После этого защитники Порываева обращались в Верховный Суд РФ, однако все их жалобы были отклонены. Таким образом, Порываевым и его защитниками были исчерпаны возможности по обжалованию приговора в судах общей юрисдикции. Последней надеждой было обращение в Верховный Суд от имени Уполномоченного по правам человека. А вот обоснованно ли такое обращение, нам с Денисом и предстояло выяснить.

Мы прилетели в Липецк ранним апрельским утром, так что уже к 10 часам были в офисе регионального уполномоченного по правам человека. Там удалось собрать родителей трех девочек, признанных потерпевшими. Привести с собой детей они отказались. Но и это уже было для нас большим достижением.

Наш разговор имел все шансы не стать конструктивным. Родители были крайне раздражены информационной шумихой, которую в то время подняли СМИ. К одним из них журналисты ТВ-каналов приходили несколько раз, так и не уяснив для себя, что с ними не хотят общаться. Люди сразу сказали нам, что «мы знаем, для чего вы приехали. Сказать, что никаких преступлений Порываев не совершал, наши дети все выдумали, и в итоге выпустить его на свободу». Вполне понятно, что помощниками в этом деле никто из них становиться не хотел.

Спокойно и аргументированно мы сказали, что цель наша другая – разобраться, и если потерпевшие подтвердят, что преступные деяния имели место быть, на корню прекратить все спекуляции вокруг этой темы. Это несколько изменило настрой родителей, но в общении с их детьми нам еще раз было категорически отказано. «Мы не хотим, чтобы девочки снова все это переживали и смотрели на фото этого мерзавца». И с этими аргументами было трудно поспорить.

Но надо было продолжать диалог и попытаться выйти на общение хотя бы с одной потерпевшей. Иначе нашу миссию можно было бы считать неудачной. Постепенно, шаг за шагом мы объясняли людям, что нам не нужны никакие подробности, а нужно лишь одно: чтобы девушки четко ответили, имели ли место преступные действия и совершал ли их Порываев. Иначе есть большая вероятность того, что приговор в отношении него может быть пересмотрен.

В итоге Елена Петровна, мама только одной девушки, согласилась разрешить беседу с ней. По ее словам, в тот момент ее дочь должна была находиться дома. Я оставил Дениса дальше разговаривать с родителями, а сам отправился к ним в дом, который находился на окраине города.

По дороге мы с Еленой Петровной заговорили о событиях того времени, она вспоминала суд и все, что ему предшествовало, рассказывала, как переживала ее дочь. Она показала, что в период расследования дела ее дочь пытались запугать родственники Порываева, поджидая ее на пути из школы домой. В один момент Оксана даже хотела повеситься из-за этого, что ей и самой Елене Петровне пытались вручить деньги за изменение показаний. Сама Елена Петровна от денег категорически отказалась. Я попросил ее чуть позже изложить все это письменно, и она согласилась.

Я слушал ее и периодически кидал взгляды на улицы города, по которым мы проезжали. Окна автомобиля были не тонированы, так что можно было разглядеть ухоженные и чистые улицы, цветочные клумбы и молодые листочки на деревьях.

Внезапно с нашей машиной поравнялся другой автомобиль – уже не новый «мерседес» черного цвета. На переднем сиденье сидела девушка, которая стала внимательно вглядываться в нас с Еленой Петровной. Потом она что-то сказала водителю, и машина, притормозив, пристроилась за нашей.

Через 20 минут мы приехали на окраину Липецка и припарковались у подъезда многоэтажного дома. Мы вышли из машины, и к Елене Петровне подошла девушка из подъехавшего за нами «мерседеса». «Мама, привет, откуда ты едешь и кто этот человек?» – спросила она. «Знакомьтесь, моя старшая дочь Нина», – сказала мне Елена Петровна. Она наскоро объяснила ей, что вот, мол, из самой Москвы человек с проверкой приехал по тому давнему делу с Оксаной. Девушка внимательно осмотрела меня с ног до головы и сказала, что поднимется с нами.

И вот мы в достаточно тесной, но уютной квартире. Елена Петровна предложила чаю и сказала, что Оксана сейчас выйдет. Через пять минут передо мной сидела миловидная девушка с ярко-рыжими волосами. Было видно, что эта беседа сковывает ее и она хочет побыстрее закончить разговор.

Я коротко рассказал о цели визита и достал фотографию Порываева. «Оксана, мне нужно только одно. Скажите, были с вами совершены действия сексуального характера и совершал ли их данный человек?» – спросил я.

После некоторой заминки и раздумий Оксана ответила мне, что да, действия были, а вот тот ли это человек или нет, она не может уверенно гарантировать, так как качество фотографии недостаточно хорошее. Конечно, по ней было видно, что она по какой-то причине не хочет давать однозначный ответ о личности преступника.

Поняв, что дальше настаивать не имеет смысла и все аргументы и доводы уже мной приведены, а повторяться не стоит, я стал собираться уходить. Поблагодарив Елену Петровну за готовность сотрудничать и попросив ее письменно изложить факты, рассказанные по пути домой в машине, я собрался откланяться.

Уже практически после прощания со всеми Нина вновь внимательно посмотрела на меня и спросила: «Вы курите?» – «Да, – ответил я, – и готов угостить вас сигаретой». – «Пойдемте вниз, к подъезду», – ответила Нина. Мы спустились и закурили. «Я бы, наверное, никогда не стала это рассказывать, но вижу, что вы нормальный человек и хотите добиться правды. Этой правды здесь уже давно нет, все сильно запуталось, и это запутали специально. Но кто-то же должен знать, как все было на самом деле, поэтому я вам все расскажу», – сказала она.