Обманутое счастье

Аннотация

– Эта Варя, моя дочь, – повернул босс ко мне рамочку. Теплые, зеленые глаза крошки с этого фото снились мне каждую ночь долгих три года…

Боялась пошевелиться, смаргивая морок. С трудом перевела взгляд обратно, на мужчину из прошлого.

– Твоя дочь… – повторила я одними губами.

Не знаю, о чем он думал сейчас. Думал ли он о нашем с ним прошлом? И знал ли, что я была беременна, когда ушла от него…?

Но я думала лишь об одном - почему его дочь так похожа на мою, которую три года назад я трагически потеряла?

 

~Глава 1~ "Обманутое счастье" Аннотация: – Эта Варя, моя дочь, – повернул босс ко мне рамочку. Теплые, зеленые глаза крошки с этого фото снились мне каждую ночь долгих три года… Боялась пошевелиться, смаргивая морок. С трудом перевела взгляд обратно, на мужчину из прошлого. – Твоя дочь… – повторила я одними губами. Не знаю, о чем он думал сейчас. Думал ли он о нашем с ним прошлом? И знал ли, что я была беременна, когда ушла от него…? Но я думала лишь об одном - почему его дочь так похожа на мою, которую три года назад я трагически потеряла? ~Глава 1~ Яр. – Ярослав! – прогрохотал за дверью в мой кабинет разъяренный голос отца. Оторвался от документов и не сдержался, закатывая глаза. Я знаю причину его визита. И прекрасно осведомлен о том, что произойдет через пару секунд, когда владелец Goldman Limited Group ворвется сюда. Вообще, работа генеральным директором в Голдман не так уж плоха. Она дала мне все то, о чем другие в тридцать могут только мечтать. Лучшие заведения города, отдых в любой точке мира, эксклюзивные квартиры, машины, и загородные дома. Все это доступно мне двадцать четыре на семь. Стоит только пальцами щелкнуть. Девушки, выгодные знакомства, и суммы с бесконечными нулями на счету. Чем это плохо? Пожалуй, ничем. Кроме того, что моей мечтой это никогда не являлось. Я медленно поворачиваю голову к огромному окну в своем офисе. За ним неспешно плывут облака. Место на Олимпе досталось мне по наследству. И если бы у меня был выбор, я бы выбрал другую жизнь. Вместо прозябания в офисе, в дорогом костюме, сшитом на заказ, я бы предпочел обычную футболку и джинсы. Я бы потратил несколько лет на путешествия, облазил бы все уголки этой планеты. В свои тридцать я бы уже обзавелся семьей, и всегда бы возвращался к домашнему очагу со счастливым горящим взглядом. – ЯРОСЛАВ! Но, меня угораздило родиться в семье серьезного бизнесмена, с нуля создавшего огромную корпорацию Goldman Limited, самую крупную в мире инвестиционную компанию. И меня с детства готовили на роль приемника золотой империи. Так что выбора мой отец мне не дал. – Ярослав! – повторил он раз в третий, открывая дверь кабинета. Я нацепил на лицо вежливую, но абсолютно пластиковую улыбку. Отец зашел в кабинет. Лицо его покрылось яркими пятнами, а взгляд сверкал гневом. Следом за ним в кабинет юркнула Лариса, секретарша отца. Дама остановилась за спиной владельца компании, поправила очки на носу, и навострила ручку для записей. – Рад тебя видеть, – невозмутимо улыбнулся отцу, когда тот приземлился за стол напротив меня. Выдержав тяжелый, многообещающий взгляд, я наконец услышал подтверждение догадок, уже родившихся в моей голове: – Эта седьмая! – прохрипел отец грозно. Потянул галстук, чуть ослабляя удушье. – Счастливое число! – с преувеличенным энтузиазмом отозвался я. – Седьмая за три года, Ярослав! Прекрати валять дурака! – Восьмая продержится дольше, я обещаю, – в знак применения я даже поднял вверх руки, показывая, что мой белый флаг выброшен на берег наших с ним пререканий. – Конечно, – ухмыльнулся отец, и эта ухмылка мне совсем не понравилась. – Я больше не собираюсь этого терпеть. Последняя была готова разрушить репутацию нашей компании! – Отец, – я с порицанием взглянул на него. Слишком высокопарные выражения. – Эти грязные сплетни разве что немного подмочили бы ее, репутацию. Но, никак не разрушили. Отец всадил ладонью по столешнице из дорогого красного дуба. Хрупкие руки секретарши Ларисы вздрогнули, чуть не выронив ручку на пол, а голова вжалась в плечи. – Она заявила, что была беременна от тебя! И что у нее случился выкидыш из-за твоего скотского отношения! Я выдал что-то отдаленно напоминающее смешок. Но тут же взял себя в руки и вновь натянул маску серьезного человека. – Надо быть идиоткой, чтобы не заметить, как тщательно мы с ней предохранялись, – отмахнулся от обвинений. Гертруда - моя бывшая секретарша. Она продержалась на этом месте ровно три месяца. Конечно, я не отрицаю факт сексуальных отношений, связывающих нас с ней. Но, как истинный джентльмен, я изначально предупредил леди, что о большем ей задумываться не стоит. Однако, вопреки моим ожиданиям, Гертруда предпочла забыть о небольшом уговоре, и спустя пару недель начала требовать официально объявить о наших с ней отношениях. За что тут же была уволена мной. – Скажи спасибо моим юристам и адвокатам, которые смогли договориться с ней! – негодовал отец. – Теперь ее счет пополнился на кругленькую сумму, но рот, к счастью, закрыт. – Отец, никто бы не поверил в эти грязные сплетни. Ты же понимаешь, что это неправда?! – Это не имеет значения! Никто бы не стал разбираться правда или нет! Грязь, которую бы начали разводить в желтой прессе, навредила бы нашей репутации раньше, чем ты бы смог ее оттереть! Я прикрыл глаза на секунду, мысленно соглашаясь с отцом. В этом проблема публичных людей, они постоянно у всех на виду. А стервятники - журналисты так и норовят вытащить наружу грязное белье, и рассказать о нем во всех мельчайших подробностях. – Ты прав, – нехотя заключил я, и выдавил из себя виноватую полуулыбку. – Я понял свою ошибку и больше так не поступлю. – Конечно же, не поступишь, – ухмыльнулся отец. – Я позаботился, чтоб твоя следующая помощница была настолько невзрачна… – Ты издеваешься? – Нет, – он кивнул на Ларису. – Она уже подготовила пять основных кандидаток. У каждой из них достойное образование и превосходные рекомендации. Но эти девушки разительно отличаются от тех, что ты нанимал самостоятельно. Уверен, у тебя и мысли не возникнет пообщаться с кем-то из них ближе, чем того требует устав этой компании. Я устал, что твои сексуальные похождения мешают моему бизнесу! – Нашему, – подмигнул я ему. – Ты не забыл? Я приемник корпорации и однажды стану ее полноправным владельцем, иначе зачем я сейчас здесь протираю штаны от Армани? – Нашему… – согласился отец. Он прекрасно осведомлен о моем неуемном желании слинять с должности гендиректора Голдман при первой возможности. Не знает лишь, что его воспитание тоже не прошло даром, и мои высокоморальные принципы никогда не позволят мне предать отца таким образом. – Что ж… – я оглядел кабинет. – И когда «твои» кандидатки готовы будут показать свои блестящие умы? – Уже! – пропищала Лариса, встревая в наш диалог. – Они все уже ждут в приемной. – Собеседование проведешь прямо сейчас, – сухо отрезал отец. – К обеду ты должен выбрать одну из них. Я