– Что там происходит?
– повторила она, а затем произнесла в первый раз: "Чудовища".

Пакистанка снова посмотрела... и улыбнулась. У нее были гнилые зубы. Улыбка исчезла, как фокус волшебника, и она смотрела на бланк "потерянных или украденных вещей", который дал ей Реймонд.

– Приготовьте для леди чашку кофе и принесите ее в комнату номер три, - сказал Веттер.
– Не хотите ли чашку кофе, мэм?

– Лонни, - прошептала она.
– Я знаю, он мертв.

– Успокойтесь, пройдите со стариной Тедом Веттером, и мы узнаем, в чем дело, - сказал он и помог ей встать. Он все еще что-то говорила тихим жалобным голосом, когда он, обняв, уводил ее. Она шла, пошатываясь из-за сломанной туфли.

Фарнхем приготовил кофе и принес его в комнату номер три, просто отгороженное, выкрашенное в белый цвет помещение, в котором стоял изрезанный стол, четыре стула и холодильник в углу. Он поставил перед ней кофе.

– Пожалуйста, мэм, - сказал он.
– Это вам поможет. У меня есть сахар, если...

– Я не могу пить его, - сказала она.
– Я не смогла бы...
– Потом она крепко обхватила руками фарфоровую чашку - давно забытый чей-то сувенир из Блэкпула - как будто хотела согреться. Ее руки сильно дрожали и Фарнхем хотел попросить ее поставить чашку, чтобы не расплескать кофе и не обжечься.

– Я не могу, - снова сказала она и потом немного отпила, все еще держа чашку обеими руками, так же, как ребенок держит чашку с бульоном. И когда она посмотрела на них - это был взгляд ребенка, бесхитростный, измученный, полный мольбы... и безысходности. Как будто произошло то, что каким-то образом безжалостно сделало ее маленькой девочкой, будто чья-то невидимая рука устремилась к ней с небес и грубо сорвала с нее двадцать лет, бросив ее ребенком в американском взрослом платье в эту белую комнатенку для дачи показаний в полицейском участке Крауч-энд. Да, похоже, именно так это и было.

– Лонни, - сказала она.
– Чудовища, - сказала она.
– Помогите мне. Пожалуйста, помогите мне. Может быть, он не умер. Может быть... Я американская гражданка!
– вдруг выкрикнула она, а потом, будто сказала что-то стыдное, она разрыдалась.

Веттер похлопал ее по плечу.

– Успокойтесь, мэм. Думаю, мы поможем найти вашего Лонни. Это ваш муж, да?

Все еще продолжая рыдать, она кивнула.

– Дэнни и Норма в гостинице... с няней... они будут спать... дожидаясь, когда он придет, чтобы поцеловать их...

– Теперь, по возможности, успокойтесь и расскажите нам, что произошло.

– И где это произошло, - добавил Фарнхем. Веттер нахмурился и бросил на него быстрый взгляд.

– Но в том-то и дело!
– заплакала она.
– Я не знаю, где это произошло! Я даже не уверена в том, что именно произошло, кроме того, что это было ужж-ж-жас...

Веттер достал свою тетрадь.

– Как ваше имя, мэм?

– Меня зовут Дорис Фриман. Моего мужа - Леонард Фриман. Мы остановились в гостинице "Интерконтиненталь". Мы - американские граждане.
– Сообщение этих подробностей, казалось, немного ободрило ее. Она отпила кофе и поставила чашку. Фарнхем видел, что ее ладони были совсем красные.

Веттер записывал все это в свою тетрадь. Теперь он бросил быстрый взгляд на констебля Фарнхема, всего лишь ненавязчиво коснулся взглядом.

– Вы находитесь на отдыхе?
– спросил он.

– Да... две недели здесь и неделю в Испании. Мы собирались провести неделю в Испании... но это не поможет найти Лонни! Почему вы задаете мне эти дурацкие вопросы?

– Просто я хочу выяснить предпосылки случившегося, миссис Фриман, сказал Фарнхем. Чисто автоматически, оба они стали говорить тихими успокаивающими голосами.
– Итак, продолжайте и расскажите нам, что произошло. Расскажите, как сможете.

– Почему в Лондоне так трудно найти такси?
– спросила она внезапно.

Фарнхем не знал, что ответить, но Веттер отозвался, как будто вопрос был уместен в разговоре.

– Трудно сказать, мэм. Возможно, из-за туристов. И особенно трудно примерно в пять часов, когда водители начинают сменяться. Дневная смена заканчивается, а ночная начинается. Но почему вы спрашиваете? У вас были трудности найти кого-нибудь, чтобы вас привезли из города сюда, в Крауч-энд?

– Да, - сказала она и посмотрела на него с благодарностью.
– Мы вышли из гостиницы в три часа и отправились в книжный магазин Фойла. Это ведь на Кембридж-сиркус?

– Неподалеку, - согласился Веттер.
– Прекрасный большой книжный магазин, не так ли, мэм?

– Мы без хлопот взяли машину от "Интерконтиненталя"... они выстроились в целую очередь. Но когда мы вышли из магазина Фойла, то было так, как вы сказали. То есть, они проезжали, но огоньки на крышах не светились, и когда одна машина наконец остановилась и Лонни назвал Крауч-энд, водитель лишь засмеялся и отрицательно покачал головой. Сказал, что это вдали от его обычных маршрутов.

– Ага, так и должно быть, - сказал Фарнхем.