Хотя попробовала бы она удержать Ли.

В итоге они полночи просидели в квартире Даниэля, и Мэтт не меньше пяти раз описал то, что видел. Ли уснула на диване, и братья переместились в уголок кухни, где Даниэль зажег настоящие свечи, пахнущие воском.

– Такого не бывало раньше - повторял Мэтт.
– Я всегда видел призраков. Ничего больше.

– Ты видел меня. Я пока точно не призрак.

– Вот я и говорю, что это глюк.

– Не думаю, что ты сходишь с ума. Нет. Здесь что-то иное.

Мэтт хотел рассказать, что это не просто видение - это видение во время аварии. Хотел, но почему-то слова так и не пошли, застряли где-то в горле. Казалось, если Мэтт признается, что на мгновение видел брата, когда он умер, это выпустит из закупоренной бутылки болотную гниль, которая будет разъедать их. Снова призовет смерть.

Мэтт всеми силами бежал от этого. Он не чувствовал себя готовым вспоминать. И уж тем более облекать в слова.

Мэтт думал, что не уснет, Даниэль отмахнулся, что он сам в последнее время плохо спит. Но в итоге именно Мэтт первым сдался и не раздеваясь завалился на кровать - точнее, на кинутый в углу матрас, почему-то Даниэль считал, что это лучшая постель. Он потом еще ходил по квартире, что-то шебуршал, и Мэтт был готов поспорить, искал, чем укрыть Ли. Потому что чуть позже, и на самого Мэтта опустилось тонкое одеяло.

Утром Ли так старательно готовила завтрак, что Мэтт не поморщился, когда в яичнице попадалась скорлупа. Даниэль вызвался подвезти Ли на мотоцикле на какую-то встречу.

– А потом пойдем с тобой к Бо Амброузу, - заявил он Мэтту.

Тот не возражал. Успел принять душ и переодеться в свои вещи, которые нашлись в шкафу. Подумать о том, что, возможно, видел не глюк, а просто страх. Собственное сознание сыграло дурную шутку, подбросив из памяти то, что он так хотел забыть - и чего боялся.

Объяснение наверняка не удовлетворило бы Даниэля, поэтому прежде чем брат начал докапываться до сути, Мэтт предложил ехать к Амброузу сразу, как только Даниэль вернулся. Тот не возражал.

Хотя на самом деле Мэтт предпочел бы провести воскресенье в светлой квартире Дана. Тем более, там имелся отличный кондиционер и скоростной вай-фай. Хотя ладно. Он бы предпочел оказаться где угодно, только не в маленьком доме Бо Амброуза на окраине, где пахло застарелой кровью с ритуалов и колдовством под перестукивание пластиковых бусин.

Оставалось надеяться, что никаких воспоминаний из прошлого сознание не подбросит. А призраков рядом с Даниэлем и так нет.

Дверь оказалась не заперта, но открылась не сразу. Рассохлась. Даниэлю пришлось толкнуть несколько раз, прежде чем войти в небольшую захламленную спальню с несколькими шкафами и кроватью.

Бо Амброуз лежал неподвижно.

Ветерок из окна легонько шевелил занавески, слышался стрекот цикад, а Бо Амброуз лежал неподвижно. Раскинув руки на кровати, массивное тело поблескивало темной кожей, прикрытое легким одеялом.

Даниэль подошел ближе, как будто хотел убедиться, но Мэтт прекрасно понимал: брат тоже заметил, что Амброуз не просто неподвижен. Его грудь не вздымалась от дыхания. От мертв.

Даниэль медлил перед телом. Сжал кулаки, как будто собирался с духом. Запоздало Мэтт вспомнил, что Даниэль терпеть не мог мертвецов. Из-за того, как умерла Анаис, из-за того, что он видел во время аварии. Он изображения-то трупов терпеть не мог, а тут целое тело. Благо хотя бы незнакомца.

Подойдя поближе, Мэтт сам коснулся шеи Бо Амброуза, но по тому, какой холодной оказалось кожа трупа, не сомневался, что это именно труп. Пульс, конечно, не бился.

– Он мертв, - констатировал Мэтт.
– Но я не вижу ни крови, ни чего-то страшного.

Амброуз выглядел грузным, но не старым, лет на сорок, хотя мо мертвому лицу со щетиной Мэтт не взялся бы утверждать наверняка. Но ведь и у сорокалетних бывают сердечные приступы или что-то вроде того.

– Надо проверить.

Голос звучал глухо, но Даниэль не дрогнул. Достал из кармана холщовый мешочек и высыпал в руку немного светлого порошка. Костяная пыль. Один из любимых материалов Даниэля, он утверждал, что кости отлично впитывают любую магию и несут собственную и живую.

Кости он использовал исключительно куриные, обычно тех животных, которые приносились в жертву лоа. На самом деле, не так уж часто, кровь требовалась не во многих ритуалах. А костяной пыли хватало надолго.

Может, Даниэль и готовить научился, вываривая кости жертвенных куриц. По крайней мере, Мэтт считал, что аромат при этом стоит очень аппетитный.

Рука Даниэля не дрогнула, когда он высыпал костяной прах на темную грудь мертвеца и зашептал слова, которых Мэтт не мог разобрать. Наверняка заклинания вперемешку с латинскими приказами для лоа.