проверю. – О, Лев Демьянович, – с иронией обратился к отцу, – это будет великая честь для меня! Спасибо вам и вашему секретарю, что так позаботились обо мне! Уверен, среди них я найду свой неограненный алмаз! – Прекрати потешаться, это для твоего же блага, – ровно изрек отец, поднимаясь со стула. Лариса тут же зачастила за ним. – Ну что ты… Я совершенно серьезно. А вообще, ты мог бы сразу рассмотреть кандидатов мужчин! С ними бы точно не возникало казусов в виде беременности! – я специально сказал это чуть громче, чем следует, чтобы отцу удалось услышать меня. Остановившись возле двери, он ничего не ответил. Лишь обернулся и строго взглянул на меня. Я неплохо рассердил его сегодняшним утром. Жаль. Ведь я планировал рассердить его гораздо сильнее. Спустя пятнадцать минут, приняв неизбежное, приказал пригласить первую кандидатку к себе в кабинет. Выслушал монотонный монолог об отличных отметках в дипломе и невероятно хвалебных отзывах с прошлой работы. С трудом подавил зевок, исследуя девушку взглядом. Отец не обманывал. Ничего из того, за что могло бы зацепиться внимание, в девушке не присутствовало. Совершенно невзрачная представительница прекрасной половины планеты продолжала утомлять меня своей речью, когда я прервал ее, и с вежливой улыбкой попросил позвать следующую. Ни вторая, ни третья, ничем не отличались от первой. Да это какая-то изощренная пытка! Браво, отец! Твои издевательства с каждым разом становятся все хитроумнее! Фоном улавливая однообразную речь, я взглянул сначала на часы, потом на фото в рамочке на столе. Малышка Варвара почти трех лет от роду смотрела на меня с фотографии теплым изумрудным взглядом. Давила смешную улыбку, изо всех сил напрягая круглые щечки. Эта девочка растопила мое сердце в первую секунду знакомства. Никогда бы не подумал, что смогу решиться на такой ответственный шаг в одиночку. Но судьба хитра и непредсказуема. Иногда она подбрасывает нам такие решения, о которых мы не могли и подумать. – Спасибо, – с искусственной улыбкой обернулся я к кандидатке. – Вы блестящий специалист. Пожалуйста, позовите следующую девушку. Я приму решение после рассмотрения всех кандидатов. Та расплылась в растерянной благоговейной улыбке, встала со стула и попятилась к выходу. В районе солнечного сплетения кольнуло что-то отдалено напоминающее совесть. Ведь я уже знал, что никто из трех девушек не займет место моего секретаря. И точно был не уверен, что хочу тратить еще два часа на собеседование остальных. Приняв правила русской рулетки, я решил, что найму следующую девушку, что войдет в дверь моего кабинета. Даже если она окажется в три раза скучнее трех предыдущих. Даже если она будет напрочь лишена обаяния, и всецело поглощена деловыми обязанностями. И даже если она всем своим видом будет больше напоминать синий чулок, нежели девушку. Отец прав отчасти, мне пора прекратить нанимать на работу моделей, которые лишь делают вид, что квалифицированы для должности личной помощницы. Признаю, что созерцание хорошенькой девушки за секретарским столом отвлекало меня от серых трудовых будней, но пришло время с этим покончить. – Войдите, – устало отозвался я на стук в дверь. Подбодрил себя мыслью, что чем скорее я закончу сегодняшний день, тем быстрее отправлюсь домой, к своей дочери. Поднял равнодушный взгляд на очередную кандидатку и… Напрочь дара речи лишился. ~Глава 2~ Лиза. Я ерзала на стуле в приемной, будто мне под пятую точку подложили ежа. Растерянный вид очередной кандидатки, покинувшей кабинет, не внушал мне надежды. Все эти девушки блестящие специалисты с хорошим опытом работы в подобных компаниях. На что же тогда надеяться мне, невзрачному серому клерку, два года проработавшему на одной должности в крохотной унылой компании, разорившейся в прошлом месяце? Надежда на получение должности в Голдман утекала как песок сквозь пальцы. Я ненавидела собеседования и сейчас проклинала судьбу, за то, что мне приходится проходить через это. Обычно, на таких встречах тебя рассматривают под микроскопом. А если уж дело касается Голдман - будь уверен, что проверят не только тебя, но и всю твою родословную вплоть до десятого поколения. Мне нечего было скрывать, и резюме в эту компанию я подала просто на удачу, заранее зная, что не пройду. Каково же было мое удивление, когда я получила ответное письмо с приглашением на первичное собеседование, а потом и на встречу с генеральным директором. Сейчас, сидя в мраморной белой приемной, идея уже не казалась мне слишком удачной. Любые перспективы перемен мой мозг воспринимал как сигнал бедствия, предпочитая продумывать пути отступления. Я озираюсь на дверь приемной, решая насколько бестактно будет сбежать прямо сейчас. Мысленно нарекаю себя трусихой и вспоминаю, что была такой не всегда. Да, когда-то я и правда была отважной и юной, не боящаяся трудностей. Но с тех пор много воды утекло. Мне всего 23, а я уже не узнаю себя в зеркале. Порой кажется, что из отражения на меня глядит побитая жизнью старуха. Отчасти, так это и есть… Жизнь не была ко мне благосклонна и вынуждала пройти через трудности, после которых я с большим трудом заставила себя продолжить жить дальше… – Проходите, – пискнула очередная кандидатка, вышедшая из кабинета, – вы следующая. Я сглотнула тягучую слюну в горле, на всякий случай оглянулась себе за плечо. Нет, она обращается точно ко мне. И сбегать времени уже не осталось. Поднялась с удобного мягкого стула и на деревянных ногах поплелась в кабинет гендиректора. Руки, будто свинцом налились. Потребовались усилия, чтобы поднять одну из них и постучать по двери. – Войдите, – послышался голос с той стороны, и что-то внутри содрогнулось. В самой глубине подсознания мелькнула мысль, что этот голос хорошо мне знаком. Но от подобной мысли я предпочла отмахнуться, как от назойливой мухи. Набрала в грудь побольше воздуха, приклеила ко рту неестественно радушную улыбку и вошла в кабинет. Но, стоило поднять взгляд, как пол поплыл под ногами, и все в кабинете начало беспрерывно вращаться. Мне казалось, что сам земной шар начал крутиться в три раза быстрее, кое-как удерживая мое тело в равновесии. – Ярослав… – я даже не поняла, как его имя сорвалось с моих губ, настолько была ошарашена. Мужчина в дорогом строгом костюме, явно сшитом на заказ, сидел за своим рабочим столом и смотрел на меня неотрывно. Его серо-голубые глаза, казалось, застыли, прежде, чем он сморгнул пару раз прогоняя морок. Удивленно дернув головой, Ярослав приподнял темные брови и взглядом указал мне на стул. Но я продолжала стоять на месте, как вкопанная. Безусловно, он изменился. Спустя долгих четыре года, что мы не виделись, Ярослав повзрослел, и от юного, озорного мальчишки уже ничего не осталось. Не знай я его так хорошо, подумала бы, что этот мужчина только что приехал со съемок на обложку журнала. Темные волосы с безупречной укладкой, белоснежный уголок рубашки, выглядывающий из-под распахнутого темно-синего пиджака, и так выгодно