Второй мужчина в форме, что стоял рядом с ним, поддерживающе фыркнул.

– Давай, не будем усложнять? Ты Марина – моя постоялица, я Егор – хозяин гостиницы. Ты и я, и конечно же твой чемодан, - глянул брюнет на черную причину моей паники, - едем в отель, ты заселяешься, я иду досыпать. Все счастливы.

– Мы за! – тут же поддержали мужчину служители порядка в аэропорту.

– И я! – раздался еще один мужской голос, подошедшего мужчины.

– И ты тут? – потирая лицо руками, устало произнес Егор.

– Тут скоро все будут! Такой шухер твоя постоялица навела. Давайте мирно разойдемся, не будем начинать отдых со скандала, а? – проговорил присоединившийся к нашей компании мужчина.

– Марина Николаевна, - обратился ко мне один из охранников, - может быть, если ваш чемодан нашелся, вы не будете писать никаких заявлений?

Мне очень хотелось выплеснуть еще куда-то свое негодование и напряжение что зародилось во мне благодаря этой ситуации. Но взяв себя в руки, махнула головой, подтверждая сказанное охранником.

– Вот и хорошо, пошли к машине, не отставай, - подхватив мой чемодан, быстрыми шагами направился к выходу Егор.

– Подождите, - еле успевая за своими вещами, сложенными в огромной сумке на колесиках, пискнула я.

– Давай быстрее, - раздраженно торопил меня брюнет.

Выходя из аэропорта, погрузилась в приятный утренний воздух. Он совершенно точно отличался от того, что несколькими часами ранее вдыхала я. Но насладиться им у меня не получилось. Так как быстро села в машину. Не давая осмотреться, и сориентироваться на местности, Егор вырулил с парковки аэропорта, и уже через несколько сотен метров мы встали в пробку.

– Нир ял хIун – зло произнес водитель и стукнул по рулю.

– Что, простите? – переспросила у него.

– Ничего! – отмахнулся Егор.

– И я настаиваю, раз вы не одни и знаете мой язык, то соизвольте перевести.

– Почему это он только твой? – усмехнулся водитель, вмиг расслабляясь, видимо принимая ситуацию на дороге.

– Ну, вы то на другом говорите! – пояснила свое требование.

– Говорю я на русском, так как русский, а вот ругаюсь на чеченском, потому что часто общался в детстве с соседом, а он был чеченцем.

– Почему был?

– Потому что умер давно, старый был, как и моя бабушка. Вот и умер. Но привычка у меня осталась.

– Егор Рудольфович, - обратилась к собеседнику, - а фамилия у вас какая?

– Шац, - ответил брюнет.

– А-а-а, - понимающе протянула я, - последняя русская фамилия, не иначе.

– Тем не менее, - усмехнулся водитель, стараясь держать лицо и не смеяться.

– Вам, конечно, виднее про национальную принадлежность. И оспаривать не буду. А вот перевод все равно жду.

– Ждите, впереди длинный путь. Будет чем заняться, - откидываясь на сидении, произнес Егор, включая радио.

Посмотрела на своего случайного водителя и свела брови. Это очень хорошо работало в общении со моими подчиненными. Не знаю, что так сильно действовало, но было безотказно.

– Не щурься, надень очки, - небрежно кинул мне мужчина, и поправил свои, - многие женщины ходят без них, не хотят следов от них на загаре, но поверь, складки и межбровные мимические морщины смотрятся не очень хорошо. Вообще, лучше всего носить кепку с большим козырьком. Удобно, солнце в глаза не светит, и следов не остается.

– Спасибо, у меня есть шляпа, - зачем-то ответила я, понимая, что тема разговора уходит совсем в другую сторону от того вопроса, который я задала.

– Шляпа – это хорошо. Романтично и сексуально, - произнес водитель и стал пританцовывать в ритм музыке, что лилась из многочисленных колонок, расположенных в салоне автомобиля.

Было в этом мужчине что-то легкое, расслабляющее, вселяющее доверие. И я почему-то отступилась. Просто стала смотреть в окно, а там было на что полюбоваться.

Марина

Судя по тому, как менялась картинка за окном, отъехали мы от аэропорта совсем чуть-чуть, а вот по времени, затраченному на дорогу, казалось, что мы приближаемся к Канадской границе. Пробка на дороге выматывала. Солнце уже набирало высоту. И кондиционер в машине не спасал. Потому что через оконное стекло нещадно жарило кожу солнце. Я старалась перемещаться на сидение так, чтобы лучи сильно не попадали на мое уставшее от дороги тело. И, в конце концов, я отодвинулась от дверцы настолько, что почти что сидела между креслами.