— Два — ноль. — сказал Дима и бросился вслед за телом.

Раздался взрыв, обваливший здание метрополитена. Второй и третий накрыли бездушных, которые двигались из-за периметра, окутав всё густым дымом.

Дима, ускорившись, подпрыгнул, замахнувшись для последнего удара на поднимающуюся девочку, в полёте разгибая руки. Боль и ничего не понимающий парень покатился по плитке, выронив лом из сломанной руки.

Взвыв, он открыл глаза. Рядом с девочкой на корточках сидел белый. Наклонив голову на левое плечо, он рассматривал Диму красными глазами, в такой же “маске”, как и у девочки. Малышка поднялась. Прихрамывая, сделала шажок и обхватила за шею вампира. Тот же, как и в прошлый раз, наклонил голову к другому плечу, не переставая сверлить парня взглядом.

Раздались выстрелы и Белый, с места, рванул к израненным бойцам. Леший только успел занести топор, а вампир уже отпрыгнул и скрылся в дыму.

Взяв лом в левую руку, Дима осмотрелся по сторонам и волоча оружие по земле, направился в сторону взрывов, сказав Ковбою:

— Нужно подлечиться.

— Куда блин?! Дима! Стой! — прокричал, Иван, обрабатывая раны Малыша.

— Я тут, и вас подстрахую. — не оборачиваясь ответил парень.

Остановившись практически вплотную к оседающей стене из пыли и дыма, Дима встретил подошедших зомби.

Ещё час бойцы добивали остатки бездушных. После чего взяли раненых, чьё состояние было вполне удовлетворительным, не смотря на полученные раны. Хуже всех дела обстояли у Малыша и Коня, которому девчонка пробила лёгкое. Лешему повезло больше, а Танцор, ну что же, теперь хромой. Но Ковбой заверил всех, что всё будет в порядке:

— Процесс заживления происходит невероятно быстро, а результаты вылазки обсудим в лагере. А теперь…

Раздалось шипение рации:

— Ковбой! Приём! Это Лагерь! На базу Прапора напали! В живых никого! Как и трупов!

— Принял… Возвращаюсь…

Глава 22.

— Приведи себя в порядок, потом приходи.

Парень кивнул и пошёл выполнять приказ. Под взглядами немногочисленных, встревоженных людей, парни пронесли тела бойцов. В больнице их встретили обеспокоенные Ника и Настя. Увидев брата, девочка сначала указала куда положить мужчин, а потом, еле сдерживая слёзы, крепко обняла его. Тут же подошла Ника, тоже с заплаканными глазами:

— Дима! Я как услышала про другой лагерь…так сразу подумала, что ты опять во что-то ввязался! Вдруг ты тоже там был! — ударив любимого кулачком в грудь, обняла его за шею. — Дурак!

Парень аккуратно обнял девочек, понимая, на сколько Ника права:

— Ну солнышко, ты чего? Я же никогда не…

Тычок в лоб от Ники, и в бок от Насти прервал его на полуслове:

— Ты? — начала Ника.

— Никогда? — продолжила сестрёнка.

— Ну…

— А кто подрался в клубе, когда меня пригласили просто потанцевать?!

— Просто потанцевать?!

— А здоровенную собаку руками кто от меня оттаскивал? Что бы меня не покусала, и “собачка не виновата” поэтому надо её отнести в приют! — Настя наступила на ногу брата, требуя ответа.

— Так собака же…

— А кто своровал цветы для меня, а через неделю пошёл извиняться в “Армянский Цветник”? Да ещё и по лицу получил!

— Ну…за дело же…

— А кого полиция домой привела ночью, а? А почему? Люки видишь ли он сдавать решил! — Настя зарыдала во всю, вспомнив, как тяжело было первое время без родителей. Получить небольшие накопления быстро они не могли, и брат практически сутками не появлялся дома. Приходил очень уставшим, отдавал пакет с продуктами и деньги на коммуналку, заваливался спать и снова уходил… А она, как и сейчас, сидела рядом с ним и плакала. И обещала себе, что больше не будет плакать. Не будет приносить проблемы. Будет помогать. И вот снова плачет…

Дима, глаза которого тоже заблестели, присел, подхватил сестрёнку за талию, а никуда за бёдра и поднял обеих, строго и одновременно любя сказав:

— Так! Отставить бунт! Я вас так сильно люблю, что со мной просто не может случиться ничего плохого!

Настя, всхлипнув, посмотрела вниз и спросила:

— Правда?!

— А ты сомневаешься?!

— Ну Диииимааа! — сквозь снова накатившие слёзы протянула девочка.

Сзади, с одной из больничных кушеток, раздался голос Танцора:

— Кхм… Извините, что влез в ваш разговор, но раз уж на то пошло…то можно и я вас буду любить, чтобы со мной ничего БОЛЬШЕ не случилось?!

Повисла пауза. Даже Настя перестала хлюпать носом, удивленно смотря на мужчину.

— И я. — смущаясь, произнёс Малыш. — Я тоже поплобую. Мы все поплобуем, да, пални?

Удивление на лицах девочек, смотревших на огромного мужчину, достигло критической отметки. Настя сузила недоверчиво глаза и серьёзно попросила:

— Дядь…а скажи “РЫБА”?