Я указал пальцем туда, где стоял строй.

— Справишься?

Ливер с воодушевлением кивнул и бросился вниз по лестнице, чуть не свернув себе шею. Пока мой безумный помощник прыгал по узким ступенькам, я упёр арбалет в плечо и выбрал цель.

Воин в чёрном шлеме с большим бронзовым щитом.

Он стоял в последней шеренге и практически не выделялся среди остальных бойцов. Его отличал только гребень на шлеме и скупые властные движения. Командир, никаких сомнений.

И значит, первый кандидат на ликвидацию.

Я прицелился. Сделал небольшую поправку и плавно нажал на спусковую скобу. Выстрел.

Болт попал в край щита и, скользнув по металлу, срикошетил вверх. Неприятно.

Командир огляделся по сторонам, посмотрел на балкончик, который служил моим укрытием, и что-то прокричал. Разобрать слова в окружающем грохоте было практически невозможно, однако догадаться об их смысле не составляло большого труда.

Из строя выскочили пять человек и быстро направились к лестнице. Готов поспорить, они шли ко мне вовсе не для того, чтобы мягко покритиковать за неудачный выстрел.

Инстинкты буквально вопили, что нужно менять позицию, но я подавил их усилием воли. Здесь нет огнестрельного оружия, нет миномётов, нет даже ручных гранат… Короче, у противника не было средств, чтобы достать меня на расстоянии, а узкая крутая лестница надёжно защищала от неожиданного нападения.

Перезарядка и оценка ситуации.

Пока я упражнялся в стрельбе, Ливер спустился по лестнице и кое-как поднял сорокакилограммовый камень. Булыжник был почти идеальной овальной формы, однако мой помощник не догадался просто прокатить его по гладкому полу.

Смышлёный паренёк, сразу видно. Круглое — неси, квадратное — кати… Из него получился бы отличный солдат.

Выстрел. Я метился в не защищённую доспехом шею командира, но болт ушёл чуть выше и попал в шлем.

Голова командира дёрнулась от удара. Он завопил ещё громче, и идущие к лестнице бойцы ускорили шаг.

Будь в моих руках винтовка, а не арбалет, то я без проблем закончил бы дело за пару секунд. Однако перепад высоты и ненадёжность оружия мешали уверенно поразить цель даже на таком смешном расстоянии.

Внутри разгоралась злость. Я на мгновение представил, как красные полосы легко сминают металлические доспехи и плоть под ними. В мозгу уже начали формироваться слова заклинания, но я тряхнул головой, чтобы отогнать ненужные мысли.

Глупо тратить силы на простых солдат, когда впереди ждёт схватка с Королём нищих.

Я быстро натянул тетиву и потянулся к висевшему на поясе колчану. Кончики пальцев коснулись «игл», в которые превратилась шерсть коттара. Они были такими холодными, словно всё это время лежали в морозильной камере… Что же, похоже, пришло время испытать их в боевых условиях.

«Игла» легла в направляющий желоб. Я спокойно прицелился — без суеты, без спешки, так, словно ко мне не рвались пятеро вооружённых до зубов головорезов и впереди была целая вечность. Выстрел.

Росчерк мрака метнулся к цели, пробив и шлем, и голову насквозь. Игла вошла в пол — она только чудом не задела никого из бойцов, стоявших рядом с командиром. Тот простоял на ногах ещё мгновение, а затем медленно повалился в сторону.

Командир упал. К нему сразу же устремилась несколько человек. Они подхватили покойника под локти и потащили его назад, чтобы оказать помощь. Пустая трата сил, если, конечно, ребята не умели оживлять мертвецов. С такими ранами не живут.

Тем временем бойцы, которым было поручено достать меня, пробежали мимо тащившего булыжник Ливера. Они с удивлением посмотрели на безумца, однако не стали тратить время на расспросы. У них была другая цель — я.

Перезарядка. Следующая «игла» заняла своё место.

Мне понадобилось всего полминуты. Пять выстрелов. Пять целей. Пять трупов.

Я отработал по штурмовой группе быстро, методично и эффективно. Снаряды прошивали металл словно бумагу. Удивительная пробивная способность!

Всё закончилось так быстро, что никто не успел ничего заметить. Полминуты, и пять человек навсегда ушли в тот мрак, которому недавно служили и о котором наверняка грезили. Что же, как говорится, мечты сбываются…

Читать эпитафию над телами усопших я, разумеется, не стал. Сколько таких бедолаг осталось за моими плечами? Не знаю, но немало.

Зато я точно знал, что однажды кто-нибудь будет смотреть и на мой бездыханный труп. И чтобы это произошло не сегодня, а немножко попозже, следует забыть о жалости, поскольку она всегда ведёт к ошибкам, а ошибки — к поражению.