– Продолжай.

– Ты уже был в этой системе. Там проходил последний бой Великой Войны.

– Я понял, что ты имеешь в виду.

– Там остался… один человек… - Аэций вздохнул. – Там осталась Аврора.

Глаза Дезмонда округлились, и он вскочил было, но Аэций тут же жестом попросил его снова сесть.

– Дез, я не хочу слышать от тебя поучений. Я знаю всё, что ты можешь мне сказать.

– Я поверить не могу, что после всего, что она сделала тебе…

Аэций обжёг его холодным взглядом, но ничего не сказал.

– Ладно, чего ты хочешь?.. – сдался Дезмонд и снова опустился на диван.

– Просто узнай… Всё ли у неё хорошо. Предложи вступить в наш альянс. Я думаю, теперь уже можно.

– И что мне ей предложить?

– Ничего, чего мы не предлагали бы другим. Свободную торговлю, импорт редких товаров, защиту от Эцин. И, Дез… ещё.

– Я слушаю.

– Этот мальчик… Он не хочет говорить со мной. Только с тобой.

– Он не слишком капризен? – поинтересовался Дезмонд.

– Он боится. Его можно понять. А я думаю, что тебе будет полезно взять ученика.

– Учитель…

– Ты слышал меня.

Дезмонд хлопнул по подлокотнику рукой, выражая недовольство, и встал.

– Отлично. Просто прелесть. Как только вернусь с этой… Фаэны.

– Нет, Дез! Сначала успокой его. Аврора подождёт.

Сосуществование с Ноланом никогда не было простым. Если Меолан верил во что-то – то верил с таким накалом, что отговорить его было попросту невозможно.

Всё, чего он хотел от Инэрис – это информация. Информации у Исы было в избытке, но вот любые попытки дать Нолану объяснения терпели поражение.

Уже через несколько лет Нолан знал об Инэрис всё – всё то, что та так и не рассказала Дереку за двадцать лет. Всё то, чего Дерек так и не смог понять.

Зато Нолан напрочь не понимал ничего из того, что Дерек понял. И в том, что касалось собственного прошлого, Инэрис не стремилась его разубеждать.

– Они просто допустили ошибку, - такова была любимая фраза Нолана в любой ситуации, когда Инэрис пыталась апеллировать к опыту прошлого. – Я не допущу.

Инэрис приходилось признать, что частенько Нолан в самом деле схватывал на лету. Так, он очень быстро смирился с мыслью о множестве других планет – но тут же отмёл её как незначимую для текущих экспериментов.

Интересовало его, пожалуй, лишь одно – какой комплекс минералов мог быть использован для создания эликсира, и все ли они присутствовали на Земле.

Тут Инэрис только пожимала плечами. В геологии она зашла не дальше изучения школьного курса, да и химия никогда не была её любимой наукой.

Эти слабости неизменно вызывали презрительную реакцию со стороны Нолана, который в таких случаях любил повторять:

– Алхимия – царица наук.

Инэрис приходила в ярость от такого откровенного искажения древней истины, и споры о том, важнее ли философия или алхимия, могли занять несколько часов – пока не заканчивались, наконец, в постели.

Постель с самого начала оказалась единственным способом помириться. Только в постели Нолан забывал о своём эликсире, а заодно о строении Вселенной и тонкостях Британской политики. Секс по-прежнему был увлекательным и разнообразным, но стоило ему закончиться, Нолан снова возвращался в мир трёх немногих интересовавших его вещей.

Работа над эликсиром заметно отвлекла его от придворных дел, чем и не замедлила воспользоваться Инэрис – она стремительно набирала влияние при дворе.

Почти десять лет всё проходило благополучно – за исключением, разве что, того, что Нолан не приблизился к своей цели ни на шаг.

Когда, однако, Инэрис пыталась указать ему на этот факт, Нолан лишь фыркал и отвечал, что потратил уже куда больше времени.

– Что и доказывает, что давно пора бросить это дело, - говорила Инэрис в ответ, после чего следовала непродолжительная перепалка, завершавшаяся вопросом Нолана:

– А что ты предлагаешь? Строить железный корабль, который полетит к звёздам? По-моему, тебе на это не хватило и двух сотен лет.

– Мы с тобой говорим не о моих планах, а о твоих. Если уж ты так хочешь облагодетельствовать человечество, то есть куда более реальные пути, чем подарить всем бессмертие.

Вопрос о том, что человечество стоит облагодетельствовать, был один из тех немногих, о которых они достаточно быстро сошлись во мнении. Правда, о том, какими путями стоит это делать, договориться не могли и через десять лет.

– Нужно установить общество абсолютного порядка и оберегать всех тех, кто в нём живёт, - заявляла Инэрис вполне очевидную для неё вещь.

– И тебя же первую забьют камнями, когда ты не сможешь оберегать всех одновременно, - отвечал Нолан, как ему казалось, вполне резонно.