подчеркивающий золотистую кожу. Широкий разворот плеч, и выразительное мужественное лицо, с темной щетиной и выдающейся линией челюсти. Яр не изменил себе и остался воплощением идеала. Но я без труда узнала в нем человека, которого любила однажды. Хотя в то время он был моложе и казался мне намного более досягаемым... Вместо того чтобы принять приглашение и присесть, я попятилась к выходу. Ярослав встал со стула, не сводя с меня внимательных глаз. – Здравствуй, – глухо произнес, нарушая взрывоопасное молчание между нами, пока я гадала, узнал ли в ответ. – Здравствуй… те… – нащупала рукой за спиной ручку двери. – Нет, – он растерянно вскинул ладонь. – Не уходи, – скорее попросил, чем приказал, и это заставило меня помедлить с планом позорного бегства. Яр вышел из-за стола, приблизился и сам выдвинул стул. Облизала пересохшие от волнения губы, разглядывая стул как нечто ядовитое и опасное. Но через мгновение все-таки села. Яр вернулся на свое место начальника за столом. Сцепил руки в замок, с интересом разглядывая меня. – Я… удивлен, – произнес с легкой улыбкой. – Но рад тебя видеть. Сомнения полопались внутри как воздушные шарики. Помнит. Конечно, он меня помнит. – И я, – пролепетала я шепотом. Не имела ни малейшего шанса прекратить пялиться на него, напоминая себе полоумную. – Итак, – Яр прочистил горло покашливанием и его тон тут же принял деловые оттенки. – Ты ищешь работу? – он для вида заглянул в резюме, но тут же вернул мне свой взгляд. – Я-я… – сначала кивнула, потом отрицательно затрясла головой. – Мне… Я лучше пойду! – выдохнула ошеломленно. – Почему? – удивленно приподнял бровь и стал гораздо серьезнее. – Из-за того, что нас когда-то связывали романтические отношения? Но мы же взрослые люди, уверен, что сможем оставить прошлое в прошлом. Там ему и место… – задумчиво заключил, глядя даже не на меня, а будто бы сквозь. Сжала дрожащими пальцами ремешок сумочки на коленях. Нет, Яр… Вовсе не из-за этого. У меня были другие причины, и узнай ты о них, ты бы возненавидел меня. ~Глава 3~ Лиза. Пожалуй, Ярослав Гордеев единственный мужчина на этой планете, чья ненависть была бы мне не безразлична. Я совершила ошибку однажды. Ошибку, которая разбила мне сердце и навсегда искалечила душу. Узнай этот мужчина всю правду - и его душа была бы истоптана в грязь и порвана в клочья. Но я должна одна нести это бремя вины, и не позволю кому-то еще брать ответственность. – Прийти сюда было ошибкой, – сухо выдавила из себя. – Почему? Ты не ищешь работу? – Ищу, но… – Тебя не устраивают условия в Голдман? Это поправимо, и я уверен, что мы сможем найти компромисс… – Там, в приемной, блестящие кандидаты. Я уверена, что ты… вы обязательно подберете кого-то из них… – Позволь, я сам буду это решать, – мягко осек, и я тут же прикусила язык. – Что, если я хочу нанять на эту должность именно тебя? – Меня? – распахнул глаза. – Но у меня совсем нет такого большого опыта, и… – Меня устраивает твой опыт и твои рекомендации. Я помню тебя как четного и ответственного человека. Разве с тех времен что-то сильно изменилось? – он лукаво прищурился. И мне показалось, что еле сдерживает себя, чтобы не улыбнуться. – Нет, но… – Это отлично, тогда я официально сообщаю тебе, что ты принята на должность моей личной помощницы. – Ярослав, подожди, а как же… Еще даже не все кандидаты прошли собеседование… – Это уже не имеет значения. Можешь считать это своим счастливым билетом. Как в лотерее. Просто думай, что сегодня ты стала победителем. Я усмехнулась. Приз, в виде хороших условий труда и высокой зарплаты и правда заманчив, но последствия опрометчивого решения могут быть слишком жестоки, поэтому я говорю твердое «нет», и не спуская с губ вежливую улыбку, встаю. – Подожди, – сдается Яр, будто в момент выдыхая из себя все напускное. – Я решил, что найму следующую кандидатку еще до того, как ты вошла в эту дверь. И, если уж честно, сегодня мне не предоставили выбора. Тех девушек, – он кивнул на приемную, – выбрал отец. И мне кажется, это судьба, что среди них оказалась ты. Будь благоразумна. Не стоит отказываться от условий Голдман, только потому что нас что-то связывало в прошлом с тобой. Его слова доносились до меня как из-под толщи воды. Я смотрела на Ярослава и не могла больше сопротивляться нахлынувшим воспоминаниям. В голове, как кадры из диафильма крутились картинки нашего прошлого. И это прошлое было поистине сказочным, пока его не разбила реальность, оставив черные пепельные дыры в душе. – Яр… – мой голос дрогнул, а глаза увлажнились. Я не могла вспоминать все это без боли. Мужчина, заметив это, встал со стула и тут же приблизился. Заглянул мне в глаза, хмуря брови. – Прости, но прийти сюда, это большая ошибка с моей стороны, и… – Почему ты отказываешься? – пытливо вглядывался в меня Ярослав, и на сердце зародилась тревога. Казалось, он вот-вот заставит рассказать ему правду. Это было для меня хуже смерти. – Нет, я просто… – Я уверен, что ты не найдешь работы лучше, чем эта. Что тебя останавливает? Отказ от подобных условий выглядел глупо. И я не могла найти отговорки, чтобы не вызвать у него подозрений сейчас. Лихорадочно соображая, что стоит ответить, я прижалась спиной к двери. – Давай так, – смягчался мужчина. – Мой отец требует, чтобы одна из кандидаток была нанята уже к обеду. Как видишь, время на исходе. Ты можешь согласиться на испытательный срок? Всего неделя. А дальше примешь окончательное решение. Но, если ты не захочешь остаться, я не буду держать. Его голос был таким приятным и убаюкивающим. Хриплые нотки ласкали мой слух, гипнотизируя, и я сама не заметила, как кивнула. Лицо Яра торжественно просияло. А я мысленно сокрушалась, признавая, что этот мужчина до сих имеет на меня такое влияние, которому я не в силах сопротивляться. – Это «да»? – спросил настолько торжественным тоном, что со стороны кто-то мог бы подумать, что он делает мне предложение, не иначе. Хорошо, что в кабинете мы были одни. Передо мной стоял выбор, согласиться и успокоить его подозрения, или… смыться из этого здания как можно скорее, никогда больше не встречаясь лицом к лицу со своим прошлым. Очевидно, что для Ярослава наше общее прошлое не выглядело столь угнетающим и больным. Но для меня все было иначе. Воспоминания, связанные с этим мужчиной, наполняли меня тупой ноющей болью. Я научилась жить с ними, но не научилась их отпускать. Теперь они стали моей частью, как наказание, как расплата. Мне есть за что расплатиться со злодейкой судьбой. Ведь однажды наша с Яром малышка погибла из-за меня. Наша дочка так и не увидела мир, ни единого раза мне не улыбнулась, и не сказала свои первые «мама» и «папа». И во всем этом виновата лишь я. Я виновата в гибели дочери, о существовании которой Ярослав даже не знал никогда… Теперь я смотрела в красивые глаза мужчины, который должен был стать отцом моей дочери. И боль, которая со временем притупилась, разлилась во мне с новыми силами. Потекла по венам электрическими