Пробуждённый жадно затянулся сигаретой. А его дружок добавил:

— А крафтеров здесь нет сейчас. Их вроде бы в центральный город всех отправили — знакомиться с будущим местом работы. Говорят, там скоро предприятия будут строить. Мужик, когда заполнял мою анкету, сказал, город уже с месяц выкупает все мало-мальски ценные свитки крафтовых навыков. Похоже, намечается что-то серьёзное. С китайцами будете конкурировать, не иначе.

И оба загоготали.

— Это теперь и ваш город, умники, — хмыкнул я. — Вы здесь будете жить, работать будете здесь, и случись что, погибать вам придется на здешних же стенах.

После моего невеселого прогноза мужики растеряли веселье, а я засобирался прочь, ведь если крафтеров тут нет, то и мне делать нечего.

— Шел бы ты, — мрачно посоветовал тот, что с сигаретой. — Заботься о своей жизни, а нас трогать не нужно.

— Да никто вас и не трогает, — хохотнул я. — Зато скоро начнут. Монстры, которых убивали охотники с вашего Белогорска, которых отстреливали на стенах, теперь будут плодиться. Ресурсные осколки некому будет зачищать, и некому будет контролировать популяцию. А это значит, что монстры направятся в разные стороны, и часть тварей обязательно попрет на Благовещенск. А вы, как я вижу, даже не В-ранг, над которым вы так здорово потешались. Вот как раздастся первая сирена, тогда и повеселимся. Тогда и проверим, кто и как будет заботиться о своей жизни.

Следующая неделя выдалась неспокойной как для города, так и для меня.

Москва не торопилась отправлять обещанный гуманитарный груз. Что-то там случилось с поставками: какая-то досадная заминка, в суть которой нас не посвящали. Приходилось довольствоваться слухами, ведь со мной никто не делился информацией о причинах проблемы с поставкой: идти к Возжину с такими вопросами я не стал — не так сильно меня это заботило, чтобы досаждать начальству. А вот Василий отмалчивался. Мы с моим непосредственным куратором за эту неделю встречались всего дважды, и оба раза он при виде меня бурчал что-то невразумительное и быстро уходил. Если так продолжится, то конфликт между нами будет преть, подобно навозной куче, и вполне может вспыхнуть.

Самое забавное в том, что Василия после возвращения в город всё-таки проверил ментальный маг, и оказалось, что никакого воздействия на моего куратора оказано не было. Но перестраховаться действительно не мешало — я не жалею, что запер его в клетке. Считаю, если бы не я, то ни Василий, ни вся его команда тогда из города живыми бы не вышли. А значит, в следующий раз засранец просидит в клетке гора-аздо дольше неполных суток.

Так вот, насчет отсутствия гуманитарной помощи. Город напоминал растревоженный пчелиный улей: бойцы Возжина носились по ресурсным осколкам возле города, отыскивая и зачищая все больше и больше тех, что содержали хоть что-то мясное. Под нож шли и крокодилы, и твари, похожие на динозавров, и даже гнолы — полуразумные существа, похожие на прямоходящих собак. Отряд, который зачищал осколок с гнолами, огрызался и отказывался рассказывать, что они сделали с полузверьми, но факт фактом — люди вышли из осколка и отправились к воротам центрального города, где сдали браслеты с ресурсами. А я знал об этом всем потому, что проводил вечера в баре, баюкая в ладонях большую кружку кваса.

Впрочем, если над этой бригадой подшучивали, то делали это с юмором и без претензии, мол, этим же людей кормить потом станут. За эту неделю люди стали гораздо менее требовательны к мясу. Уже никто не пытался выяснить, крысиный ли фарш продают в магазинах, в простых полиэтиленовых пакетах без наклеек — испуганный голодом народ сметал с полок все. Цены на продукты подпрыгнули едва ли не до того уровня, что держался несколько месяцев после апокалипсиса. Возможно, не будь этой паники, ресурсов бы хватило на всех, но успокоить горожан не получилось — в нашей стране народ традиционно не доверяет обещаниям властей о том, что все будет в порядке, и нужно только подождать.

Я еще мог себе позволить закупиться продуктами, что и сделал сразу, при первых же признаках продуктовой паники: на сдачу с покупки артефактов можно было скупить половину магазина. Теперь в убежище лежат несколько вполне приличных браслетов, доверху забитых замороженными продуктами. Очень удобно — пока я не достану тот же окорочок, он останется замороженным, можно сэкономить на морозильной камере. А вот остальные таких денег не имели и теперь пытались урвать продукты, отдавая последние деньги, чем толкали цены еще выше. До этих событий Благовещенск держался отлично, цены оставались на уровне предапокалипсиса, но благодаря продуктовой панике усилия властей по поддержанию стабильности обратились прахом. Хотя, где-то было и хуже. По слухам, на Сахалине еда сейчас продается за бешеные деньги: до апокалипсиса с материка на остров шли фуры с продуктами и уже тогда цены, мягко говоря, кусались: в начале двадцатых в одно лето картошку чуть ли не в полторы сотни рублей за килограмм продавали. Однако потом суда перестали ходить на Сахалин и проблема продуктов стала еще более острой — люди питаются лишь тем, что добывают в осколках. У них нет ни торговли с материком, ни Китая под боком, который может привезти и бич-пакеты, и лекарства, и сухое молоко.

Разумеется, с началом апокалипсиса цены скакнули вверх везде: люди по сложившимся инстинктам бросились закупаться гречкой и прочими продуктами, но потом цены более-менее устаканились. Навернулись банковские системы и электронные деньги исчезли, что тоже сказалось на стоимости товаров.

Не понимаю, как вообще те лоскутные Франкенштейны, в которых превратились страны, выживают. Каждый город устанавливает свои законы и частично использует законы прошлого мира, суды превратились в фарс, где судья принимает решение по справедливости и собственным выводам, практически без оглядки на законы. Люди объединены одними передачами на телевидении, одними информационными порталами в сети, но если честно, города давно уже управляются самостоятельно и изнутри. То, что мы принадлежим одному народу, иллюзия. Есть только город, в котором ты живёшь, и хтонь за стенами.

Не знаю, как там в Китае: Серега не слишком интересовался темой выживания и финансов азиатов. Как по мне, они — как тараканы, которых даже ядерное оружие не возьмет. Люди-винтики, люди-механизмы. Думаю, они не лезут в другие страны лишь потому, что активно осваивают осколки и пополняют популяцию, которую изрядно подкосил апокалипсис. Если раньше у китайцев народа было выше крыши, были даже города-заводы, где люди рождались, учились, работали и умирали, то теперь на просторах Поднебесной царит та же жуть, что и у нас. Поселения обнесли стенами, часть вообще переместили под землю. Половина городов-заводов покинута. Китайцам до апокалипсиса сильно не хватало земель, но теперь эта проблема решена.