Людмила Прокофьевна кормит нас ароматным и вкусным борщом, не переставая ругать Кая за издевательства надо мной. Но ее сын не пробиваем, и я даже не удивляюсь, что сразу же после обеда он «радует» меня новостью о предстоящей работе в курятнике.

А когда я попадаю в это место и вижу кучу навоза, которую нам предстоит вынести отсюда, мне становится вовсе не по себе.

– Так вот чем ты собрался меня из депрессии выводить? – стону, набирая в лопату очередную порцию куриного дерьма, и забрасываю его в ведро.

— Лучше бы я дома осталась, — едва ли не плачу, осматривая свои ладони, полностью покрытые мозолями.

— Слезы и самобичевание для слабаков. Труд сделал из обезьяны человека, поэтому с песней и улыбкой на лице. И мысли лишние в голову лезть не будут, — отобрав у меня лопату, он демонстрирует работу в два раза быстрее моей.

Повернувшись, изучает меня внимательным взглядом. Хмурится.

— Ладно, иди, отдохни. Я сам закончу. Вечером шашлыки будем жарить.

Четно говоря, я даже не дослушала его предложения до конца. После слова «отдохни» тут же засеменила в сторону двора, пока он не передумал. Малыш, словно верный друг, проводил меня до самой двери.

***

Едва моя голова коснулась подушки, глаза закрылись, а мозг отключился.

— Ева, вставай! — разбудил меня как всегда бодрый голос Кая.

— Не хочу, — накрываюсь с головой одеялом, прячась от своего мучителя.

— Хватит спать, лентяйка. Уже семь часов вечера. Идем шашлыки жарить. Обещаю показать тебе нечто красивое.

Спустя минут десять бесконечного ворчания, я все таки отдираю себя от подушки. Кай снаряжает меня шампурами, а сам берет кастрюлю с маринованным мясом и выходит на улицу. Малыш, как и с утра, едва увидев меня на ступеньках дома, несется на всех парах. Только теперь ограничивается тычком носа мне в колени, от которого я едва не теряю равновесие.

— Малыш, ты с нами, — хохочу, радуясь своему новому другу. Все-таки влюбилась я в него с первого взгляда. Настоящий мужчина, знает, что с нами женщинами только так и надо. Повалил и зацеловал, чтобы не сбежала.

Пройдя мимо небольшого сада из фруктовых деревьев, мы попадаем в поистине сказочное место. Кай был прав. Здесь невероятно красиво. Передо мной небольшой пруд, по гладкой поверхности воды которого плавают настоящие утки, а из камышовых зарослей слышится кваканье лягушек.

— Стоило это того, чтобы встать с кровати? — ухмыляется Кай, заходя к беседку, стоящую на берегу. Я молчу. Вдыхаю полной грудью запах природы. И на душе снова легко. Малыш бегает вокруг меня, то и дело задевая мои ноги своим хвостом.

— Тебе помочь? – подхожу к Каю. Он нанизывает мясо на шампура.

— Отдыхай, — бросает, не отвлекаясь от своего занятия.

— Слово начальника – закон..

Следующие полчаса, занимаюсь откровенным детским садом. Словно безумная, ношусь по берегу вместе с Малышом. Умаявшись, сажусь на удобную лавочку в беседке и наблюдаю за Каем. Удивляюсь в который раз за сегодняшний день, какой он умелый мужчина. Все, что ни делает, получается отменно. Будь то штукатурка стен или работа в курятнике. А то, с какой любовью он относится к каждому животному из многочисленного хозяйства, не может не умилять. Кай стоит у мангала, периодически переворачивая шампура. Курит и выпускает дым, задумчиво посматривая на линию горизонта. Красивый, статный, породистый и загадочный.

Затем, я помогаю Лидии Прокофьевне накрыть на стол, и мы усаживаемся за ужин. Пробую первый кусок мяса и в блаженстве прикрываю глаза. Черт, даже шашлыки у него отменные. Кай замечает мой восторженный вид и поясняет, что особый рецепт его приготовления заключается в дровах. Именно старая вишня придает мясу такой незабываемый аромат.

На протяжении всего ужина Кай то и дело подкладывает мне куски шашлыка, сетуя на то, что я слишком мало ем. Поначалу препираюсь с ним, но потом решаю схитрить. И с лукавой улыбкой на лице скармливаю добавку Малышу, сидящему под столом. А вообще, вечер просто замечательный. Приятная компания, сказочное место. Кай по большей части молчалив. В основном я веду беседу с его мамой. Лидия Прокофьевна рассказывает о своей молодости, о профессии фельдшера и о том, как тяжело было одной поднимать сына. Ведь отца Кая она потеряла, когда сыну было всего лишь пять лет. Кай сидит в плетеном кресле, в одной руке у него бокал виски, в другой дымящаяся сигарета. Несмотря на то, что отношусь к курению я крайне отрицательно, этого мужчину данная привычка вовсе не портит.

На улице темнеет и Лидия Прокофьевна оставляет нас в одиночестве, уходя в дом. Мы сидим в полном молчании. Слышны только стрекотание сверчков и кваканье лягушек.

— Такой жуткий день и такой чудесный вечер, — протягиваю задумчиво. Кай вздрагивает, от звука моего голоса. Словно и забыл о моем нахождении здесь.

— У тебя впереди целая неделя, наполненная такими днями. Не расслабляйся, — произносит ровным голосом. А я вновь злюсь на него. Вот, что за человек? Только начинаешь думать о нем хорошо, как он тут же делает или говорит что-то неприятное.

— Сухарь, — ворчу, поднимаясь из-за стола.

Кай подходит к мангалу, подкидывая немного дров в костер. А я, взяв со стола небольшой кусочек хлеба, отправляюсь к пруду. Малыш идет рядышком со мной, уже готовый к новым играм.

Приблизившись к воде, оборачиваюсь. Понимаю, что Кая от меня скрывают небольшие заросли камыша. Малыш вопросительно смотрит на меня. Я подмигиваю псу и, оторвав кусочек хлеба, бросаю на водную гладь. К нам тут же подплывают несколько уточек.

— Держите, мои хорошие, — бросаю еще,