— Я тебя не простил. Теперь ты мне должна.

Мой отец в таких случаях обычно говорил, что всем, кому он должен, уже давно простил. Я как-то не решилась повторить фразу при этом самоуверенном, слишком наглом парне. Мои щеки продолжали гореть, почти плавиться, как сливочное масло на раскаленной сковородке. Казалось, я не выдерживала этот зрительный контакт, этот безумный взгляд. Еще немного и расплачусь. Хорошо, если мои очки запотеют, не будет видно заплаканных глаз.

Я крепче прижимала книги к груди. У меня словно отнялся дар речи, я ничего не могла ответить, лишь постоянно поправляла очки.

Нервничала… Первый день, первый час в новой школе и тут такое. И так страх за душу берет. «Я тебя не простил». Он сказал эту фразу так, словно обрубил все концы. Перерезал главный кабель, питающий электроэнергией весь город.

К нему подошли еще двое парней. Они смотрели на меня и смеялись. Неудержимо, раскатисто. Не понимала, что они такого смешного нашли. А потом этот, со стильной прической, с красивыми глазами, снова обратился ко мне:

— Ты откуда вылезла такая?

— Переехала, — вырвалось у меня. После встречи с этим голубоглазым блондином мне стало казаться, что я разучилась говорить и придется учиться заново.

Снова их заливистый смех. Как же им весело, в отличие от меня. Во-первых, я так приличного стукнулась об этого широкоплечего. Во-вторых, мне хотелось реветь навзрыд. Неудивительно, что я казалась им смешной.

А ведь сегодня мой первый день в школе. Терпи, Женя! Терпи! Их насмешки не должны на меня действовать, совершенно. Как говорил мой папа: все по барабану…

Они все вместе ушли, наверное, все потому, что прозвенел звонок. Мне тоже нужно было идти в класс. Что у нас первым? Алгебра? Я как раз решила пару-тройку уравнений.

Мы с отцом не так часто переезжали несмотря на то, что он военный. За свои семнадцать лет я сменила всего одну школу. Детских садов было больше — пять. Но я почти в них не ходила, со мной сидела бабуля, так как я часто болела ангиной и различными респираторными заболеваниями. А теперь, когда ее не стало… Стало совсем плохо. Потому что она была единственной, кто меня понимал.

С отцом у нас совершенно разные взгляды на жизнь. И это мягко сказано. Тем более, он ждал мальчика. Даже когда маме сказали на УЗИ, что родится девочка, и она сообщила эту новость ему — он ударил кулаком по столу так, что подпрыгнули чашки с чаем и сказал, что родится пацан по имени Жека, как его боевой товарищ, который спас ему жизнь. Мой отец — Волков Борис Семенович, упорно верил, что родится мальчик. Но родилась я, хотя меня все равно назвали Женей. Поэтому против напора отца и его кожаного ремня с армейской бляшкой — не поспоришь.

Буду откровенна, мне не нравился этот новый город. Нет, не в плане инфраструктуры, здесь очень холодно. В ноябре месяце температура воздуха достигала минус тридцать градусов. До этого мы жили в южной столице России и зимой я гуляла по главной площади в осенних коричневых ботинках на шнурках, в легком замшевом пальто нараспашку, которое мне досталось от двоюродной сестры. Я любила гулять по большим площадям, где собираются стаи голубей. В таких случаях я всегда заходила в булочную, покупала на карманные деньги багет и большая часть этого длинного хлебобулочного изделия доставалась воркующим сизокрылым.

Увы, холод я переношу хуже, чем жару. Но да здравствует новый город, новая школа! Новая жизнь…

Прозвенел звонок. Я зашла в просторный, светлый класс, где за первыми партами сидели все те же светловолосые девушки и широко распахнув глаза, смотрели на меня. Все остальные тоже изучали меня с ног до головы. Я сильнее прижала книги к груди. Перед глазами все плыло, колени подгибались, когда они так открыто смотрели на меня. Успокаивала себя тем, что это пройдет. День, два, максимум неделя и они потеряют всякий интерес ко мне. По крайней мере, я на это очень надеялась.

— Это наша новая ученица. Представься, пожалуйста, — произнесла учительница хриплым голосом.

— Волкова Евгения, — уверенно произнесла я, как на школьной линейке. С задних парт послышались смешки, а потом знакомый голос сказал:

— Какая же это Волкова? Это так… Волчонок.

Тогда я еще не знала, что это прозвище прилипнет ко мне надолго.

Я поправила очки и уловила знакомое лицо. Тот самый голубоглазый блондин, в которого я совсем недавно врезалась, сидел на последней парте и о чем-то болтал с соседом. Повезло, так повезло. Неужели я буду учиться с ним в одном классе? Не то, чтобы я против… Просто не люблю быть должной.

На самом деле я думала, что его не встречу. И даже если встречу, это будет мимолетное мгновение, о котором будет сложно вспомнить. Но я даже предположить не могла, что буду учиться с ним в одном классе. Этот вопрос почему-то так разволновал меня, но нужно было сосредоточится на учебе

Я села за вторую парту, рядом с девчонкой в белой блузке и с косичками. Из-за зрения учителя меня не сажают на последние парты. Единственная польза от этих очков. Хотя, смотря в каком смысле польза.

Как только я удобно уселась в мой затылок прилетела бумажка. Скомканная, в клеточку, скорей всего вырванная из серединки тетради. Я обернулась. На задних партах кто-то громко засмеялся. Я посмотрела на голубоглазого. У него равнодушный взгляд, скорей всего это кидал не он. Мне очень хотелось верить, что это не он.