Подарок Фрумы

Аннотация

Всем, наверное, знакома вечная тема конфликта поколений. И выходы из него порой складываются в сложные ситуации. Но в этой истории выход был найден чисто интуитивно, который и привел к тому результату, который и поджидал, по всей видимости, юное создание.

Жизнь Габриэллы всегда текла по когда-то и кем-то намеченному плану. Если спросить в семье, кем был расписан этот план, никто и не ответил бы. Да и у всех почти жителей Арля, этого небольшого города в юго-восточной части Франции в районе Прованса рядом с Альпами, жизнь была похожей и тоже когда-то и кем-то спланированной. Отец Габриэллы, Дан, был французским евреем. По крайней мере уже третье поколения его рода рождалось и жило во Франции. А следовательно, все они плотно перемешались с французами, даже у кого-то толи муж, толи жена были французами с арабскими кровями. Да и сам Дан, безумно влюбившись в юную француженку, женился на ней и быстро обзавёлся двумя детьми с разницей в три года. Давая имена своим детям, Дан пошёл на компромисс и подобрал им имена встречающиеся у обеих наций. Дочери он дал имя Габриэлла, а, родившегося через три года сына, назвал Рафаэль. Его очаровательная жена Флоранс, имея легкий, но независимый характер, легко согласилась с мужем, посчитав имена звучными и легко сокращаемыми. И их дети стали быстро подрастать и везде, представляясь, называли себя по домашнему Габи и Раф. Родители Дана, люди пожилые, но ещё довольно бодрые, жили на севере Франции, в тихой Британи. Их маленький городок Ля-Боль располагался на берегу океана и слыл аристократическим курортом. Здесь отдыхающие предпочитали спокойный отдых у океана, теннисные корты и хорошие вина за ужином. Дом родителей находился в самой дальней части города, где в дали вообще от всякой суеты располагались частные дома, большие и маленькие. Дома, в которых жили постоянно, как родители Дана, либо использовали в качестве дач. Пока дети были маленькими, Дан часто на летние каникулы отвозил детей к родителям. Иногда они всей семьей нагрянывали на недельку к ним. Порядок в доме родителей нарушался, но веселого шума и смеха, беготни и дружных застолий прибавлялось. Дом в эти дни молодел вместе с его хозяевами. Теперь дети подросли, у них стали появляться свои личные интересы. Проводить каникулы с родителями или с прародителями желание отпало. А тут ещё произошло скорбное событие, неожиданно от сердечного приступа умер дед, отец Дана. Мать осталась одна, да ещё так далеко, путь на машине занимал часов семь, не меньше. Флоранс казалось, что можно было бы перевезти бабушку в Арль и подыскать ей жильё поблизости. Но Дан, будучи образцовым сыном, а образец этот он сам себе нарисовал, категорически был не согласен с мнением жены. Легкий нрав Флоранс помог ей не вступать в конфликт. Не прошло и двух месяцев, как Фрума, мать Дана и бабушка двух подростков, поселилась в их доме, в просторной и обустроенной для неё комнате на первом этаже. Комнату на первом этаже Дан выбрал неслучайно, хотя ее пришлось основательно переделать. Когда дети были маленькими, там была игровая, потом ее переоблачили и сделали из неё мастерскую, Дан любил мастерить, хотя это у него, как правило, не получалось. И все же все поломки он всегда пытался устранить сам и только уж потом отправлял вещь на помойку. Если вдруг кому-то в семье не хватало полки или дополнительного ящика в шкафу, Дан всячески препятствовал покупке, настаивая на том, что он и сам может смастерить нужную вещь. Но после нескольких недель грохота, грязи и суеты он уступал. К этой его привычке с легкой руки Флоранс все давно относились с юмором и не перечили мастеру. Вот и теперь наконец закончилась та же история, и за оставшиеся четыре дня до намеченного переезда Фрумы, специально нанятые умелые люди под неусыпным руководством Дана все подготовили. Первый же этаж Дан выбрал, учитывая преклонный возраст матери, считая, что так ей будет удобнее и безопаснее добираться до кухни, столовой и всех хозяйственных помещений. Да, и ещё, конечно же, она сможет чаще выходить на улицу в хорошую погоду. И вот Дан привёз мать. Фруму встречали всей семьей гостеприимно, но с некоторым напряженным ожиданием. Каждый ждал своих трудностей в связи с прибавлением в семействе. Прибавление в семье всегда бывает волнительным событием. Но две вещи разные: прибавление младенца или старика. Вечер прошёл по-семейному, воспоминание о грустном событии все ещё витало в воздухе. Деда, впрочем как и бабушку, все любили. Немало радостных воспоминаний связывало каждого с ними, даже, не исключая, Флоранс. Она хорошо помнила, как она, юная и ветреная француженка, шла знакомиться с еврейским семейством. Но к ее счастью она встретила милых и гостеприимных людей совершенно без ортодоксальных замашек. Жизнь опять вроде бы потекла по-прежнему, но что-то все-таки стало меняться. Все ждали неожиданных проявлений от бабушки, а пришли они совсем с другой стороны. Все и даже бабушка начали замечать перемены в Дане. Он резко возомнил себя главой семейства, причём с еврейскими корнями. Но корни эти почему-то оказывали влияние только на его заботу о продолжении их рода. Дан будто выпал из времени, в котором жил, из понимания, что они живут все же во Франции. Он как будто забыл, что среди его предков немало кровей намешено. Флоранс решила, что у него просто очень своеобразно проходит кризис среднего возраста и приняла выжидательную позицию. Эта умница умудрялась жить мирно и весело в любых условиях. Мудрая Фрума не переставала любоваться своей невесткой. А Дан часто и много стал рассуждать о том, что подходит время Габриэллы. При первом таком его высказывании, которое было произнесено за вечерним сбором у стола, все вопросительно посмотрели на говорящего. Тогда он только порассуждал о том, что Габриэль очень повзрослела, и пора думать о будущем. Правда, добавил фразу, насторожившую сразу всех. Он сказал, что теперь необходимо знакомства заводить с молодыми людьми через близких знакомых семьи, и что он сам об этом позаботится. Но в последствии постепенно это соображение начинало в речах Дана принимать ту форму, которую и имел в виду он ещё в тот первый заход. А именно, не больше и не меньше, Дан говорил о замужестве, причём муж должен был быть обязательно евреем. Но самое главное, что он, оказывается, уже сам ей подобрал подходящую для него, как это не парадоксально, именно для него, партию для дочери. Даже Фрума была поражена этой новостью. Флоранс по глазам свекрови поняла, что свекровь солидарна с остальными членами семьи. Рафаэль вообще заявил, что, если что, он пустится в бега. Но у него, по всей видимости, ещё было время. И он занял выжидательную позицию по отношению к своей судьбине и солидарно-оборонительную по отношению к свадьбе сестры. А Габриэлла молчала и ходила мрачнее тучи. К сожалению у неё не было пока своей истории, компания была, парни для хождения на вечеринки были. Но ничего серьезного не было. Она ещё себя, как ей казалось, сама не почувствовала. У старших женщин болела душа, каждая на свой лад придумывала всевозможные способы спасения от безумного плана сбрендившего главы. И тут всех опередила нестареющая душой Фрума.

Конец ознакомительного фрагмента.