Волков вдруг запрокинув голову и громко расхохотался.

— Это не блат. Компания принадлежит моему отцу. Он давно говорил, что передаст ее мне, так же как ему передал его отец.

— Но твой папа выбрал Артема.

— Мы поссорились недавно. Он психанул. Но… Мне действительно надо будет с ним поговорить.

— А из-за чего вы поссорились? Если это не секрет.

— Ммм… Из-за моего поведения.

От его ответа у меня округлились глаза и брови поднялись куда-то на лоб.

— Из-за плохо поведения?

— Угу.

— Тебе 5 лет что ли, чтобы плохо себя вести?

Волков ухмыльнулся.

— О. Поверь, я могу очень плохо себя вести, — он слегка прикусил губу, а потом подмигнул.

А у меня щеки опалило жаром. Но не успела ничего ему ответить. В этот момент у меня зазвонил телефон.

— Да, мамуль.

— Алиса, когда ты приедешь? Врачи сказали, что вертолет уже прилетел. Надюше скоро лекарство будут вводить, чтобы она спала во время перелета.

— Хорошо. Не волнуйся, мам. Я сейчас буду.

Сбросила вызов, нервным движением встала из-за стола, но Волков вдруг схватил меня за руку.

— Доешь.

Удивлённо взглянула на тарелки, которые остались стоять почти не тронутыми.

— Ты целый день ничего не ела. В Москве тоже не скоро получится покушать.

Села за стол, принимая его правоту.

— Молодой человек, — обратился Стас к официанту. — Повторите заказ, но теперь на одного человека. И с собой заверните, — официант склонил голову, принимая пожеланиям гостя. А я с недоумением взглянула на Стаса. — Твоя мама не ела целый день, — тихо проговорил, глядя к себе в тарелку.

А у меня сердце защемило от его заботы. Он помогает моей сестрёнке, позаботился о маме…

Наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Спасибо, — прошептала, стараясь не показать, насколько смутил меня собственный порыв.

Но… В глазах подступили слезы. Захотелось обнять его крепко — крепко…

Потому что о нас давно никто не заботился. Всегда я думала о семье. Я старалась быть мужественной. Мама тоже не сдавалась, но иногда… У нее сдавали нервы. Я часто видела отчаяние в ее глазах.

И не виню ее за это. Это страшно когда собственный ребенок тяжело болен.

А мама держалась. Заботилась о нас. Даже на автошколу помогла мне деньги собрать. Совершенно не задумываясь, о том, что на двух работах будет тяжело.

Со Стасом больше мы не разговаривали. Быстро поели, и когда допивали кофе, принесли ужин для мамы.

Думала, что от ресторана мы пойдем пешком, но Волков сказал, что не будет тут бросать автомобиль.

— А… Если ты летишь с нами, кто заберёт твою машину от больницы? Ой. У тебя ведь и вещей с собой нет.

— Куплю, — отмахнулся, заворачивая к больнице. — А машину отгонят.

— Надо было за вещами на моей машине ехать, — задумчиво пробормотала, раздумывая не влетит ли мне, если авто все это время будет стоять на больничной парковке.

— Оставь ключи здесь. Мой человек их отгонит твою машину.

— Какой ещё человек? — не очень-то хотелось отдавать ключи неизвестно кому.

— Исаев отгонит.

— Кто это? — нахмурилась, пытаясь понять, о ком он говорит.

— Тимур. Не волнуйся, твоя… Машина будет в целости и сохранности. Идем. Нас ждут.

Кивнула и достала ключи от моего Жигуленка. Стас спрятал их бардачок. Потом вытащил из багажника наши с мамой сумки и, взяв меня за руку, повел в больницу.

А мне вдруг так страшно стало. Не хочу думать, что будет с Надей, если в Москве ей не помогут. Не буду думать, что тогда будет с мамой…

Все получится. Должно получиться.

Когда мы вошли в больницу, я ещё раз позвонила маме. Она рассказала, как добраться до Надиной палаты.

Маму мы нашли в холле. Она сидела в кресле, крепко обхватив себя руками за плечи, глядя невидящим взглядом в стену.

— Мамуль!

Она как-то нервно дернулась, растерянно оглянулась, пока не увидела нас.

— Ох, Алиса, — мама резко поднялась и сжала меня в крепких объятиях.

Обняла ее в ответ, делая вид, что не заметила ее покрасневших глаз.

Мама отстранилась, и перевела взгляд на Стаса. Нервно ему улыбнулась и кивнула.

— Здравствуйте, Станислав.

— Мам, мы тебе ужин принесли, — проговорила, подавая ей пакет.

— Ой. Не надо. Мне крошка в горло не лезет.

— Мам, поешь, пожалуйста.