Я перевела взгляд с небольшого шкафчика для белья, что идеально повторял закругленный контур стены в бирюзовых тонах, на большое роскошное трюмо в стиле ренессанса, щедро украшенное золотом, элегантной резьбой по камню и, конечно же, большими белыми розами. Они были буквально повсюду в этом номере — даже в ванной. Между большими пышными цветами стояли разноцветные баночки и тюбики…

— Шанель… Гуччи… Лакосте, — щурясь, прочитала я знакомые элитные марки. — Это что за рыльно-мыльные принадлежности? Косметика? Современная и дорогая? Этот номер принадлежит какой-то крашеной призрачной фифе?

Изо всех зеркал роскошного трюмо на меня смотрели сразу три моих отражения. Бледное треугольное лицо, большие грустные ярко-голубые глаза, тонкий нос, острые скулы и искусанные губы. Мокрые, черные, как смоль, короткие волосы прилипли к голове плотной шапкой, длинная косая челка, которую я привыкла подстригать себе сама, практически закрывала правый глаз. Отражение было очень похоже на мальчишку-подростка. Я даже загляделась на свое отражение на пару минут дольше, чем обычно. А что, если бы я родилась не хрупкой слабой девчонкой, а высоким сильным парнем? Например, таким, как Леон. Стала бы я терпеть унижения Косты? Нет конечно! Он и его дружки не посмели бы подойти ко мне и моей бите ближе ста метров!

От досады я крепко сжала кулак и со всей силы ударила по воде. Брызги долетели даже до трюмо с косметикой. В этот момент я заметила на рукаве своего темного пиджака довольно большую светлую нашивку с надписью:

«Уважаемый клиент! Спасибо, что воспользовались нашими услугами по чистке одежды! Поздравляем! Вы выиграли три бесплатных чистки этого замечательного костюма…»

Окончание размокшего от воды послания я так и не прочитала, ругая себя за то, что, возможно, только что испортила дорогой костюм, искупав его прямо на себе в горячей ванне. Можно же ведь было бесплатно отнести его в химчистку! Но затем я опомнилась — это же пиджак Константина! А значит, все вышесказанное — неправда! Это не мой костюм, не мое тело и не моя жизнь…

И как я докатилась до такой жизни? Как вышло, что пара необдуманных фраз, брошенных мною не в то время и не в том месте, оставили меня без всего? Да, Коста стал грубо приставать к моей подруге у всех на виду и, потому что все молчали, то нахал получил сдачи именно от меня. А затем «гроза Академии и ее первый красавчик» решил меня наказать и проучить, дабы и остальным было неповадно переходить им дорогу. Вот так и получилось, что этот гад Коста смог сломать мою жизнь пополам буквально за полчаса!

Тихое журчание воды успокаивало и убаюкивало, разливающееся по уставшему телу долгожданное тепло манило с собой в сладкий безмятежный сон…

Я закрыла на секунду глаза, слушая умиротворенное журчание душевых струй и, должно быть, ненадолго задремала. Чувствуя на себе чей-то пристальный взгляд, я моментально выпрямилась и открыла глаза, но затем тут же их закрыла и протерла мокрыми кулаками. Картина не изменилась.

На полированном блестящем краю стеклянной ванны сидел, опустив ноги в воду… миловидный мальчик с золотыми вьющимися кудрями, одетый в белоснежную греческую тогу.

В своих худеньких, но крепких руках он уверенно сжимал серебряный лук, целясь золотой стрелой прямо мне в грудь. За его спиной были аккуратно сложены два ярко-белых голубиных крыла. С идеальным лицом, большими чистыми голубыми глазами и пухлыми губами, он выглядел не старше десяти лет. Однако, ростом он был не выше статуи садового гнома, не более сорока сантиметров.

— Прости, я не хотел тебя тревожить, — произнес он звонким детским голосом и опустил свой серебряный лук. Хоть и не сразу, но я довольно быстро сообразила, что все происходящее мне снится. От крылатого мальчугана исходило странное золотистое излучение, будто бы он был трехмерной световой голограммой с особо качественной графикой и звуком. — Высшие силы разрешают нам являться смертным во сне по особым случаям. Сегодня ты спасла мою жизнь и все мои золотые стрелы от рук демона, и потому я хочу наградить тебя…

— Это чем это? — пробормотала я, хлопая глазами и тряся головой в надежде, что видение пропадет, но нереальный светящийся мальчишка лишь становился еще ярче, словно увеличивалась мощность. — Ты этот самый… местный поппер…гейст, да?

— Я — Купидон, слуга любви и вестник счастья! — громко ответил мальчуган, с гордостью подняв свою златовласую кудрявую голову. Его огромные небесно-голубые глаза сияли энтузиазмом, как далекие звезды. — Я не умею передвигать предметы, как заблудший дух-полтергейст. Нам, Купидонам, под страхом забвения это запрещено высшими силами! Но зато волею богов…, — на этом моменте он снова вскинул свой серебряный лук с тонкой золотой стрелой, словно сделанной из застывшего солнечного луча, — … я могу сделать тебя самой счастливой на этом свете! Я могу подарить тебе самое сильное и прекрасное из всех чувств! Один мой выстрел — и твое свободное гордое сердце будет вечно биться в унисон с другим!

Я закатила глаза к потолку, теперь уже точно уверенная, что крепко сплю и все происходящее лишь мой причудливый сон!

— Ты можешь быть счастлива даже, например, с кем-то из тех молодых людей, что тебя преследовали! От ненависти до любви — один шаг! — продолжал взахлеб рекламировать свои услуги Купидон. — Ваши судьбы навсегда переплетутся, а жизнь станет одной на двоих…

— О, заткнись! — громко рявкнула я, шарахаясь от духа в другой конец переполненной ванны, чем подняла в воздух тысячи брызг. — Я скорее потеряю свою жизнь, чем «переплету» ее с кем-то вроде Косты! Убирай свой лук и засунь свою волшебную стрелу себе знаешь куда?