Перед шлагбаумом он притормозил и, вдруг услышав стук в боковое стекло, увидел Илону.

— Да открой же! Я тебя два часа дожидаюсь! — элегантно села она рядом с Мелентьевым.

— Чему обязан? — сухо поинтересовался он.

— А то ты не знаешь!

Подъехали к дому, и Кирилл был вынужден пригласить Илону в кафе.

— Не хочешь, чтобы я поднялась к тебе? — насмешливо спросила она. — Ну-ну…

Мелентьев заказал кофе.

— Вообще-то я спешу, так что давай к сути вопроса.

— А суть вопроса, — сверкнула пурпурной улыбкой Илона, — в том, чтобы ты забыл навсегда о своих изысканиях. Послушай, не ломай мне жизнь! — отведя взгляд в сторону, словно боясь увидеть немедленный отказ в глазах детектива, искренне попросила она. — Ну что тебе с того, что давно прошедшая история получит огласку? Меня все равно не признают виновной! Какая тебе радость, что меня оставит Эдик, что недруги будут шипеть вслед, что я буду страдать! Ведь этим могла насладиться только Жаклин, а тебе это ни к чему! Ну правда, послушай, у меня есть сбережения. Я тебе могу дать хорошую сумму. Только забудь! — ее коротенькие пальчики ласково пробежались по руке Кирилла. — Все, что хочешь, — выдохнула она, наклонившись к нему почти вплотную.

— Илона, ты выбрала неподходящий момент. Я сейчас занят.

— Только скажи, что забыл, умоляю! — просила она, гладя его руку. — Только скажи!

— Вынужден тебя разочаровать, — усмехнулся детектив. — У меня хорошая память. К тому же, как известно, «Pereat mundus, fiat justitia» — «Правосудие должно свершиться, хотя бы погиб мир», — привел он цитату, глядя на перекошенное от бессильной злобы лицо Крыловой.

Детектив подъехал к дому мадам Ферри. Охранник внимательно просмотрел его документы и только после этого поднял шлагбаум. Горничная открыла дверь и пригласила следовать за ней, после того, как личный телохранитель миллионерши убедился, что Мелентьев без оружия.

Светлана расхаживала по гостиной с телефоном в руке. Она говорила по-французски, время от времени задорно посмеиваясь.

— Садись! — бросила она Кириллу. — Рада видеть, только очень спешу.

«Ничего, — подумал детектив, — мне это не помешает».

— Привет! — отключила она телефон и прикоснулась губами к его щеке. — У меня всего полчаса. Обещала Гаррику и Никите быть на репетиции.

— Бахареву, видно, понадобились дополнительные субсидии, — заметил Кирилл. — Наверное, будет тебе показывать эскизы декораций и многозначительно вздыхать, а потом достанет дивные эскизы костюмов, которые можно сделать дешевле, если использовать не золотые кружева, как того требует атмосфера спектакля, а крашеные под золото, как того требуют уже почти израсходованные средства.

Светлана залилась смехом.

— А ты прекрасно осведомлен о проблемах театрального бизнеса.

— Я вообще во многом осведомлен… Иногда даже жалею об этом.

Взгляд Светланы словно лезвием полоснул по его лицу. Она не стала затягивать паузы.

— Ты имеешь в виду черновики Жаклин?

— Совершенно верно!

— И что ж ты там вычитал обо мне?

— К сожалению, совсем не то, что ты могла бы ожидать. Никакой благодарности за оказанную тобой помощь! Даже твой благородный жест Рахманина умудрилась подать как плату за ее молчание. Но она, по ее выражению, не продалась, а только взяла деньги на время, чтобы, получив гонорар, при людях, цитирую: «Бросить миллионерше в лицо ее путанские доллары!»

Гостиная была окутана легким полумраком. Но Кирилл заметил, как мадам Ферри побледнела.

— Однако, — закурила она длинную светло-коричневую сигарету, — выражение какое-то неудачное «путанские доллары». Фу! Не умеешь писать — не берись. И это все? — изящно повернулась она к детективу.

— Нет! Рахманина посвятила тебе несколько страниц. Если их прочесть, сразу становится ясно, что ее убила ты!

Светлана выпустила длинную струйку дыма из губ кораллового цвета и пристально посмотрела на детектива, ожидая, что же он скажет дальше.

— Иначе разразился бы грандиозный международный скандал! — пояснил он.

— Почему ты так решил? — деловито осведомилась мадам Ферри.

— Потому, что там так написано.

— То есть? — пыталась она выяснить, что известно детективу.

— Тебе зачитать? — удобно устраиваясь на диване, поинтересовался он.

— Желательно!

— А театр?

— Подождет!

— Надо признать, — открывая папку, говорил Мелентьев, — что тебе она посвятила весьма вдохновенные строки. — Детектив откашлялся и начал:

«… Я стояла перед ней в длинном вечернем платье цвета рубина и не узнавала ее. Она узнала меня, и испуг, отразившийся на ее лице, привлек мое внимание. Каким образом она оказалась здесь? Неужели? Впрочем, сомнения излишни! Я сделала движение к ней, она отпрянула, глаза молили: «Ты меня не знаешь!» — Вспомнила? — поинтересовался Кирилл.

Светлана даже не попыталась скрыть охвативших ее чувств: опустила потухшие глаза в пол, подрагивающим пальцем провела по губам…

— Такое не забудешь! — надтреснутым голосом произнесла она. Подошла к двери и плотно прикрыла ее створки. Села напротив детектива. — Читай все!