— Ты права! Прости! — мне, честно говоря, нравилось лежать на её коленях, нравилось чувствовать себя слабым ребёнком, о котором заботятся. Мой старик был совершенно не прав! Это не я помог Ханаде Рине! Это она помогла мне, тогда, когда я больше всего в этом нуждался!

— Тебе нравятся мои колени? — спросила она.

— Почему ты спрашиваешь?

— Отвечай на вопрос!

— Нравятся! — признался я.

Рина покраснела.

— Я рада! — проговорила она отвернувшись.

Мне пришло в голову, что она только теперь осознала, насколько смущающую вещь сделала. Не желая более смущать её, я глубоко вздохнул и выпрямился.

— Спасибо! — проговорил я, глядя Рине в глаза. Это были глаза совсем как у Мари, её пухлые губы, её маленький рот, на её щёчках появлялись те же самые ямочки, которые я так любил.

— Я сильно на неё похожа? — спросила Рина, как будто прочитав мои мысли.

Я молчал, и она продолжала.

— Пожалуй, впервые мне хочется быть похожей на неё!

Когда-то давно, когда мы только познакомились, эти губы казались мне узкими и белыми как у змеи. Сейчас я не мог понять, как такое могло мне показаться. Рина спрыгнула с кровати и сказала бодрым голосом.

— Ну что ж, кое-что я посмотрела! На сегодня думаю достаточно! Да и поздно уже! Проводишь меня до станции, Такаши-кун?

— Конечно, — отвечал я.

Я чувствовал себя в долгу перед Риной и, кроме того, мне хотелось побыть с ней ещё немного. Мы спустились вниз.

— Отец я провожу Рину-чан до станции! — закричал я.

— Конечно, Такаши! Я позвоню Ханаде-сенсей, чтобы она встретила Ханаду-чан! — отвечал мне мой старик из своего кабинета.

Рина на секунду скривилась, но возражать не стала. Всё-таки стены у нас тонкие! Слышимость слишком хорошая. К вечеру стало немного прохладнее, и пройтись было даже приятно. Я шёл рядом с Риной, засунув руки в карманы брюк.

— Мне нравится твой отец! Он похож на тебя! Этого мне достаточно! — сказал мне Рина, перед тем как мы расстались.

— Позаботься обо мне нии-сан! — она поклонилась и пошла к турникетам.

— И ты обо мне! — закричал я ей. Несколько человек проходивших мимо оглянулись на нас, Рина махнула мне рукой и скрылась на перроне. Я потопал домой, не очень-то приятно было это признавать, но Рина сегодня вечером просто спасла меня. «Я стану самой лучшей младшей сестрой для тебя!» — вспомнились мне её слова. Когда я вернулся домой, то услышал, как отец разговаривает с кем-то по телефону. Не трудно было догадаться, что этот кто-то Ханада-сенсей.

— Я рад что, Рина-тян уже дома! Простите меня Ханада-сан, за то, что она так задержалась у нас! — говорил он.

Меня зверски порадовало, что он всё ещё не зовёт Мари по имени. Впрочем, зная моего отца, я бы не удивился, что он и после свадьбы будет называть Мари Ханадой-сан! «Фамилию она вряд ли будет менять!» — думал я. В школе будет не очень удобно! Хотя кто знает?! Однако то, что мой отец может так запросто поговорить с Мари вызывало у меня жгучую зависть. Я лёг на кровать, на то место, где полчаса назад сидела Рина и мне казалось, что постель всё ещё хранит тепло её тела. Я задумался о своих чувствах к Рине, если я полюблю её поможет ли это мне позабыть Ханаду-сенсей? И что чувствует ко мне Рина-тян? Она на самом деле очень добрая! А ещё говорила, что я её удивил! А сама-то?! Вот уж кто казался мне холодным и неприятным! Я улыбнулся в темноте своим мыслям.

— Позаботься обо мне нии-сан!

На следующий день, последним уроком у нас была японская литература. Я специально задержался в классе, дожидаясь пока все разойдутся, я следил за Ханадой-сенсей. Стоя у окна, она смотрела на улицу и кажется, думала о чём-то своём. Когда мы остались в классе одни, я подошёл к ней и спросил:

— Как Вы себя чувствуете, Ханада-сенсей?

— У меня всё в порядке, Такаши-кун, — отвечала она, после небольшой паузы, не отрывая взгляда от пейзажа за окном.

— Я рад. Берегите себя!

Я поклонился и хотел уже уходить, когда Мари повернулась ко мне и произнесла, глядя мне в глаза:

— Я сплю с твоим отцом, но постоянно думаю о тебе, Такаши-кун!

У неё было такое выражение лица, как будто она изо всех сил сдерживается, чтобы не разрыдаться, губы её дрожали. Она была сейчас необыкновенно красива, она была сейчас самой прекрасной женщиной в мире.

— Берегите себя! — повторил я.

Ханада-сенсей сделала ко мне шаг, обняла меня руками за шею и поцеловала. Может быть потому, что я подумал о том, что это наш последний поцелуй, он показался мне необыкновенно сладким, а язычок Мари, который она просунула мне в рот, необычайно горячим и проворным. Она откинулась назад тяжело дыша, щёки её раскраснелись.

— Желаю Вам счастья с моим отцом! — сказал я, глядя ей в глаза.

Её зрачки удивлённо расширились и вдруг она рассмеялась, хриплым резким смехом, отпустив меня она отступила назад.

— Что ж, я всё-таки смогла попрощаться! — сказал она, обращаясь как будто к самой себе.

— Не забудьте, в воскресенье у нас совместный обед! — сказал я ей, поклонился и вышел.

В коридоре я наткнулся на Рину.

— Привет, — сказала она.

Я подумал, что с ней произошли разительные перемены за последнее время. Она выглядела теперь как совсем другой человек. Проходившие мимо нас ученики мужского пола косились на меня с явной неприязнью. Мне пришло в голову, что Рина может стать у нас очень популярной.