В прачечной происходит ужасное — в гладильную машину попадает женщина. Офицер полиции Хантон расследует загадочные обстоятельства этой трагической смерти. Но «мясорубка» — так назвали эту машину смерти — на этом не успокаивается. Все факты приводят Хантона к версии, в которую он сам едва готов верить: существует способ вызвать демона, для чего требуется несколько компонентов, один из которых — кровь девственницы. Похоже, что в прачечной все необходимые компоненты были...
Стивен Кинг
Давилка
Инспектор Хантон появился в прачечной, когда машина скорой помощи только что уехала - медленно, с потушенными фарами, без сирены. Зловеще. Внутри контора была заполнена сбившимися в кучу молчащими людьми; некоторые плакали. В самой прачечной было пусто; громадные моечные автоматы в дальнем углу еще работали. Все это насторожило Хантона. Толпа должна быть на месте происшествия, а не в конторе. Всегда так было - для людей естественно любопытство к чужому несчастью. А это явно было несчастье. Хантон чувствовал спазм в желудке, который всегда появлялся у него при несчастных случаях. Даже четырнадцатилетнее отскребывание человеческих внутренностей от мостовых и тротуаров у подножия высотных домов не помогло справиться с этими толчками, будто в животе у него ворочался какой-то злобный зверек.
Человек в белой рубашке увидел Хантона и нехотя приблизился. Он напоминал бизона вросшей в плечи головой и налившимися кровью сосудами на лице, то ли от повышенного давления, то ли от излишне частого общения с бутылкой. Человек пытался что-то сказать, но после пары неудачных попыток Хантон прервал его:
– Вы владелец? Мистер Гартли?
– H-нет...нет... Я Станнер, мастер. Господи, такое...
Хантон достал блокнот:
– Пожалуйста, мистер Станнер, опишите подробно, что у вас произошло.
Станнер побледнел еще больше; прыщи у него на носу темнели, как родимые пятна.
– Я обязательно должен это сделать?
– Боюсь, что да. Мне сказали, вызов очень серьезный.
– Серьезный.
– Станнер, казалось, борется с удушьем, его адамово яблоко прыгало вверх вниз, будто обезьяна на ветке.
– Миссис Фроули... умерла. Боже, как бы я хотел, чтобы здесь был Билл Гартли.
– Так что же случилось?
– Вам лучше пойти посмотреть, - сказал Станнер.
Он отвел Хантона за ряд отжимных прессов, через гладильную секцию и остановился у одной из машин. Там
он махнул рукой.
– Дальше идите сами, инспектор. Я не могу на это смотреть... не могу. Простите меня.
Хантон зашел за машину, чувствуя легкое презрение. Они работают в паршивых условиях, прогоняют пар через кое-как сваренные трубы, пользуются смертельно опасными химикатами и вот - кто-то пострадал. Или даже умер. И теперь они не могут смотреть. Тоже мне...
Тут он увидел это.
Машина еще работала. Никто ее так и не выключил. Потом он изучил ее слишком хорошо: скоростной гладильный автомат Хадли-Уотсона, модель 6. Длинное и неуклюжее имя. Те, кто работал здесь среди пара и воды, называли ее короче и более удачно - "давилка".
Хантон долго смотрел на нее, и наконец с ним впервые за четырнадцать лет службы случилось следующее: он отвернулся, поднес руку ко рту и его вырвало.
– Тебе нельзя много есть, - сказал Джексон.
Женщины зашли внутрь, ели и болтали, пока Джон Хантон и Марк Джексон сидели на лавочке возле кафе-автомата. Хантон на такое заявление только усмехнулся: он в этот момент как-то не думал о еде.
– Сегодня еще один случай, - сказал он, - очень скверный.
– Дорожное происшествие?
– Нет. Травма на производстве.
– Нарушили технику безопасности?
Хантон ответил не сразу. Лицо его невольно скривилось. Он взял банку пива из стоящей между ними сумки, откупорил и отхлебнул разом половину.
– Я уверен, что ваши умники в колледже ничего не знают об автоматических прачечных.
Джексон фыркнул.
– Кое-что знаем. Я сам как-то летом работал на такой.
– Тогда ты знаешь то, что называется скоростной гладильной машиной?
Джексон кивнул.
– Конечно. Туда суют все, что надо разгладить. Такая большая, длинная.
– Вот-вот, - сказал Хантон.
– В нее попала женщина по имени Адель Фроули. В прачечной.
Джексон выглядел озадаченным.
– Но... этого не может быть, Джонни. Там же есть планка безопасности. Если сунуть туда хотя бы руку, планка поднимется и отключит машину. Во всяком случае, у нас было так.
Хантон кивнул.
– Так и есть. Но это случилось.
Хантон закрыл глаза и в темноте снова увидел скоростную гладильную машину Хадли- Уотсона, какой она была в то утро. Длинная прямоугольная коробка, тридцать на шесть футов. Под загрузочным устройством проходил брезентовый транспортер из четырех лент, который шел за планку безопасности, чуть поднимался и затем спускался вниз. По транспортеру отжатые простыни прокатывались между двенадцатью громадными вращающимися цилиндрами, которые и составляли большую часть машины. Шесть сверху, шесть снизу, они сжимали белье, словно тонкий слой ветчины между толстенными ломтями хлеба. Температура пара в цилиндрах могла доходить до трехсот градусов. Давление на белье, поступавшее по транспортеру, равнялось восьмистам фунтам на квадратный фут.
И миссис Фроули попала туда. Стальные цилиндры с асбестовым покрытием были красными, как пожарные ведра, и горячий пар, выходивший из машины, пах кровью. Кусочки ее белой блузки, голубых брюк и даже белья все еще вылетали из машины с другого конца, большие рваные лохмотья, с жуткой аккуратностью разглаженные. Но даже это было не самым худшим.
– Я попытался все это собрать, - сказал он Джексону. Но человек ведь не простыня, Марк... Что я видел... что от нее осталось, - как и злополучный мастер, он не мог закончить фразу.
– Они сложили ее в корзину, - сказал он тихо.