Иди с нею сам. Раньше мне приходилось за нею приглядывать, и это было действительно важно. Но сейчас я только вас задержу.

Он почти сразу понял, насколько прав был стрелок. Эдди толкал коляску; Одетта ему помогала, качая рычаг.

Стрелок дал Эдди один револьвер, который он заткнул за пояс.

— Помнишь, как я велел тебе быть начеку, а ты меня не послушал?

— Да.

— Я еще раз тебе говорю: Будь начеку. Все время. Не расслабляясь ни на секунду. Если вернется та, другая, сразу бей ее по башке.

— А если я ее кокну?

— Это будет конец. Но если она кокнет тебя, это тоже — конец. А если она вернется, она попытается это сделать. Она попытается!

Эдди очень не хотелось его покидать. И не только из-за этих воплей какого-то неизвестного зверя, которые не давали ему заснуть прошлой ночью (хотя и об этом тоже он не забывал), а просто из-за того, что в этом мире Роланд остался его единственною зацепкой, единственным прочным звеном. Они с Одеттой сюда не вписывались.

И все-таки он понимал, что стрелок был прав.

— Не хотите ли отдохнуть? — спросил он у Одетты. — У нас осталось немного еды. Чуть-чуть.

— Пока еще нет, — решительно проговорила она, хотя голос ее звучал устало. — Попозже.

— Хорошо, но тогда прекратите качать. Поберегите силы. Вы же совсем ослабли. Ваш… ваш желудок… ну вы сами знаете.

— Хорошо.

Она обернулась — на лице у нее поблескивали капельки пота, — и улыбнулась ему. От этой улыбки у Эдди едва ноги не подкосились, и в то же время он воспрял духом. Он мог бы жизнь отдать за такую улыбку… и он был готов умереть за нее, если так будет нужно.

Он очень надеялся, что Всевышний все-таки не допустит, чтобы подобное произошло, но, по всему судя, дело шло именно к этому: времена наступали критические.

Она сложила руки на коленях, и он продолжил толкать коляску. Следы от колес становились все незаметнее; грунт постепенно твердел, однако его усыпали каменные обломки, грозившие вызвать аварию. Впрочем, Эдди старался не набирать слишком большую скорость. При серьезной аварии Одетта могла получить травму, а коляска — сломаться, что не сулило им всем ничего хорошего, и в особенности стрелку, который умер бы, один, почти наверняка. А если Роланда не станет, они с Одеттой застрянут в этом мире уже навсегда.

Теперь, когда Роланд совсем разболелся и едва мог идти, Эдди вынужден был считаться с одним очень простым обстоятельством: из них троих двое были калеками.

Так есть ли надежда? Есть ли какой-нибудь у них шанс?

Коляска.

Коляска — одна надежда, единственная надежда и ничего кроме надежды.

Да поможет им Бог.

Роланд пришел в сознание вскоре после того, как Эдди волоком затащил его в тень от выступа скалы. Лицо его в тех местах, где оно не серело нездоровою бледностью, полыхало горячечным румянцем. Грудь лихорадочно вздымалась и опадала. Вся правая рука покрылась паутиной изломанных красных полос.

— Покорми ее, — прохрипел он, обращаясь к Эдди.

— Ты…

— Обо мне не переживай. Все со мной будет в порядке. Накорми ее. Сейчас, мне кажется, она будет есть. А сила ее тебе еще пригодится.

— Роланд, а что если она притворяется, что она…

Стрелок оборвал его нетерпеливым жестом.

— Ничего она не притворяется. Она одна в этом теле. Я это знаю, и ты это тоже знаешь. У нее на лице написано. Накорми ее, ради отца своего, и пока она будет есть, вернись ко мне. Сейчас у нас на счету каждая минута. Каждая секунда.

Эдди встал, но стрелок удержал его левой рукой. Болен он или нет, сила его оставалась при нем.

— И ничего ей не говори о той, другой. Что бы она тебе ни говорила, как бы она ни старалась тебе объяснить, не возражай ей ни в чем.

— Почему?

— Не знаю. Просто мне кажется, что так будет лучше. А теперь делай то, о чем я тебя прошу, и не теряй больше времени!

Одетта сидела в своей коляске, глядя на море в каком-то тихом задумчивом изумлении. Когда Эдди предложил ей кусочки омара, оставшиеся со вчерашнего ужина, она с сожалением улыбнулась:

— Я бы поела, если б могла. Но вы же знаете, что получится.

Эдди, который понятия не имел, о чем она говорит, только пожал плечами:

— Мне кажется, если еще раз попробовать, то вреда не будет. Вам нужно есть, Одетта. Нам нужно ехать быстрее, и нам пригодятся все наши силы.

Она рассмеялась тихонько и дотронулась до его руки. Ему вдруг показалось, что от нее к нему перешло нечто вроде электрического разряда. Да, это она — Одетта. Теперь он знал это, как знал Роланд.

— Я вас обожаю, Эдди. Вы так для меня стараетесь. Так со мной терпеливы. И он тоже… — она кивнула туда, где лежал, прислонившись к скале, стрелок, наблюдая за ними. — … но таких, как он, трудно любить.