разрядами, заставляя чувствовать такое неподъемное чувство вины, что казалось вот-вот переломит хребет. – Не понимаю, – хрипло произнес Ярослав, изучая меня пронзительным взглядом. – Что может заставить тебя отказаться? Расскажешь? – Нет… Мне нечего рассказать, – произнесла одними губами, от страха слыша лишь удары сердца в ушах. – Я согласна, Яр. Я согласна на эту работу. ~Глава 4~ Лиза. Тем же вечером, я уже не могла прогнать из головы мысли о нашем прошлом. Прокручивала и прокручивала бесконечно одни и те же воспоминания, будто заезженную пластинку. Отвлечься не помог ни разговор с отцом, которому я отстраненно сообщила о новой работе, тактично умолчав кто именно станет моим новым боссом. Ни домашняя рутина, ни даже просмотр слезливой мелодрамы, герои которой шаблонно разыгрывали высосанные из пальца трагедии. Под шум телевизора, я закрыла глаза и откинула голову на спинку дивана. Где-то на задворках сознания послышались капли дождя, а перед глазами тут же вспыхнула яркая картинка того дня, когда мы впервые встретились с Яром Гордеевым. Утро было дождливым. Я пряталась от мокрых капель под навесом крыльца одного из кафе, находящегося неподалеку от университета. Поглядывала на затянутое тучами небо, гадая сколько еще дождь собирается лить. Яр появился рядом со мной будто из ниоткуда, и столь же неожиданно мне улыбнулся. Высокий брюнет с очаровательной открытой улыбкой. Казалось, в тот день ничего не могло испортить его настроения. Он поделился зонтом и предложил проводить. А затем протянул большую теплую ладонь и представился. Внизу моего живота что-то затрепетало, когда мы впервые соприкоснулись. А новый знакомый посмотрел на меня в этот момент так пронзительно, будто бы точно знал что я испытываю. Или просто ощутил то же самое? Позже я узнала, что мы учимся в одном универе. Что родители Яра богаты и бесконечно влиятельны. Для меня это не имело значения. Но я боялась, что для него это станет преградой. Вопреки ожиданиям, Яр оказался совсем не из тех богатых мажоров, что сторонятся «обычных» людей. Назвать себя иначе я не могла. Моя семья вовсе не была выдающейся. Папа всю жизнь проработал профессором в местном колледже для детей из неблагополучных семей, а мама умерла, когда мне не было еще и пяти, от болезни, сожравшей ее всего за полгода. Так что всю жизнь меня воспитывал папа. Он был хорошим отцом, и старался вложить в меня ценности, которые современному поколению недоступны. Мы часто ходили в церковь, а по вечерам читали классическую литературу. Конечно, о вечеринках и развлечениях, я в отличие от моих сверстников, даже не думала. Практически не имела друзей, но и предметом насмешек никогда не была. Меня просто не замечали. Стоит ли говорить, что когда на меня обратил внимание такой парень, как Яр, у меня сорвало тормоза? Он уже тогда был красив, как греческий бог, и я прекрасно видела как на него смотрят девушки. Я оставалась благоразумна и не позволяла ему подобраться слишком близко к своему трепещущему сердечку. Но Ярослав все равно это сделал, выбив из моих мыслей всякие опасения. Он был учтив и галантен. Решился на поцелуй лишь на третьем свидании. Мы проводили вместе так много времени, что через пару месяцев почти проросли друг в друга. И, оглядываясь на прошлое, я рада, что именно Ярослав стал моим первым мужчиной во всем. Наши с ним ночи были наполнены неподдельным огнем, полыхающим изнутри. Мы по-настоящему любили друг друга, утопая в этих эмоциях, и защищаясь ими от жестокого мира. Однако, секс никогда не стоял в центре наших с ним отношений. Яр был родным, и я не могла подобрать другие эпитеты, чтобы описать то, что я чувствую к этому человеку. Я сразу ощутила в нем что-то близкое и такое понятное. У нас был свой мир, и тогда казалось, что ничто не способно будет разрушить его. Как прилежная дочь, я старалась уберечь своего отца от лишних переживаний, и не рассказывала ему о зародившихся отношениях. Мне казалось, что отец презирает всех богачей и даже мысли не допускает, что среди них тоже есть достойные люди. Хотя прямо он никогда об этом не заявлял, но и между строк заметить было несложно. Поэтому Ярослав совершенно точно не пришелся бы ему по душе. Спустя полгода моих сказочных отношений, отец все равно об этом узнал. Я слишком часто не ночевала в общежитии, на этом и прокололась. Папа был в ярости. Он готов был обрушить на мою голову все проклятия мира. Был обижен, что я так долго скрывала свои отношения, и крайне во мне разочарован. Мне было стыдно и больно. Я знала, сколько сил отец вложил в мое воспитание и как тяжело ему было временами делать все в одиночку. Но даже жгучее чувство стыда не заставило меня отказаться от Ярослава. Этот парень был отдушиной в моей жизни. Помимо него там были лишь учебники и конспекты. Учеба всегда стояла в приоритете, а Яр… Он был до краев наполнен жаждой жизни, и, казалось, всегда боялся не успеть попробовать новое. Он мечтал о том, как бросит учебу и начнет путешествовать. Как увидит каждый уголок нашей планеты. Рассказывал, о тех местах, что ему уже посчастливилось видеть. И даже звал меня с собой в кругосветное путешествие. – Ты, единственная девушка, которую бы я хотел видеть рядом с собой в эти моменты, – сказал он однажды, сжимая мою руку. Мы бросили матрац прямо последи комнаты, распахнули окно и смотрели на звезды. – Папа ни за что меня не отпустит, – хихикнула я в ответ, немного смущаясь. – Знаешь, он так гордится, что смог дать мне достойное воспитание и образование. Ты даже не представляешь сколько ему пришлось для этого работать. Он всю свою жизнь положил, чтоб меня вырастить… – Но ведь это его жизнь… – Яр обернулся взглянув на меня своими пронзительными серо-голубыми глазами. – Только он несет ответственность за свои решения. А ты неси ответственность за свои. Прислушиваться к мнению дорогих тебе людей не плохо, просто у тебя свой путь. И он не всегда будет находить одобрения окружающих, – заметив смятение в моем взгляде, Яр поспешно закончил, – просто знай, что я еще никого и никогда так не любил как тебя. Я потянулась для поцелуя, прикрыла глаза и в тот момент решила, что готова сбежать за этим человеком хоть на край света. Вопреки желанию отца. Вопреки планам на учебу и жизнь. Вопреки всему, но только не сердцу, ведь именно оно подсказывало мне путь. А потом по нашему маленькому мирку ударила реальная жизнь. Она разгромила его в пух и прах, оставляя после себя только пепел. ~Глава 5~ Лиза. В тот момент я сидела в квартире Яра, пока он был на учебе, и держала в руках положительный тест на беременность. Пальцы дрожали, а глаза застилала пелена слез. Это было настоящей неожиданностью и я повозила себе немного запаниковать. В дверь позвонили, но звук не привел меня в чувство. В полусознательном состоянии, я побрела открывать, обнаружив в подъезде высокую стройную женину лет пятидесяти. Я сразу поняла, что это мать Ярослава, хотя он нас с ней никогда не знакомил. Женщина имела такой же цепкий пронзительный взгляд, как у сына. Ее темные седые на висках волосы были собраны в высокую элегантную прическу. Женщина поджала тонкие губы, придирчиво оглядывая меня – Здравствуйте, Любовь Ларионовна, – даже в таком состоянии мой мозг выкинул удивительный финт и вспомнил имя матери, которое Ярослав произносил от силы два раза. – А я-я… – Не надо, – небрежно вздохнула дама, и без приглашения прошла внутрь квартиры, как к себе домой. Наверное, она имела на это полное право, ведь квартира была снята Яром на деньги отца. – Я и так знаю кто ты, – бросила женщина, проходя прямо в туфлях на нашу кухню, и высокомерно озираясь по сторонам. Сняла кожаные перчатки, небрежно бросила их на стол, и остановилась возле окна. Именно в этот момент ее взгляд упал на тест, который я сжимала в руке. Вздрогнув я спрятала его за спину. – Мой сын почти не появляется дома, пропадая здесь с тобой бесконечно.