Хотя ни черта. Как может стать легче, проще, если я стою посреди роскошной квартиры миллиардера в его футболке и слушаю его речи о том, что мне грозит опасность?

И ведь я понимаю, что так и есть. Братец встрял… А вдруг они найдут меня у бабушки или дедушки?

Страшно подумать, что они могут сделать…

И ограбить, и дом поджечь…

Нет, не могу их жизнями рисковать.

Но…

Ехать с неизвестным мне человеком?

Теоретически я знаю его, но… Не так близко, чтобы куда-то с ним ехать!

— Насчёт моего переезда… — собираюсь ответить отказом. Брата я не брошу. И с этим извращенцем никуда не поеду. Он ещё большая опасность, чем все те, кто будет к нам приходить.

Мурашки скользят по спине, когда вспоминаю ту грязную и сальную ладонь на своём бедре. Сглатываю и уже не так уверенно проговариваю:

— Я никуда не поеду…

Реакция мужчины следует моментально. Кидает в меня суровый взгляд через плечо.

Ой, и ни о чём хорошем он мне не говорит…

***

— Я это просто так не оставлю, — соплю в коленки, которые прижимаю к своему телу. Мне не холодно. На мне носки Басманова, его спортивные штаны, что вот-вот упадут, стоит мне встать, и по-прежнему его футболка, спрятанная под громадным вязаным свитером. Укомплектовал. Перед тем, как закинуть в машину и увезти меня невесть куда.

Пусть видит, что я злая.

— Ты меня похитил.

Сидит, что-то печатает на экране телефона.

— А мне показалось, ты согласилась.

— Всё было не так!

Ладно. Относительно так. Когда он взглянул на меня бешеным как у собаки взглядом – все слова пропали. Страх надавил на разум, что лихорадочно выкрикнул губящее меня «хорошо».

— Так, — отрезает, обрывая всю беседу. — Это ненадолго.

— Какая разница, на сколько! Ты…

— Я спас твоего брата, — заладил, как застрявшая на одном месте кассета. И только поэтому чуть успокаиваюсь. Я еду с ним не по принуждению, а сама. Горько это признавать. Но это так. Он погасил долг Стаса. Помог ему пока залечь на дно.

Боже, какие страшные слова!

Я будто попала в какой-то боевик!

— Но там ведь не всё так серьёзно? Надолго это всё?

Пожимает плечами.

Кажется, меня где-то наёживают… Щёки горят, да предчувствие нехорошее.

— Не беспокойся.

Легко ему говорить…

Вздохнув, зарываюсь носом в запах его свитера. Пахнет умопомрачительно. И я сильнее зарываюсь в него носом, ещё раз благодаря судьбу за то, что рядом со мной всё же Булат, а не тот урод, что лез мне под халат.

Не такая уж и участь тяжёлая. Только…

— Ты ведь не будешь до меня домогаться?

— Буду.

Ну вот. Я только подумала, что он нормальный, а он…

— Там, куда мы едем, у тебя будет отдельная комната.

Это радует. Не придётся с ним спать.

Опять смущение погребает меня под толщей снега, как лавина.

Я с ним уже спала. Да-да, в одной кровати.

А там ещё кто-то приходил… Мне так хотелось спать, что я смутно помню. Только голоса. Даже слов не разобрала. Спать хотелось жутко…

Эх, Ульяна, даже тут приключения на свою попу нашла.

А теперь расплачиваешься за это.

В молчании мы уезжаем. Едем вечность. Приезжаем туда, где много снега уже лежит. Первый, кажется…

Ясно. Меня похоронят в могилке. В отдельной. Он же сказал, что у нас они будут разные. Так вот что он имел в виду…

Накрутив себя, я удивляюсь, когда мы заезжаем на территорию коттеджа. И первое, что бросается в глаза – роскошный дом с окнами в пол. Я не вижу, что там, из-за светоотражающей плёнки.

И хочется зайти, погасить интерес.

Но я пока сижу в салоне, посматривая на свои ступни и играя пальчиками в больших носках, и решаю, как мне выйти на улицу.

Долго ждать ответа не приходится.

Дверь перед самым носом распахивается, и я оказываюсь на руках у Булата.

— Вот, кстати, — наивно болтаю ножками и на секунду пользуюсь ситуацией. Я в полной жопе, да, но надо хотя бы из этой ситуации выуживать плюсы. — А вы не подумали, что у меня одежды нет? Как я на улицу выходить буду? Постоянно у вас на руках?