Куропаткин и Алексеев довольно казёнными фразами поздравляют меня ротмистром и Владимиром четвёртой степени с бантами и мечами. Отвечаю не менее казённо — мол, служу Государю и России-матушке.

— Вопросы, господин ротмистр? — интересуется Куропаткин.

Нет бы мне ответить: «никаких вопросов, ваше высокопревосходительство»! Но чёрт меня дёрнул за язык.

— Почему мы столь неактивны в наступлении, ваше высокопревосходительство? Выучка и моральный дух солдат и офицеров позволяют не просто на равных противостоять противнику, но и громить его.

Наместник аж крякает от моего вопроса. Куропаткин хмурится, и, похоже, злится. Слышу, как Николов за спиной досадливо вздыхает.

— Вам, в окопах, конечно виднее, чем нам тут в штабах, — голос Куропаткина аж сочится ядовитым сарказмом. — Но, что толку было французам в доблести при катастрофе под Седаном, когда в плен угодил даже их император? Я не позволю вверенным мне войскам попасть в окружение и пережить катастрофу разгрома.

Конечно, лучше постоянно отсыпать и пережить другую катастрофу — разочарования и упадка воинского духа.

— Ваше высокопревосходительство, — вступается за меня контрразведчик, — ротмистр Гордеев делом доказал свои слова и преданность воинскому долгу. Только сегодня он разоблачил очередного японского агента, имевшего целью, по всей видимости, взорвать вас с Наместником в этом кабинете.

Николов выкладывает на стол портфель с шимозой.

Куропаткин и Алексеев синхронно бледнеют.

Наместник касается портфеля пальцами, словно ощупывая. Пальцы заметно дрожат.

— Ротмистр, — голос Куропаткина заметно теплеет, — не судите строго нас, стариков. За нашими плечами опыт и высокая ответственность перед государем за исход кампании. К тому же… — Куропаткин бросает едкий взгляд на Алексеева, — не всё зависит от меня. У меня в сейфе рапорта на имя государя от отстранении ряда нерешительных и косных воинских начальников от должностей, однако, рапортам моим хода не дано. Ещё раз, благодарю за службу.

Куропаткин даёт понять, что разговор окончен.

Покидаем с Николовым кабинет.

И едва переступив порог приёмной снова ловлю на себе полный ненависти взгляд. Оглядываю набитое офицерами помещение. Показалось? Нет, не могло.

Пытаюсь найти глазами источник этой ненависти.

— Николя, поздравляю, — шепчет Соня мне в ухо.

Её волосы щекочут мне шею, внутри всё замирает.

— Капитан Рассохин! — выкликает штабной офицер очередного посетителя кабинета Командующего.

Вот оно! Лже-Рассохин уже у дверей.

— Сергей Красенович! Это он!

— Господа офицеры, здесь японский шпион! — рык Николова заставляет всех замереть.

Лже-Рассохин оборачивается и выхватывает револьвер. Ему всего несколько шагов до заветной двери.

Врёшь, не уйдёшь!

Хватаю стул и кидаю его в голову шпиону. Немного промахиваюсь — стул прилетает злодею в плечо.

Он пошатывается и этого мгновения хватает многим из присутствующих, чтобы выхватить оружие и направить на лже-Рассохина.

— Взять его! — командует Николов своим контрразведчикам.

Несколько человек с наганами в руках бросаются к шпиону.

Грохочет выстрел. Один из офицеров со стоном хватается за простреленную ногу. Галифе быстро темнеет от крови.

Лже-Рассохин хватает какого-то пухлого полковника, явно из интендантов, прикрываясь им, приставляет ему к голове ствол своего револьвера.

Ситуация патовая.

— Рассохин, или как вас там, на самом деле, — звенящую тишину нарушает голос Николова, — у вас нет шансов. Бросьте револьвер и сдавайтесь.

В глазах шпиона отчаяние, но не страх.

Неожиданно он выхватывает из кармана металлическую трубочку и закидывает в рот таблетку.

Яд?

Секунда и тело шпиона стремительно трансформируется в огромного полосатого… тигра. Страшный удар когтистой лапы отбрасывает пухлого полковника в сторону. Из его разорванного горла хлещет кровь.

— Соня! На пол, живо! — ору я что есть силы, толкая девушку вниз и разряжая в чудовищного оборотня весь барабан револьвера.

Стреляю не только я. В зале грохот пальбы, в воздухе повисает резкий кислый дым сгоревшего пороха. Видно, как пули попадают в тело тигра. Вот только демоническому оборотню они, как слону дробины.

— Стрелять серебром! — Николов пытается перекричать пальбу.

Странно, что мой амулет никак не реагирует на демона. А демоническое создание рвётся к дверям кабинета.

Выхватываю трофейный вакидзаси и бросаюсь вперёд. Успеваю достать противника в последний момент — у самых дверей кабинета.

Магический клинок пробивает шкуру чудовищного создания, входя в мякоть задней лапы

С диким рычанием тигр разворачивается — чудовищные когти со свистом проносятся в миллиметрах от моей груди, распарывая заёмный мундир бедолаги-поручика. Успеваю ткнуть клинком в бок оборотня. Кажется, что скрип, с которым металл скользит по рёбрам противника, слышен на всю приёмную.