Короткий рассказ об истории самой страшной тюрьмы на территории России.
Пролог
Где-то далеко-далеко, между востоком и западом России, между Самарой и Орском есть город Соль-Илецк, известный двумя достопримечательностями: соляным озером Развал и колонией, в которой содержатся самые опасные преступники страны, каннибалы, маньяки и террористы. Колония расположена по соседству с озером, поэтому туристы сюда приезжают не так уж часто, но практически каждые выходные перед дверьми колонии останавливается свадебный кортеж. Молодожены выходят к воротам и делают свои первые семейные снимки. Если повезет договориться с кем-то из охраны, то молодых пускают и за забор, чтобы сделать пару фотографий со знаменитой скульптурой, сделанной руками заключенных. Местные жители в шутку говорят, что эти фотографии символизируют вечную любовь, пара таким образом подтверждает, что они вместе навсегда, то есть пожизненно. На самом деле, просто дельфин является главной и самой любопытной достопримечательностью города, а молодожены всегда стараются сделать фотографии в самых знаковых местах своего города. По иронии судьбы, заключенные колонии, могут провести здесь десятилетия, но так никогда и не увидеть знаменитого дельфина, так как по протоколу, перед тем, как вывести заключенного из машины и провести на территорию колонии, на голову ему надевают специальный мешок, чтобы дезориентировать.
Глава первая. Острог и каторга
Тюрьма эта в Соль-Илецке имеет многовековую историю. Началось все с бунта, бессмысленного и беспощадного, как это водится. На том месте, где сейчас располагается колония, в 1737-м году стояла неприступная крепость Илецкий острог, работали здесь и каторжане на соляных промыслах. В 1773-м году отряды Емельяна Пугачева подошли к Оренбургу, и к нему для переговоров был направлен Афанасий Соколов по прозвищу Хлопуша, отбывавший наказание в остроге по соседству. Это был старый каторжанин, который всю свою жизнь то воровал, то был в бегах, то отбывал наказание. Хлопушей его прозвали за умение красиво говорить и убеждать, и он действительно убедил Пугачева… в том, что может сослужить ему хорошую службу. Помогать губернатору, который его послал для переговоров, он и не собирался, и сразу вступил в ряды армии Пугачева. Старый каторжанин проявил себя как умелый полководец, который моментально наладил производство пушек, а вскоре взял штурмом и крепость Илецкая защита, пополнив ряды своей армии казаками и каторжанами. Пугачевский бунт провалился, Хлопушу казнили на площади самым что ни на есть варварским способом, но вошел в историю литературы как персонаж «Капитанской дочки».
Крепость во время штурма была разрушена практически полностью. Екатерина II и не собиралась ее восстанавливать, но ее лучшая подруга Екатерина Дашкова предложила ей выстроить на том месте острог и отправить туда всех участников Пугачевского бунта. Раз уж так они бились за те земли, пусть туда и отправляются на вечную ссылку.
Долгое время здесь каторжане работали исключительно на соляном промысле, как и повелось. Условия жизни были чудовищными. Истощенные и изможденные люди работали здесь несколько лет, а затем умирали в муках. В какой-то момент ситуация стала совсем уж страшной, и один из каторжан от изнеможения и безысходности напал на охранника и убил его, что и послужило причиной для серьезного улучшения положения каторжан. Так, по крайней мере, гласит легенда. Был ли это действительно один заключенный, или это был организованный бунт, теперь уже не узнать. Острог переориентировали на более легкие работы. Здесь стали шить, валять валянки, делать алебастр и другие строительные материалы.
В XIX веке пересыльная тюрьма в Соль-Илецке повидала самых разных заключенных. Здесь были и декабристы, и народовольцы, а в 1847-м несколько дней здесь провел рекрут из числа крепостных крестьян Тарас Шевченко. Илецкое арестантское отделение уже не славилось своей жестокостью, но вот о том, что здесь все заключенные равны, знали все. Некоторое социальное расслоение, конечно, было. Крестьян содержали вместе с крестьянами, мещан отправляли к «своим» и т.д. Работы тоже распределяли в зависимости от сословия, но вот наказание за провинность тут все получали одинаковое: пороли розгами всех, без оглядки на сословие и уже утраченный социальный статус.
Конец ознакомительного фрагмента.