— Черт возьми, Реми.

У меня возникает сильнейшее желание схватить ее за волосы и засунуть свой член как можно глубже ей в рот, но я не думаю, что это уместно. Итак, я сжимаю руки в кулаки и держу их на бедрах.

— Ты вкусный, — бормочет она, облизывая член от основания до кончика, прежде чем вернуть свой рот на прежнее место.

Она продолжает чередовать движения, посасывая, кружась и облизывая, мурлыча при этом. Слюна стекает по боковой стороне моего члена на яйца, и это зрелище настолько грязное и эротичное, что они напрягаются. Я понятия не имею, как мне удается продержаться так долго.

Реми приподнимается на коленях и кладет обе руки мне на бедра. Когда она замечает мои сжатые кулаки, ее глаза поднимаются на меня. Следующее, что я помню, она берет одну из моих рук, разжимает ее и подносит к своему затылку. И все это без нарушения ритма и зрительного контакта. И, черт возьми, от этого во мне что-то щелкает.

Я запускаю пальцы в ее шелковистые черные волосы и опускаю ее голову вниз. Ощущение того, как мой член упирается в заднюю стенку ее горла, заставляет меня быть готовым взорваться.

Покалывание начинается у основания моего позвоночника. Чувствую огонь во всех направлениях. Все мышцы моего тела напрягаются, и я приподнимаю бедра одновременно с тем, как опускаю ее голову.

Мои глаза крепко зажмуриваются, когда моя сперма выстреливает глубоко в ее горло. Я громко и протяжно стону, теряясь в одном из лучших ощущений в моей жизни, где не существует ничего из дерьма последних десяти лет.

После того, как меня выдоили досуха, я, наконец, открываю глаза и смотрю на Реми. Ее щеки раскраснелись, из глаз текут слезы, как будто она не может дышать. Ужас наполняет меня, когда я осознаю, что именно я это сделал с ней.

— Черт, прости, — говорю я, вынимая свой член у нее изо рта и обхватывая ладонями ее щеки. — Ты в порядке?

Она делает несколько глубоких вдохов, все время кивая головой и вытирая щеки.

— Прости, — шепчу я, наклоняясь вперед и прижимаясь своим лбом к ее.

— Эй, — говорит она, опуская свои руки поверх моих. — Перестань извиняться. Ты не сделал ничего плохого.

— Я потерял контроль, и ты не могла дышать.

— Нет, ты сделал именно то, чего я от тебя хотела. Все это было нормально для минета. Это называется глубокий минет.

Все еще не чувствуя себя полностью убежденным, я начинаю отстраняться от нее, но она мне не позволяет. Вместо этого ее руки перемещаются с моих пальцев, к затылку, удерживая меня на месте.

— Джейкоб, поверь мне, когда я говорю, что мне понравилась каждая секунда этого. Не было такого момента, в котором я бы испугалась. Понимаешь?

Я вглядываюсь в зеленые, желтые и карие оттенки ее глаз, которые сегодня больше напоминают лесную зелень и вблизи кажутся еще красивее, и не нахожу в них ничего, кроме честности.

— Хорошо. — Киваю я головой, соглашаясь с тем, что она говорит мне правду.

— Хорошо. — Улыбается она. — А теперь, для человека, которому только что снесло крышу, ты выглядишь довольно серьезным.

Она вызывает у меня смешок, еще больше ослабляя затянувшееся напряжение, которое я чувствовал. — Это было чертовски фантастично.

На этот раз хихикает она, а затем сокращает расстояние в несколько дюймов между нами, прижимаясь своим ртом к моему. Я чувствую, что с той первой ночи у меня стало получаться намного лучше. Я наклоняю голову, проводя языком по ее нижней губе, пока она не открывается для меня.

Я чувствую свой вкус на ней, и это вызывает еще одну искру возбуждения, пронзающую меня насквозь. Ощущение, как я стекаю по ее горлу, было феноменальным, и я хочу, чтобы она тоже это почувствовала.

Я отстраняюсь, чтобы сказать. — Ты покажешь мне, как доставить тебе удовольствие... моим ртом?

Стон вырывается из ее горла, когда она опускает голову мне на плечо, но это больше похоже на стон разочарования.

— Я бы с удовольствием сделала это прямо сейчас, — говорит она, несколько раз проводя рукой по моей груди. — Но мне нужно вернуться домой и подготовиться к работе.

Я был настолько поглощен ею и всеми этими новыми впечатлениями, что успешно выбросил из головы внешний мир и все наши обязательства. Но теперь реальность жизни просачивается в созданный нами пузырь, и я ничего не могу поделать с разочарованием, которое испытываю.

Как по команде, звонит телефон Реми, лежащий на кофейном столике. Поэтому я встаю на ноги, на ходу натягивая спортивные штаны, и направляюсь на кухню, оставляя ее проверять сообщение.

— О, черт, — говорит она со вздохом.