– Да… – опустила виноватый взгляд, и поняла, что и сама была у отца уже не помню когда. – Простите, я передам ему, когда он вернется. – Передай ему лучше, что ты будешь виновата, когда перспективы, открытые для Ярослава сейчас, станут больше ему не доступны, – холодно изрекла женщина. – Что вы имеете в виду…? Она усмехнулась. – А разве ты сама не понимаешь? Ты вскружила ему голову, и вместо того, чтобы думать об учебе и своем будущем, он думает о тебе. – Женщина замолчала, переводя дыхание, пока я смотрела на нее во все глаза. – Пойми, детка. Ярослав совсем не такой, как ты. Его будущее предначертано с самого рождения, и он не имеет права от него отказаться. Через несколько месяцев, когда он окончит учебу, Ярослав станет приемником своего отца в огромной корпорации, и тогда ему точно будет не до тебя. Ты готова сидеть дома и нянчить сопливого ребенка, пока твой любимый будет в бесконечных делах? Готова ждать его с деловых встреч и вечеринок, которые последуют после? Поверь, – уголки ее губ тронула печальная ухмылка, – это сложнее, чем кажется. Дама с грустью взглянула на кольцо с большим изумрудом на своем пальце. Повертела его и вдруг заговорила совсем другим тоном: – Я знаю, о чем говорю, я прожила с его отцом тридцать лет. Но теперь мы разводимся. И я жалею, что не решилась раньше на это. А Ярослав… Ты будешь ему только мешать. Поверь, со временем он будет благодарен, если ты найдешь в себе силы сама уйти сейчас от него. Мои губы дрожали от обиды и внезапно рухнувшей на голову реальности. Я понимала, что в ее словах есть доля правды, и больше не могла ее отрицать. – Но мы… – сморгнула пару слезинок, и вновь посмотрела на положительный тест. – Я… Женщина подошла ко мне ближе. Посмотрела с неподдельным сочувствием. – Это всего лишь проблема. Сколько тебе? 18? И ты уверена, что хочешь стать матерью в столь юном возрасте? Ты ведь сама малышка еще. Подумай о будущем, дорогая. Сделаем так. Яр не узнает, что я приходила. К вечеру я переведу на твой счет крупную сумму. Этих денег хватит, чтобы избавиться от… проблемы. Но ты должна принять решение, и больше никогда не появляться в жизни моего сына. Объясни ему все. Скажи, что тебе нужно думать об учебе, а не о мальчишках. Я отрицательно затрясла головой, отказываясь принимать подобную информацию. Женщина снисходительно улыбнулась и сжала меня за плечо. – Все будет хорошо. Я знаю, что говорю. Так всем будет лучше. И, если ты действительно любишь моего сына, ты со мной согласишься, – сказала она прежде, чем исчезнуть за дверью. ~Глава 6~ Лиза. Следующие дни тянулись для меня бесконечно. Я старалась избегать Ярослава, пока не приняла окончательное решение. А Любовь Ларионовна исполнила свое обещание, и в тот же вечер перевела на мой счет огромную сумму. Иногда я заглядывала в мобильный банк и смотрела на нули с отвращением, как на нечто грязное и больное. Мне не нужны эти деньги. Мне не нужно ничье одобрение. Мне нужен лишь Яр. Неделю спустя я съездила в банк и попросила сделать возврат перевода. Но сердце безостановочно разрывалось от того, что я собиралась сказать Ярославу, назначив встречу на вечер. Я сомневалась, что приняла правильное решение. Но моральные принципы не позволили сделать иначе. Мы находились в том самом кафе, возле которого познакомились. Яр был расстроен и напряжен. Он ощущал всю мою боль, и я это отчетливо понимала. – Что случилось, родная…? – парень с тревогой заглядывал в мои глаза, а меня изнутри разрывало на части. – Я думаю, нам стоит притормозить, – слова вставали больным комом в горле, но я продолжала: – Мой отец очень расстроен. У меня снизились оценки. А ты знаешь, как ему важно, чтобы я закончила универ. Я просто не могу его так подвести. А ты… Ты ведь должен начать работать в фирме отца после окончания…? – я опустила глаза, не в силах больше смотреть на него. – Да, но… Знаешь, я правда готов был все бросить ради тебя. И мы действительно могли бы отправиться в кругосветное путешествие. Ведь я не шутил… – Это твоя жизнь, Яр! Не моя! – выкрикнула я горячо, поднимая полные влаги глаза. – Я не могу себе позволить все бросить и подвести отца! Я не имею права на это! И ты… Ты не имеешь таких прав тоже… Парень отдернул руку и мне стало так холодно, будто всю душу из тела в момент выкачали. – Лиз, родная, если это твое решение… То я не в праве настаивать… Но ведь необязательно рвать отношения. – Я их не рву. Я просто предлагаю сделать паузу, – осекла его сухо. – Ты… ты хорошо все обдумала? – в голосе Яра затаилась обида. Я отвернулась к окну, и незаметно положила руку на живот под столом. – Да, – немногословно отозвалась. – Хорошо, и какие же рамки у твоей «паузы»?! – Я не знаю, Яр! Ясно?! Я не знаю сейчас ничего! Я могу просто побыть одна?! Делай то, что должен! Я не буду мешать! На этих словах я выскочила из-за стола, и позорно сбежала. Стоило огромных усилий не отвечать на его звонки в следующие несколько дней. Затем он стал звонить все реже и реже, а в конечном итоге совсем перестал. Я помню те дни слишком плохо не от того, что это было давно. А от того, что не было ни единой минуты, когда мои мысли были ясны и чисты. В голове царил хаос. Я не хотела вставать по утрам, и тем более не хотела принимать никаких жизненно важных решений. Слова его матери засели в моей голове, как заезженная пластинка. И в какой-то момент я и правда поверила, что должна отпустить Ярослава, чтобы не мешать его будущему. Но и еще одну вещь я осознала для себя слишком отчетливо. За свое будущее несу ответственность только я. Никто не вправе заставлять меня отказываться от нашего малыша. Ни мать Ярослава, ни мой отец. Время шло. Дни сменяли друг друга. Я полностью погрузилась в учебу, почти не обращая внимания на вечно мучивший меня токсикоз. Университетские будни все больше приближались к выпуску старшекурсников. Ярослава я видела мельком и всего пару раз. Он выделялся на общем фоне своих однокурсников, потому что перед поступлением в институт пропустил пару лет, потратив их на путешествия. Мой живот рос, но даже спустя четыре