В итоге… в семье я одна.

И в медицинский я поступила, выбрав профессию, связанную с детьми. Долго думала над выбором… И выбрала специальность, где мне бы нравилось, и где была бы полезной – помогать особенным деткам.

Правда, всё накрылось. Планы поменялись. И к сожалению, дети в моём возрасте не входят в них.

Передо мной появляется фармацевт, пикает товары. Спрашивает, какие абортивные мне нужны. Называю те, что покупал мне Громов в первый раз.

Уточняет про противозачаточные, назначила ли мне их врач.

И чтобы не спалиться, тупо киваю:

– Да-да, конечно.

– Презервативы какие? Размер?

Господи, они ж ещё и разные.

– Большой размер, – выдыхаю. – Любые. Прочные какие-нибудь.

Я вложу их Громову в карман. Иначе он всех своих баб тупо погубит.

– А как часто их можно принимать? – киваю на абортивные.

– Раз в цикл.

– А если чаще?

Ошарашенный вздох женщины рядом начинает напрягать. Даже поворачиваться не буду. Раздражает.

У женщины за стеклом реакция не лучше. Вот так приди в аптеку…

– Обычно сбивается цикл.

Фух, я думала, будет что пострашнее.

– Тогда давайте.

Покупаю всё, и грубиянка рядом не выдерживает:

– Сначала ебутся, детей делают, а потом…

Игнорирую, закусывая губу.

Да, я всё понимаю.

Но мало ли что в жизни случается? Думала ли я, что Громов так сделает? Ни черта!

Сама опять виновата.

Дьявол!

Покупаю неподалеку воду и с трудом принимаю таблетку. Из-за страха. Всё же бесследно это не пройдёт.

Присаживаюсь на лавочку в уличном кафе и звоню Эмину, чтобы узнать, как дела. Решилось ли всё или только начинается? Но он не отвечает. И это заставляет занервничать ещё сильнее. А вдруг они там сгорят?

Вернуться? И что я сделаю?

Неподалёку и так звучат сирены пожарных машин. Наверное, к нам.

Пойти только для того, чтобы удостовериться?

Мотаю головой. Нет, всё хорошо будет.

Сама говорю себе это, а ком к горлу подкатывает. Кручу в пальцах телефон и теперь переживаю не только за клуб, но за свой организм.

Выпиваю ещё немного воды.

И кажется, она идёт не в то горло.

Рвота неожиданно подступает. И я в панике, не понимаю, в чём дело. Подпрыгиваю с места, забегаю за магазин, и весь мой послеобеденный перекус вываливается на асфальт.

Благо темно, и меня никто не увидит.

Боже мой…

Присаживаюсь на корточки, сжимаясь и держась за живот. И дышать не могу.

Да что же такое?

Перенервничала?

Может, пока от аптеки далеко не ушла, успокоительных прикупить?

Не поможет. Рядом с Громовым – точно.

Выпрямляюсь, хватаюсь за стену и ощущаю странное тянущее чувство в животе. Съела что-то не то?

Конечно, мне же проблем мало!

Снова хватаю бутылку с водой и надеюсь, что меня не вывернет от порции жидкости. Смачиваю рот, горло, избавляясь от горьковатого и кислого привкуса во рту.

Опираюсь о стену, выдыхаю и дотрагиваюсь до горячего лба.

Кажется, я выдохлась.

Натурально выдохлась, устала.

Опекун этот, беготня от него, проблемы с универом, клуб… Сорок дней без родителей. За это время меня опоили два раза, чуть не изнасиловали. И появился первый мужчина, который не знает о презервативах. Пожар ещё…

Это закончится?

Нет. Не закончится. Сейчас я приеду домой, а вечером увижу Эмина. И внутри щёлкнет тумблер. Я посмотрю на подонка, увижу в нём совсем не опекуна. И, злая от самой себя, уйду в свою комнату, утыкаясь лицом в подушку.

Буду думать – что не так?

Почему в груди от него загорается маленький огонёк, что бродит по уголкам не только тела, но и души?

И почему, как только я вижу, что он говорит о своей любовнице или возбуждается от танцовщицы, этот самый огонёк гаснет, как будто его задуло ветром?

Хех.

Это напоминает ревность.

И это беспокоит. Настолько, что хочется закричать и уехать куда-нибудь подальше, лишь бы не видеть этого дико соблазнительного и умопомрачительного мудака.

Долбаная похоть в обличие Громова, искушающая при одном взгляде на него.

Ненавижу.

Отрываюсь от стены и велю себе ехать до дома. Что и делаю. И как только перешагиваю порог квартиры – мёртвым грузом падаю в свою постель. И пытаюсь уснуть с мыслью о том, что проснусь лишь завтра.