– Конечно, – кивнул мой отец. – Я подойду через десять минут. Надеюсь, вы успеете помириться.

Я демонстративно закатила глаза, всем своим видом демонстрируя явное нежелание вообще куда-либо идти, но Тим оказался хитрее. Он тихо подошёл сзади и, протянув мне руку, галантным голосом проговорил:

– Уважаемая Арина Анатольевна, ваш родитель позволил мне украсть немного вашего времени для приватной беседы. Прошу вас, не отказывайте мне в такой маленькой просьбе.

– Что вы, сударь, как можно, – ответила я в том же тоне и, поднимаясь с места, положила руку на подставленный им локоть. А потом добавила, но уже тише: – Знаете. Мне так искренне хочется вас куда-нибудь послать… вот только, всё никак не могу выбрать подходяще направление.

– Ну, вы думайте, а пока мы с вами пройдём в кабинет вашего папеньки, и уже там сможем говорить абсолютно открыто, – отозвался Тим.

– Это ещё почему? – в этом деле явно чувствовался какой-то подвох.

– А там идеальная звукоизоляция. Хоть волком вой, всё равно никто не услышит.

И только сейчас до меня, наконец, дошло, что дело совсем не шуточное, и сейчас нам обоим предстоит довольно серьёзный разговор… а судя по моему настрою – настоящая разборка. В этот самый момент коридор закончился, и мы оказались в кабинете отца – просторной комнате, которая сейчас освещалась только электрическим камином.

Дверь захлопнулась… щёлкнул замок… и мы остались одни.

Я невольно поёжилась, только сейчас понимая, где и с кем нахожусь, но отступать было поздно.

– Хочешь поведать им всем историю наших отношений? – спокойно поинтересовался Тимур, прохаживаясь по кабинету. – Того, как легко поддалась на мою провокацию… Пустила в свою квартиру… в свою постель… и в своё сердце?

– Мне всё равно, знают они или нет! – ответила, изображая на лице полнейшее равнодушие. – Я ничего плохого не сделала. Просто, повела себя как влюблённая дура и всё. Остальное – только твои заслуги.

– А как же Галя? Мама охотно поверит, что ты и есть та самая девушка, которая разбила счастье её любимой племянницы, и довела бедную девочку до самоубийства.

– Тим… – я напряглась. – Ты же знаешь правду. Знаешь, что Галю никто не насиловал. Она сама полезла в кровать Артёма. Она сама погналась за двумя парнями, не получив в итоге ни одного. Тёма от неё отказался, Дима тоже обратно не принял, вот она и решила привлечь к себе внимание. Тимур, ты ведь умный парень… Ты же знаешь, что я не вру.

– Я знаю, но если ты решишь поведать правду моим родителям, я буду вынужден излагать свою версию, чтобы оправдаться, – ровным тоном ответил блондин.

– Значит так? – теперь мне даже смотреть в его сторону не хотелось. Не знаю, но даже после всего случившегося я не ожидала от него подобной подлости. – Тварь ты… Самая настоящая ползучая тварь.

– Я всего лишь защищаюсь, – бросил он, усаживаясь в кресло напротив. – Как говорится: "не мы такие, жизнь такая".

Повисла тишина.

Мне стало противно находиться с этим человеком в одной комнате. А мысль, что я умудрилась влюбиться в такую сволочь, угнетала больше всего остального. Уже не скрывая нахлынувших эмоций, я скинула тапки и подтянула ноги к груди. Так было как-то спокойнее, словно барьер из собственных коленок мог меня защитить.

– Арин… – прервал тишину Тимур. – А теперь давай по-хорошему поговорим, без предъяв и ультиматумов.

– А ты разве так умеешь? Или задумал очередную игру? – мой голос звучал отрешённо, будто я говорила с ним из другой комнаты.

– Умею. Но разговор сейчас не о том, – он снова замолчал, видимо настраиваясь на ту волну, по которой хотел пустить нашу дальнейшую беседу. – Предлагаю забыть всё, что произошло. Просто представить, что мы с тобой обычные коллеги по работе, простые знакомые. Понимаю, после того, что случилось, тебе сложно будет привыкнуть, но я буду очень стараться поменьше попадаться тебе на глаза.

– К чему ты клонишь, великий комбинатор? – всё ж не верила я в его добрые намерения.

– К тому, чтобы ты вернулась в группу, – без малейшего стеснения заявил он.

– А ни пошёл бы ты… на все четыре стороны вместе со своей группой и всеми инструментами? – наигранно ласково ответила я. – Прости, малыш, но я не желаю видеть тебя даже изредка. Мне противно само твоё присутствие в радиусе нескольких тысяч километров. А уж петь твои песенки… Избавь меня от этого удовольствия. Лучше уж в переход подамся, буду подвывать местному скрипачу, чем стоять с тобой на одной сцене.

– Закончила? – тихо спросил он. – Меня такой ответ не устраивает.

– Это только твои половые трудности.