месяца мне удалось скрывать его под свободной одеждой. Поэтому, к счастью, никто из окружающих ничего не заметил. В последний день учебы, я собрала вещи в комнате своего общежития, и отправилась в дом отца. Он очень ждал меня, намереваясь провести длинные летние вечера за чтением литературы и разговорами о жизни. Папа был в курсе, что я порвала с Ярославом и не мог скрыть своей радости по этому поводу. Но сегодня мне предстояло его огорчить, поэтому, выйдя из такси, и взглянув на родной дом, я ощутила, как колени обмякли, а сумка с вещами показалась бесконечно тяжелой. Целый вечер я выжидала момент для важной новости, молясь всем богам, чтобы отец оказался на моей стороне. А когда дрожащим голосом произнесла, что беременна, боясь заглядывать папе в глаза, столкнулась со стеной тотального бессердечия… – Мы все исправим, – выдавил отец через тяжелую паузу. Схватился за телефон. – Здесь, в больнице, работает старая подруга твоей мамы. Татьяна Георгиевна, ты помнишь ее? Мы запишем тебя на процедуру прямо завтра, а через неделю ты и думать забудешь об этой проблеме, – бормотал он растерянно. Я отступила на шаг. – Пап… Я не хочу делать аборт… Отец выдавил рассерженную усмешку. – Это даже и не аборт, милая. Какой срок? Неделя? Две? Там и ребенка то еще нет. Поверь мне, так будет лучше. Тебе, прежде всего! – ПАП! – закричала я не своим голосом, давясь рыданиями и обидой. – Папа, послушай! Это мой ребенок! Твой внук! Как ты можешь так говорить?! Я смирилась с предложением избавиться от малыша от матери Ярослава, но не могла смириться с этим от собственного отца. Мне казалось, что, несмотря ни на что, он просто обязан понять меня. Встать на сторону дочери. А оказалось, что я одна во всем мире. И кроме меня, этого малыша теперь некому защитить. ~Глава 7~ Лиза. – Ему четыре месяца, – сдавленным голосом произнесла, – и ни один врач аборт уже не сделает. Это незаконно. И я рожу. Хочешь ты этого или нет. Только… только если ты откажешься от него, значит и от меня тоже откажется… – говорила я, пока отец смотрел на меня ошарашено. – Скажи мне об этом сейчас. Следующий год на учебе мне придется пропустить, и летом я займусь поиском работы и жилья. Отец был подавлен. В тот момент я видела, как его терзают сомнения. И я совершенно точно не собиралась вешать на его шею заботу о малыше. Но думала, что могу рассчитывать хотя бы на помощь. Ведь он мой отец… К кому же еще детям идти со своими проблемами, если не к родителям? – Нет, – в конце концов произнес. – Нет, Лиза. Конечно, я от вас не откажусь, – глухо произнес он, и из моих глаз покатились градины слез облегчения. Я с искренней благодарностью бросилась папе на шею. Мне было жизненно необходимо это сейчас. Чтобы рядом оказался хоть кто-то кому мы нужны. *** Первые четыре месяца беременности показались для меня раем, по сравнению с тем, что началось после. Пока за окном моей комнаты стояла пронзительная жара, я болела. Температура почти не спадала. И стоило мне лишь на пару дней почувствовать себя лучше, как болезнь вновь подступала. Тело горело, а мозг словно плавился. И в один из таких вечеров, когда закатное августовское солнце слепило в окно, я решилась ему написать. Сколько раз за эти летние месяцы я брала телефон и порывалась написать до боли знакомому абоненту - не сосчитать. Но каждый раз отговаривала себя. Я отслеживала редкие фото Яра в социальных сетях. Знала, что он так и не уехал в путешествие, и сейчас занят работой на фирме отца. Мысленно была рада тому, что ничто не помешало блестящему будущему этого парня. Может быть, когда Яр мечтал бросить все, он и сам не понимал, что значит жить в бедности. Что значит даже не иметь возможности прикоснуться к той жизни, которая была ему предначертана. «Ты нужен мне. Очень» – единственные слова, которые я смогла напечатать на экране своего телефона. Я не стала сообщать ему о беременности по телефону, но была готова рассказать все при встрече. Да он и сам бы увидел, живот на седьмом месяце скрыть уже трудно. Я увидела, как внизу сообщения загорелись галочки о прочтении. Абонент светился онлайн еще пару секунд, а затем погас… Так же угасла во мне и надежда на еще одну встречу с любимым. Ярослав не ответил. Ни в тот вечер. Ни в следующий. Ни даже через неделю. Я опоздала. Я должна была написать ему раньше, пока еще хоть какие-то чувства были живы. Но, наверное, когда тебя просят о паузе, а потом пропадают на целых полгода, прерывать эту паузу уже вовсе не хочется. Я винила себя, страдала, и упивалась слезами. Бесконечно пропадала в больницах, пробуя все новые лекарства, в безуспешных попытках избавиться от простудного вируса и доносить ребенка. На очередном узи не выдержала, и спросила у врача пол малыша. Оказалось, что у меня будет дочка. Я часто разговаривала с малышкой, но до последнего дня тянула, чтоб дать ей имя. Все думала, как бы хотел назвать свою дочь Ярослав? Хотел бы он вообще эту дочь, если б узнал? Простуда опять одолела меня в один из последних дней августа. Отец просунул голову в дверь, с тревогой спрашивая нужно ли мне что-нибудь. – Спасибо, – прохрипела севшим окончательно голосом. Папа подошел ближе к кровати и поправил на моем лбу мокрое полотенце. Посмотрел на меня виновато, с неподдельным сочувствием. – Ты так намучилась, моя девочка. Слабо ему улыбнулась и даже присесть попыталась. Но тут же почувствовала резкую боль в животе. Такую, что искры из глаз полетели. Согнулась пополам, воя от разрывающих спазмов. Папа вызвал скорую помощь, и уже через двадцать минут я была в больничной палате. Врачи ввели мне обезболивающее, но даже оно плохо справлялось с задачей. – Будем делать кесарево, – сообщила врач. Я схватила ее за рукав, мало что понимая. – Она еще маленькая, Татьяна Георгиевна… Пожалуйста, сделайте что-нибудь, спасите ее… – Все хорошо, милая. Мы справимся, закрывай глаза… Что происходило дальше я помню смутно. Яркий свет ламп, светящих прямо в глаза. Отвратительный металлический запах крови разъедающий изнутри. Тихие голоса врачей. Стальной звон холодного скальпеля. Я отключалась, приходила в себя и снова теряла сознание. Наверное, так не должно было быть. Я должна была спать крепким сном, пока врачи делают свою работу и спасают малышку. Но будто что-то свыше заставляло меня продирать глаза снова и снова. Лишь на миг я услышала ее плачь. Будто котенок мяукал, до того моя девочка была тихой и маленькой. Лишь на секунду я мазнула взглядом по ее личику. Но этой секунды было достаточно, чтобы теплый зеленый взгляд ее больших глаз навсегда отпечатался в памяти. Очнулась я только сутки спустя. Рядом с больничной койкой сидел подавленный отец. Сжимал мою сухую ладонь. – Где она…? Где моя девочка…? – я даже не говорила, просто шептала, голоса не было, а горло саднило. Но, и в таком состоянии я попыталась встать, чтобы поскорее увидеть малышку. – Ложись обратно, тебе нельзя вставать сейчас, – строго сказал отец, давя мне на плечо. Низ живота саднило, и я