– И вам, доброго дня, добрая женщина, — с иронией выронила я.

Женщина оглянулась, осмотрела меня придирчивым взглядом. Покачала головой и вышла. Так как утомляющего присутствия лишних людей в номере закончилось, я подбежала к столу и плюхнулась на стул рядом с ним. Слюна стала выделяться, когда до меня только долетел запах травяного чая. А к моменту моего приземления за стол, я и вовсе захлебывалась слюной. Я потерла руки и пододвинула к себе поднос. От бульона шел не менее приятный аромат, но все же в первую очередь налила себе в чашку чая. Поднесла к лицу и вдохнула полной грудью пряный и такой манящий аромат.

За всеми моими манипуляциями с едой, я не заметила, как опять в моем номере появился посетитель. А точнее незваная гостья.

– Ешь вода, пей вода, срать не будешь никогда, — пробубнила женщина у меня над головой, от чего я поперхнулась, но тут же откашлялась, так как во рту был только глоток чая.

И тут же на подносе оказалась тарелка с куском отварной куриной грудки и ложкой картофельного пюре.

– Что это? – спросила, растеряно, я.

– Ты от голода плохо видеть стала? Обезвоживание? – ёрничала горничная, — еда. Далеко на воде не уйдешь. Я не хочу каждый день тебе носить обеды и ужины и менять бельё. Да и драить номер с хлоркой тоже в мои планы не входило. Мы постель меняем раз в три дня, генералим номера один раз в неделю. Каждый день мы только мусор убираем, да пыль смахиваем, влажной тряпкой проходимся, да пылесосом. А тут мне генералить, постель менять, еду носить, — никак не успокаивалась женщина, — я тебе постель после твоей первой болезни поменяла, чуть больше суток прошло, опять. Что ж ты за человек такой? Одни передряги с тобой.

– Я не просила вас нести еду, — стала отбивать нападение странной гостьи.

Женщина опять осмотрела меня. Закатила очень театрально глаза, и отвернулась, продолжая при этом бубнить.

– Ты скоро сама и спуститься не сможешь, светишься вся. А еще и приключилось с тобой такое. Ешь, и не мешай, — грубо осекла меня пожилая женщина.

И передо мной началось происходить невероятное. Эта немолодая, не очень бодрая женщина стала суетиться, вертеться как волчок. Тут же в номере запахло дезинфицирующими средствами, сантехника отмокала в бытовой химии, стены быстро были протерты, так же мебель, в ведре пенилась вода, отдавая чем-то хлорсодержащим. Там пропадала и опять появлялась тряпка на швабре, которая быстро проходилась по полу. Я наблюдала как завороженная за работой горничной. А когда она быстрее, чем солдат на побудке, застелила мою двуспальную кровать белым комплектом постельного белья, мне захотелось встать и аплодировать стоя этой женщине. Никогда не думала, что в этой сфере можно применять такое определение как профессионализм. Я не успела еще закончить трапезу, как мой номер почти блистал. И я была уверена, что надень я белые перчатки и пойди проверять, не нашла бы никакого изъяна.

– Так, поела? – обратилась ко мне женщина, — прекрасно. Иди, ложись, стол пройду сан. раствором и в ванную комнату пойду. Мне еще за съезжающими прибираться.

Желания перечить не возникло. Отложила в сторону вилку, еще раз попила из чашки и пошла в сторону кровати. А женщина продолжила суетиться по номеру. Превосходно выполняя свою работу. Через небольшое количество времени и ванная комната была вымыта. Горничная взяла поднос и вышла с ним. Через небольшое количество времени она вернулась за своей тележкой.

– Выздоравливай! Болеть, что ли приехала. Столько интересного. А она все стенки разглядывает. На пасеку съезди, там мед, может немного укрепишь свой доходяжный организм.

– Была, спасибо. Больше не хочу, — пробубнила обиженно под нос, вспоминая шутку Егора.

