Кучер остановил экипаж и спрыгнул с козлов. Подошел к высокой деревянной двери и забарабанил по ней кулаком.

Через минуту в одном, самом дальнем окне, показался огонек свечи, а еще через несколько минут на порог вышел заспанный станционный смотритель.

Сонными глазами он смотрел на кучера и что-то тихо отвечал на его вопросы.

— Лошадей нет, — сказал кучер, подойдя к открытой дверце кареты.

— Как это нет? — удивилась Настя, высунувшись из-за моей спины. — Куда они делись?

— Говорит, что с час назад проезжал какой-то знатный господин и забрал всех. Восемь голов на подмену было.

— Мы сможем продолжить путь на этих? — спросил я возницу.

Тот с сомнением пожал плечами.

— Сможем, но будем ехать медленнее.

— Сколько нужно дать передохнуть животным, чтобы они смогли осилить еще один перегон с нормальной скоростью? — спросил я.

— Хотя бы час, Никита Васильевич. Не меньше.

— Хорошо. Располагаемся тут на час. Как лошади отдохнут продолжим путь. Накормить, помыть, сделайте все что нужно. Я договорюсь с хозяином об оплате.

Возница кивнул и скрылся в воротах двора, куда ушел вслед за смотрителем.

— Как думаешь, мы успеем если придется ехать так до самой столицы? — спросил я Настю.

— Не уверена, — с сомнением произнесла девушка.

— Вот и я не уверен. Нужно было выезжать сегодня утром, тогда бы не пересеклись с твоим отцом и ехали бы спокойно.

— А когда вы с ним пересекались? — удивилась Настя.

Я рассказал ей, что случилось на выезде из Суздаля.

— Вот зачем ты это сделал?! Зачем нарывался?!

— Я не нарывался, — спокойно произнес я.

Устраивать сейчас истерики не лучший вариант.

— Не думаю, кстати, что мы бы ехали спокойно. Отец наверняка знал, что ты тоже поедешь в столицу и мог устроить эти козни в любом случае, — сказала Настя, чуть успокоившись. — Но вот то, что ты похвалился мной перед ним, это его явно взбесило. Эх, мальчишки!

Настя сказала это так по-взрослому, отчего сразу напомнила манеру говорить Анфисы Петровны. Вот только та могла называть нас так, а Насте это как-то не шло.

Вернулся станционный смотритель, а за ним и наш кучер.

— Пройдете в дом, пока лошади отдыхают, Никита Васильевич? — спросил возница.

Смотритель закивал, словно это он нас пригласил.

— Хорошо. Вещи можно оставить в карете? Не помешают?

— Конечно, оставляйте! — воскликнул кучер, я всегда буду рядом.

Мы прошли вслед за смотрителем в здание станции. Тут царило какое-то запустение. Большой зал с несколькими столами и скамейки вдоль стены. Было видно, что тут редко останавливались надолго. Это и понятно. Рядом Суздаль. На таком расстоянии от города мало кто будет надолго задерживаться на станции.

Смотритель подошел и спросил:

— Желаете что-то перекусить или выпить?

— Чаю и булочек, — не раздумывая сказала Настя.

— И отнесите то же самое вознице, пусть перекусит, — распорядился я.

Смотритель исчез в соседней комнате, и я услышал, как он там гремит посудой.

Потянуло ароматом горящих в печи поленьев. Я втянул этот запах и улыбнулся. Знакомо, очень знакомо.

Смотритель вернулся с чайником чая, чашками на блюдцах и горой пышных булочек. Поставил все это перед нами и откланялся.

Я взял замысловато свитую выпечку и понюхал. Разломил и вдохнул аромат сдобы. Булочка оказалась горячей, но явно не только что испеченной. Видимо, смотритель разогрел ее в печи, пока грелась вода на чай. Но меня это устроило.

Сладкий чай со сдобной булочкой. Что может быть лучше в ранний предрассветный час? Я засекал время, когда мы выехали из Красилово. К этому моменту прошло уже шесть часов. Очень медленный старт мы взяли.

По моим представлениям мы проехали не более двадцати-пяти километров. Примерно на таком расстоянии находился первый почтовый стан от Суздаля.

Как пролетел час, я даже не заметил. Мы с Настей сидели за столом тихо переговариваясь. Она мне рассказывала истории своих приключений после побега из дома. Я слушал вполуха, занятый размышлениями о том, как нам успеть попасть в Москву вовремя.

Если Корсаков забрал с этой станции всех лошадей, то где гарантия, что на следующей нас не будет ожидать то же самое? Это, наверное, дорого, но не думаю, что, начав такое, он остановится на полпути.

К нам подошел смотритель и сказал, что наш экипаж готов продолжить путь.