понимала, что скорее всего теперь там огромный шрам. – Лиза, ляг на кровать, мне нужно тебе кое-что сказать… Я послушно приземлила голову на подушку, боясь даже дышать. Судьба ведь ни за что так со мной не поступит, правда? С малышкой ведь все хорошо? – Пап… – жалобно прохрипела, а все внутри сжалось, ожидая ответа. – Ребенок не выжил, родная. Девочка умерла через минуту после рождения, на семи месяцах она была еще слишком слаба, чтобы… – его голос был так же мертв, как и я в этот момент. – Мне жаль, моя девочка. Отец склонился, чтобы обнять меня, но я его оттолкнула. – ЧТО ТЫ ГОВОРИШЬ?! – закричала, заливаясь слезами. – Где моя дочка?! – Тише… ЭЙ! КТО-НИБУДЬ! – позвал он персонал клиники, – вколите ей что-нибудь, видите, у девочки истерика?! – НЕТ! НЕТ! НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ! ГДЕ МОЯ ДОЧЬ?! – я все продолжала кричать, пока санитар оголял мое плечо и вонзал под кожу иглу. – Где… моя… дочь… – шептала, закрывая глаза. – Моя… девочка… Это я виновата…? Я виновата, что она умерла…? Я не сберегла мою крошку…? ~Глава 8~ Яр. Отчего-то я испытал глубочайшее чувство триумфа, когда Лиза согласилась на должность моей личной помощницы. Не сказать, что у меня были на нее особые планы, но улыбка все ни сходила с лица, когда я тем вечером ехал домой. – Папа-а-а! – Варя бросилась мне на шею сразу, стоило только переступить порог дома. Я склонился, подхватил малышку на руки, и позволил ее крохотным ручкам обвить мою шею. – Господи, – прикрыв глаза на секунду, дал волю небольшой слабости, – что бы я без тебя делал, родная? Вспомнил, как впервые увидел эту крошку почти год назад, и душа содрогнулась от того, что я мог не поехать к сестре тем вечером, а Варя до сих пор бы жила в детском доме. Годом ранее. – Боже. В прошлый раз нам достались самые худшие места сзади! – тарахтела как заведенная Элла. – Какое счастье, что в этот раз нам достались места почти у самого подиума! Я передернул плечами, уныло оглядел толпу собравшегося народа. Не без печали отметил, что вся женская половина похожа на Эллу, словно является ее точной копией. Все те же выбеленные длинные пряди волос, пухлые глянцевые красные губы, точеные личики с остреньким подбородком. И даже выбор одежды моей спутницы был отдаленно похож на наряды остальных дам: блестящее серебристое платье, шубка из искусственного меха и километровые каблуки. Эта мысль меня насмешила. Ничего не поделаешь. Мода. А Элла ее строгая почитательница. Я огорчился, что места в этот раз у нас не в конце, ведь там я мог хотя бы поспать, но вслух этого, конечно же, не сказал. – Ты не поверишь, этот модельер порвал все обложки модных журналов в начале года. Мне жизненно необходимо познакомиться с ним сегодня! – не унималась Элла, пока я все тем же скучающим взглядом изучал кукол, вышагивающих по подиуму. Каждая из них была одета в причудливые микро-платя, не толще моего ремня, но это тоже… мода. – Не беспокойся, ты обязательно с ним познакомишься, – ответил я спутнице, наблюдая ее встревоженное лицо в полупрофиль. Да, Элла, безусловно красива. Нет, даже не так. Элла божественно красива, и я это признаю. Кукольный вздернутый носик, большие голубые глаза, выразительные чувственные губы и высокие скулы. Прибавьте к этому сногсшибательную фигуру модели, и получите идеал женщины. Настоящую ожившую Барби. Такие девушки всегда были в моем вкусе, худощавые блондинки со светлыми выразительными глазами. Но, стоит признать, что многое из внешности Эллы подправлено косметологами и пластическим хирургами. Однако, я, как умный мужчина, предпочитаю не заострять на этом внимание. Ничего удивительного, что контракт со своим первым модельным агентством Элла подписала уже в 18. А сейчас, спустя шесть лет выстроила довольно успешную карьеру на подиуме. Не обошлось и без ее пробивного характера, но… – Вот! Вот он! – восторженно встрепенулась девушка, когда показ подошел концу. Пришлось разлепить глаза и сделать вид, что я вовсе не спал. В последние недели отец все больше загружает меня на работе, так что о полноценном сне и речи сейчас не идет. Я ищу любую возможность, чтобы вздремнуть, и со стороны уже похож на медведя, которого ошибочно разбудили посреди зимней спячки. – Идем! – Элла потащила меня за руку, к собравшейся в центре помещения толпе журналистов. Протиснулась к обладателю всеобщего внимания, принимающего поздравления. Показ удался. – Это просто сногсшибательно! – восторженно заявила, протягивая дизайнеру руку. – Меня зовут Элла Беленко, вы скорее всего видели меня на показах! Я очень хотела бы однажды поучаствовать в вашем! Я слегка поморщился, и был даже рад, что сейчас Элла не потащила меня представлять модному супердорогому дизайнеру. Порой ее напор может кого угодно в ступор ввести. Супердорогой известный дизайнер откашлялся, обдумывая как среагировать. Но руку все же подал и представился. А потом скользнул взглядом по мне. Я тяжко вздохнул. – Ярослав Гордеев, – протянул ему свою ладонь для приветствия. Глаза мужчины загорелись. – О-о, правда? Вы как то связны с Goldman Limited Group? Еле заметно кивнул. – Да, я сын ее основателя. – И мой жених, – Элла прильнула к моему локтю и потерлась щекой о плечо пиджака изо всех сил изображался счастливую невесту. Хотя почему изображая? Пару месяцев назад я действительно сделал ей предложение, но именно сейчас мне кажется, что Элла вела себя немного наигранно. – Отлично, я очень рад с вами познакомиться, – Вячеслав, так звали супердорогого и модного модельера-дизайнера, начал озираться по сторонам, отмахиваясь от настойчивых журналистов. – Знаете, я собираюсь поехать на ужин в Плазу. Вы хотите составить мне компанию, ребята? – он спрашивал об этом у Эллы, но продолжал смотреть на меня. Подсознательно я ощутил, что знакомство со мной ему куда интереснее, чем с обычной моделью. И я в силах понять, люди этого круга всегда ищут связи, которые могут быть выгодны, а не просто приятны. – Извините, но… – Да, конечно! – осекла меня Элла, чем существенно огорчила. Ведь я уже мечтал о мягкой подушке в нашей с ней спальне. – Мы с радостью примем ваше предложение! Едем! ~Глава 9~ Яр. Ужин проходил достаточно монотонно. За большим длинным столом в дорогом пафосном ресторане присутствовало еще пара человек из светского общества. Которые, к слову, меня совершенно не интересовали. Поэтому я с разочарованием проткнул вилкой ароматный стейк, политый соусом, и приправленный овощами, и уже собирался попросить Эллу поехать домой. Но Вячеслав опередил меня, провокационно интересуясь: – Хорошо, Элла, я вижу ваш энтузиазм, направленный на работу, – мягко произнес он. – Но есть вопрос, который я задаю каждому своему знакомому. Элла навострила уши, превращаясь в один большой слуховой аппарат и всем видом показывая настолько ей интересно. – Кем вы видите себя через пять лет? Невеста задумалась на секунду, а я поймал себя на мысли, что тоже не прочь выслушать мысли невесты. – Хм… – выдохнула она через