Внедорожник бутылочного цвета припарковался у модного кафе под названием «Глубоко». Парень посмотрел на себя в зеркало и достал тональный крем. Замазал несколько следов недавней передряги, в которую он попал из-за матери этого ребёнка, опустил солнцезащитные очки на глаза и вышел из машины.

Здесь, он должен был встретиться с Давидом — очень влиятельным человеком, местным авторитетом, проще говоря. И навести справки о новом владельце стрип-клуба «VO», именно с тем Давидом в компании которого, сейчас находился Мирослав.

Кира

— Сука! — его шипение щекочет щеку и через секунду Мирослав скидывает меня со своих колен. Незаметно придерживает, когда я теряю равновесие.

— Дорогой, кто это? — чуть ли не пламенем дышит рыжая бестия, а второй мужчина наоборот, раздевает липким взглядом, оставляя на голых участках кожи мерзкие ощущения. От них хочется как можно быстрее отмыться.

— Это моя сводная сестричка, — Мир поднимается вслед за мной и кладёт руку на плечо. Ощутимо сжимает. — Мы с ней не виделись четыре года, соскучилась малышка. — Разворачивает и толкает вперёд. — Только попробуй пикнуть! — рычит на ухо, ведя в неизвестном направлении.

— Ты в край долбанулась? Ты блять понимаешь, что только что натворила?

Завернув за угол и попав в «мертвую зону», Мирослав вдавил меня в стену, нависая надо мной.

— Что детка, неприятно, когда твоя жизнь летит к чертям? — тянусь к щеке, размазывая красную отметину. — Что-то мне подсказывает, что я прицелилась в нужное место. Оказывается ты не бессмертный, и слабые места тоже имеются.

Я словно почувствовала второе дыхание. Какой-то непонятный прилив энергии наполнил меня до краев. Название этому приливу — глупость. Я потеряла чувство самосохранения и, обмазавшись соусом, зашла в клетку с тигром. Держась всего лишь на нелепом энтузиазме, вдобавок решила подёргать зверя за усы.

— Заткнись! — ладонь закрывает мне рот, а пальцы впиваются в щеки.

Мир зол, а я упиваюсь моментом. Я будто под кайфом, он эйфорией разливается по венам толкая на безумные поступки, слова… но ломка не заставит себя ждать. Всего через пару мгновений меня подведут к самой высокой скале и заставят «добровольно» шагнуть вниз.

Мы, не моргая, смотрим друг другу в глаза. Как в той детской игре: кто первый моргнёт — проиграет. Но здесь два сильных соперника. Никто никому не уступает.

Рука сползает вниз откидывая в сторону тонкую ткань блузки. Пальцы задевают грудь. Большой палец проводит по острой вершине прикрытой кружевом.

— Ты ответишь мне за это! А сейчас, не усложняй себе жизнь и просто испарись отсюда! — опускает взгляд на мою быстро вздымающуюся грудь.

— Отвечать буду в подсобке или на столе? — иронично улыбаюсь. — А твоя невеста в курсе происходящего?

— Неприкасаемая, — поднимает взгляд наполненный тьмой, — ты играешь с огнём!

— Это ты играешь с огнём! — толкаю, что есть силы и у меня получается это, мужчина отходит от меня давая вздохнуть.

Он неправильно действует на меня. Какие-то недозволенные чувства царапают сердце, желая прикоснуться к запретному плоду. И как же отвратительно осознавать: насколько же он сладок — этот запретный плод.

Поспешно проталкиваю пуговицы в отверстия и направляюсь обратно. Выйдя в зал, застываю на месте, увидев знакомую фигуру. Мир останавливается позади.

Дима что-то объясняет спутнику Мирослава, а я почему-то перевожу взгляд на панорамные окна, где, практически у самого входа, стоит темно-зелёная Ауди. В не затонированных окнах четко виднеется светлая макушка на заднем сидении.

Мне будто разом выбило весь кислород из легких. Дергаюсь вперёд, но меня тут же осаждают, притягивая назад:

— Без резких движений, куколка! — раздаётся в затылок приглушённый рык. — Иначе это будет ваша последняя встреча.

Этой фразой он заживо меня хоронит. Забивает последние гвозди в крышку гроба, и ведь я знаю, что он не шутит. Мирослав один раз уже показал, на что способен, дважды мне повторять не нужно.

Краем глаза вижу: Ира поднялась и пошла на выход, пусть так. Пусть хоть сестра успокоит малышку. Объяснит ей, что мама скоро придёт за ней.

Перевожу взгляд на бывшего. Цепляюсь за хорошо замаскированные увечья. Что с ним произошло?

Дима не ожидал меня увидеть и это очень четко отображается у него на лице. Гамма эмоций пробегает по смазливой мордашке, пока он не фокусируется на мужчине позади меня.

Страх — эта эмоция задерживается последней. А у меня ненависть. Она прожигает ядом каждую клеточку моего организма, заставляя ненавидеть всех вокруг и в первую очередь себя, что осталась в этом городе, находясь так близко к этой чокнутой семейке.