– Ну, шустра. И плашмя лежать успеваешь, и на пасеку съездить, и в море до усрачки накупаться, и в лесу заблудиться. Удивительная женщина, — рассмеялась женщина и вышла прочь.

На последние ее слова я почему-то не обиделась. А по-другому даже посмотрела на свой отдых. В каком-то более позитивном ключе что ли. И правда, я была на отдыхе всего ничего, а уже так много успела, столько событий, такая насыщенная жизнь. Что кто-то и за неделю, а то и больше не успевает все пережить. А я вон как интенсивно отдыхаю. Рассмеялась в голос своим мыслям и приключениям. А главное, пришло странное и такое правильное понимание, что все это время с самого моего прилета в этот городок, рядом со мной Егор. Он оказывает мне и поддержку, и вносит в жизнь интересные моменты, а временами даже спасает. И делает это так легко и органично, будто всю жизнь этим занимается. Будто знает, что я сделаю в следующий момент, и уже подстилает мне там соломки. Ждет меня в том месте и в то время, когда я упаду.

– Интересно, а чего тогда не отговаривает от «падения», — подумала вслух, и тут же сама и ответила, — Кто бы его еще послушал!

Егор

Когда вышел из номера Марины, впал в ярость. Я был зол на нее. Что от моей помощи отмахивается, заботу воспринимает неправильно. Но чуть-чуть поработав, я понял, что именно меня так расстроило. Я и не мог не додуматься. Не зря же полдня думал об этом. А расстроило меня то, что она мне место указала. И это место очень официальное. А точнее правильное, такое, каким оно и должно быть в нашей ситуации. Но мне почему-то никак на этом месте сидеть не хотелось. Я все время норовил сесть к ней поближе.

– Что за дичь? Егор, соберись, - приказывал я сам себе в кабинете.

Но чем больше я приказывал, тем сильнее злился. Чтобы занять мысли чем-то другим и в принципе дать высвободиться энергии, которая кипела во мне, пошел с обходом по отелю.

– Что нашел в ней Егорка? – услышал я, проходя мимо рабочего помещения, женский голос, - Швабра высокомерная, еще и больная вся.

– Ага, еще и тетушку Фазилю гоняют к ней, - вступил еще один голос, - Может хоть она ее отвадит от моего Егора! – с печальным вздохом и надеждой продолжала женщина.

– Ох, наша Фазиля Исмаиловна еще та язва. Если уж ни она, то кто? – первая поддержала и обнадежила подругу.

А мне впору было самому вздыхать. Во-первых, я старательно все это время не давал повода персоналу. Говорил об этом открыто, стращал штрафами и увольнением. Но чем больше я грозил, тем хуже получалось. Девушки никак не понимали, что это не набивание цены мне как жениху, а именно правила, которые я не переступлю. И вроде бы мне казалось, что все стабилизировалось, новый состав персонала был тихий и не такой активный в плане моего завоевания, а оказалось, что они просто тактику поменяли. Во-вторых, я не любил, когда тетушку Фазилю кто-то называл язвой. Это невероятно мудрая, сильная и очень добрая женщина была мне очень дорога. Я знал ее столько, сколько знаю сам себя. Меня растила бабушка, а они с дядей Тагиром жили по соседству. Он был сильно старше, и скорее годился ей в отцы. Я никогда не спрашивал у нее как, так получилось. Потому что жили они очень гармонично, дружно не только с друг другом, но и со всеми соседями. И мне маленькому в голову не приходило, что между ними что-то не так, а когда вырос, это стало не актуальным. Потому что дядя Тагир к тому моменту умер. Своих детей тетушка Фазиля не имела. А дети дяди Тагира были сильно старше меня, и к ней относились спокойно, если не сказать прохладно. Поэтому она всю свою нерастраченную любовь направила на меня. Бабушка относилась к ней как к родной. Да и я со временем полюбил ее не просто как соседку, а именно тетушку. И так как я обращаюсь к ней именно так, то и персонал со временем стал ее так звать.