босые ноги:

— Я не могу пойти.

— Это почему же? — осведомился Хэнсон. Она подняла босую ногу:

— Я потеряла туфли, когда меня схватил Тумако.

— Думаю, тут я могу вам помочь, — вмешался бармен. — Некоторые официантки оставляют запасные туфли в раздевалке для персонала. Подождите минуточку. Пойду взгляну, не подойдут ли вам какие-нибудь.

3 сентября 1958 г. 2 часа 59 мин. 

Когда они подошли к яхте, Гриер жестом пригласил Харта с Гертой подняться по сходням первыми.

Офицеры несли мощные фонари, которые разрывали лучом; туман и оставляли желтые полосы света, бегущие вслед за ними по сходням и по палубе.

Перед закрытой дверью каюты Хэнсон спросил:

— Вы оставили дверь открытой или закрытой?

— Не помню, — ответил Харт. — Я слишком был занят тем, что старался поскорее убраться отсюда.

— Сейчас она закрыта, — заметил офицер. — Вы уверены, что мистер Моралес внутри и лежит без сознания на полу?

— Не сомневаюсь, — подтвердил Харт. Гриер попробовал дверь, потом повертел ручку и громко постучал:

— Эй, там, внутри! Моралес! Открывай! Это — Гриер и Хэнсон!

Последовала продолжительная пауза, потом — звуки какого-то движения внутри, и Моралес сначала отпер, а потом и открыл дверь.

— Да? В чем дело, джентльмены? — спросил он.

Харт не верил своим глазам. На Моралесе больше не было белого льняного костюма и панамы. Он переоделся в омерзительно красную пижаму. Его гладкие черные волосы были тщательно причесаны. Если не считать того, что его лицо было чуть опухшим, никаких следов от ударов пистолетом, которые нанесла ему Герта, видно не было. Все иллюминаторы за его спиной были открыты. Покрывало на койке откинуто, и рядом лежал открытый и перевернутый обложкой вверх бульварный роман, словно Моралес его только что читал, когда его побеспокоили. Он посмотрел на Гриера и улыбнулся:

— В чем дело, Джерри?

Гриер растерялся:

— Вы спали?

Моралес притворно удивился:

— Да! Почти!… — Он взглянул на ручные часы. — Разве большинство людей обычно не спят в три часа ночи?

Теперь Гриер растерялся еще больше. Он направил луч фонаря в лицо Харта:

— Вы когда-нибудь видели этого парня раньше, Энрико?

Моралес кивнул:

— Да. В суде, в Лос-Анджелесе. Его зовут сеньор Харт. Он — аптекарь из Беверли-Хиллз, который был одним из присяжных, разбиравших дело Коттона. Я видел его несколько раз.

Гриер перевел луч фонаря на Герту:

— А как насчет девушки?

Моралес внимательно посмотрел на лицо Герты, а потом отрицательно покачал головой:

— Извините. Но молодая леди мне неизвестна. — Белозубая улыбка снова появилась на его лице. — Извините.

— И вы никогда не видели ее раньше?

Моралес повторил:

— Извините.

— Они оба утверждают, что ударили вас и оставили лежать без сознания на полу вашей каюты.

— Что такое?

Гриер повторил только что сказанное, и Моралес снова покачал головой:

— Боюсь, я вас не понимаю. — Он отошел в сторону, давая им пройти. — Извините, я забыл о хороших манерах. Пожалуйста, заходите. Сегодня такой густой туман.

Харт вошел в каюту, повернулся и посмотрел Моралесу в лицо.

— Только не говорите мне, — начал он запальчиво, — и нахально не отрицайте, что всего несколько минут назад вы держали у моего виска пистолет! И что через несколько минут после этого один из ваших громил не притаскивал сюда Герту! Плачущую и брыкающуюся, с задранной юбкой!

Моралес снова посмотрел на Герту.

— Это было бы чрезвычайно интригующее зрелище. Очень жаль, что я пропустил его! Может быть, этот сеньор пьян? — обратился он к полицейским.

— Я и сам начинаю подозревать, — согласился с ним Хэнсон.

— Я это говорил с самого начала, — кисло подтвердил Гриер.

— Минуточку, — попросил Харт. — Я могу доказать все свои утверждения. Я покажу вам отверстие, через которое я вылез в эту каюту.

— Отверстие? — недоуменно спросил Моралес. Харт открыл дверь гальюна и указал на семнадцатидюймовую деревянную панель в стене.