— Однажды ты это сделаешь, — сорвалось с моих губ прежде, чем я смог это остановить. Обещание. Убеждение. — Почему тебя зовут Джейн Доу?

— Папина мама не хотела меня, хотя юридически являлась моей ближайшей родственницей. Уилла думает, что мои родители оставили все, включая меня, моей приемной бабушке. Что она не подчинилась их желаниям. Я узнала об удочерении, когда они умерли. Мама моего отца даже не хотела, чтобы у меня была фамилия ее сына, моего отца. Социальные службы не стали ссориться из-за этого, а мне было всего семь. Я законно получила обратно имя Джейн Доу и вернулась в систему.

Иисус, блядь, Христос.

— Мне так жаль.

Она кивнула, ее щеки покраснели.

— Я сказала тебе, чтобы ты знал, что ты не один, Джейми. Мы ходим по коридорам школы, думая, что никто не может понять, через какое дерьмо мы прошли, но почти у каждого есть секрет. Боль, о которой не говорят.

Мое горло сжалось от эмоций, ударивших меня так, словно я врезался в стену. Мое сердце слишком сильно забилось в груди, и я почувствовал укол стыда. Я был придурком по отношению к Скай в течение первого года. Иногда мой гнев и обида все еще заставляли меня действовать так до сих пор. И я менял девушек. Раздражался на них, если они начинали притворяться, что не слышали, как я с самого начала говорил, что не хочу встречаться. У меня были хорошие оценки, но я мог огрызаться учителям. И были времена, когда чесались руки ввязаться в драку.

А маленькая Джейн Доу скорбела о жизни, которая у нее могла быть, и относилась ко всему с терпением, добротой и уважением.

Меня учила жизни девочка-подросток.

Видя мою борьбу, Джейн мило улыбнулась мне. На ее левой щеке появилась ямочка, которую я раньше не замечал. Очень мило. Я почувствовал неожиданный толчок где-то глубоко внутри.

Черт.

Я отвернулся, мысленно напомнив себе, что она не только школьница, но и лучшая подруга моей младшей сестры.

— Давай ускоримся, — сказал ровным голосом я. Я не знал, что еще ей ответить. — У меня полно дел.

От этих слов она покраснела, и я проклял себя за то, что вел себя как придурок.

Джейн молчала всю оставшуюся дорогу до своего жилого комплекса.

Не раз мне приходилось сдерживать себя, чтобы не попросить ее еще рассказать о себе и не только. Интересно, что скажет Джейн. Я хотел услышать ее мнение о книгах, музыке... и прочем.

Меня беспокоило, что она не попрощалась, когда поспешила наверх, в квартиру Гринов. Беспокоило, что я мог ранить ее чувства после того, как она рассказала мне свой секрет. Я проклинал себя всю дорогу до дома, жалея, что не сказал ничего другого.

Может, даже нужно было обнять ее.

Черт. Так не пойдет! Джейн вне зоны доступа. Она ребенок. Эти большие проникновенные глаза или взрослая манера говорить не должны были обмануть меня. Как и впечатление, что произвела на меня ее грустная история.

Может быть, дружба Лорны и Джейн закончилась, и мне не придется ее больше видеть.

Эта надежда развеялась, когда я вошел в дом и увидел Лорну, сидящую на диване с прижатым к уху телефоном.

— Нет, это моя вина. Мне так жаль, Джейн. Я была такой сукой. Ты не обязана идти на вечеринку. Я просто не хочу, чтобы ты злилась, если я пойду.

Как бы я ни устал от этой маленькой драмы, я смягчился по отношению к сестре, когда услышал ее извинения. Возможно, Скай права, и Джейн оказала хорошее влияние на Лорну. Я взъерошил волосы Лорны, когда проходил мимо нее, чтобы попить на кухне, и она посмотрела на меня с таким поклонением герою в глазах, что я почувствовал укол совести.

Наверное, мне стоит постараться стать лучшим старшим братом.

Мой телефон зажужжал в кармане. Это была Бетани.

Да, я завтра свободна. Мои родители уехали, и домик у бассейна пуст =)))

Воскресенье и понедельник складывались удачно. Несмотря на то, что мне пришлось сидеть с Лорной, поворот событий меня радовал.

— Что ты хочешь заказать на вынос? — спросил я младшую сестру, когда она закончила разговаривать по телефону.

— Я могу выбирать? — Ее глаза загорелись.

— Выбирай.

Она соскочила с дивана.

— Это чтобы загладить свою вину за то, что ты выбрал Джейн вместо меня?

Все хорошие чувства улетучились. Вообще-то, именно из-за этого дерьма я на нее и разозлился.

— Я не выбирал Джейн. Я не выбираю ничью сторону в ваших мелких дружеских драмах. Ей четырнадцать, и я не собирался отпускать ее одну домой. Конец истории.

— Но ты оставил в доме одну меня. — Лорна скрестила руки на груди и уставилась на меня.

Я смотрел на нее и видел свою мать. Когда я был ребенком, мама завязывала меня в узлы этим дерьмом: заставляла чувствовать, что, что бы я ни делал, я недостаточно ее люблю. А потом я стал немного старше и понял, что к чему. Это было ужасно.