паузу. – Определенно я планирую остаться в профессии, но, может быть, чуть-чуть сместить вектор внимания. Возможно, перейду из разряда моделей в дизайнеры одежды или что-то вроде того… – она активно жестикулировала руками, прикрывая свое смущение смехом. – Вы знаете, я так обожаю одежду, что не представляю себя вне этой сферы! Так что через пять лет, я уж точно не стану домохозяйкой, которой интересны только цвет насморка ее чад! Все за столом вежливо, сдержанно рассмеялись. Но, на самом деле, никому смешно не было. И мне, в том числе. – Ну а вы, Ярослав? Я безразлично дернул плечом. – Думаю, что выведу Голдман на новый уровень. Открою еще несколько филиалов и увеличу годовые обороты минимум в пару раз… Я сказал что-то еще, но сам в это время пытался справиться с рухнувшей на голову реальностью. Сколько помню себя, всегда хотел крепкую семью и детей. Конечно, моя жена не обязана посвящать жизнь только домашнему очагу, но полностью игнорировать его создание… Ну хотя бы заложение фундамента под чертов очаг? Нет? Прикусил язык, чтоб не сказать лишнего, и оповестил Эллу, что собираюсь домой. – Сейчас, – шепнула она в ответ. – Ты можешь подождать меня в машине, хорошо? Ужин подходит к концу и мне позарез необходимо взять у Вячеслава его номер телефона… Я мысленно закатил глаза, но недовольства не показал. Пока сидел в полутемном салоне авто, размышлял, где был тот самый момент, когда я упустил все из-под контроля? Элла казалась мне идеалом. Черт, да даже еще два месяца назад она вела себя совершенно иначе. Была гораздо более близкой и понимающей. Всегда тактично интересовалась моими планами и желаниями. Как вышло, что только заполучив помолвочное кольцо с бриллиантом, стоящим как целое состояние, эта девушка превратилась в ту, кто просит меня «подождать в машине»? А как я угодил в разряд «ждущих в машине»? Эта глупость не слабо меня зацепила, но я предпочел не раздувать из мухи слона и спустил все на тормозах. Гораздо глобальнее задел тот факт, что Элла не хочет детей. До нашей помолвки она старательно уворачивалась от разговоров на подобные темы. Прямого нежелания не выражала, и я сделал вывод, что она не против попробовать. Торопить не собирался, но пять лет… это слишком долгий срок для меня, чтобы ждать. Через пять лет мне будет уже 34. Когда мой сын или дочка в школу пойдут, я выйду на пенсию? Элла вернулась в машину в крайне расстроенных чувствах. – Я еще никогда не встречала более мерзкого человека! – возмущенно заявила она, хлопая дверью. Я ничего не ответил, поняв, что Вячеслав просто не захотел с ней сотрудничать. А уже на следующий день и я пересмотрел приоритеты присутствия в своей жизни невесты… ~Глава 10~ Сегодня у нас годовщина, ровно год назад мы познакомились с Эллой. Надо отметить, что и наши отношения начались в день знакомства, так что эту дату вполне можно назвать годовщиной. Число и месяц запали в мою память почти чудом. Не уверен, что проявил бы те же способности, не заключи я в тот день, год назад, успешную сделку с китайцами, которую наша фирма планировала последние годы. Именно после этой сделки я отправился на вечеринку в одно из самых модных заведений этого города. Не познакомиться с Эллой в тот вечер было бы сложно. Она сияла ярче всех звезд вместе взятых. В ярко-синем коротком платье, так аппетитно облегающем фигуру, девушка извивалась на танцопле, привлекая восхищенное внимание всех, находившихся в тот вечер в клубе, мужчин. – Элла, – с улыбкой позвал я, переступая порог нашего загородного особняка. Как он стал «нашим» я и сам заметил с трудом. Еще в первые месяцы отношений, ее вещи незаметно перекочевали на мои полки. Ну а два месяца назад, после официального предложения, ей уже и перевозить было нечего. Так что она вплотную занялась обустройством интерьера. Я с иронией к этому относился и совершенно не злился. В конце концов нам предстоит здесь жить вместе, так что пусть сделает все так, как ей нравится. – Эл! – повторил я, сбрасывая пальто и удобнее перехватывая большой букет алых роз. Карман пиджака оттягивала бархатная коробочка с дорогой подвеской внутри. Я мог бы порадовать Эллу чем-то другим, но насколько успел заметить - настоящий восторг она ловит только от бриллиантов. Поднялся на второй этаж и скользнул взглядом по приоткрытой двери нашей спальни. – Да-а-а, – услышал мурлыкающий голос невесты, и решил что она разговаривает по телефону. Но что-то на уровне подсознания заставило меня притормозить перед дверью. – Ко-отик, – тянула она с долей кокетства, – ну почему ты так долго не приезжал? Я же так скучала по тебе… Ты не представляешь, как мне иногда грустно здесь до-о-лгими темны-ы-ыми вечерами… Этот сноб же постоянно на работе пропадает! И меня совсем некому развеселить… Дыхание сперло, когда до мозга наконец начал доходить смысл происходящего. Резким рывком я дернул дверь на себя, отшвыривая букет в сторону в коридоре. Элла тут же обернулась, взмахивая распущенными белокурыми волосами. Отпрянула от парня, испуганно взирающего на меня темными глазами. Я успел заметить, что на невесте нет ничего, кроме шелкового халатика, а рубашка парня была расстегнута на три верхних пуговицы. И причиной тому явно не жара послужила. – Милый! – затараторила Элла, обхватывая себя за плечи руками. – А это Марк, помнишь я месяц назад вас знакомила? Он помогал мне с дизайном дома… – Это самый мерзкий дизайн дома, что мне довелось видеть в жизни, – процедил я пристально глядя невесте в глаза. – Яр… Милый… – прошептала она перепугано. Понимает, что отпираться уже бесполезно? – Это… это вовсе не то, о чем ты подумал… Не понимает. – Убирайся. – Я не кричал, но в голосе слышалось достаточно прямая угроза. Парень, заметив, что я занят разборкой с невестой, тихой сапой попятился к двери. Но я выставил руку вперед, преграждая дорогу. Замахнулся второй, и увидел, как его глаза пугливо зажмурились. Элла взвизгнула. – Яр! Милый! Не надо! Моя рука остановилась в миллиметре от его испуганного лица. Кулак все еще сжимался, но ударить его я больше желания не имел. Этот парнишка не вызывал у меня ничего, кроме жалости. Я вновь повернул лицо к Элле. – Убирайся. Прямо сейчас. – Нет, нет, нет, – залепетала она, пытаясь подойти ближе и прикоснуться ко мне, – послушай, это… – пустой взгляд забегал из стороны в сторону, – это было всего один раз… – УБИРАЙСЯ! – я не выдержал и сорвался на крик. Элла явно испугалась этого не на шутку, потому что уже в следующий миг и ее, и этого жалкого парня, на которого она меня променяла, как ветром сдуло из спальни. В порыве агрессии, я сдернул шелковые простыни с кровати, распахнул окно, и выкинул их на газон. Заметил, как машина любовника моей невесты стартует из-за кустов. Именно там она была припаркована, чтобы быть незаметной для остальных. Спокойно понаблюдал, как тачка срывается с места, выезжая на дворовую дорожку. Только вот Эллу водитель похоже забыл. Невеста не успела всего секунду добежать до авто и открыть ее дверь. Со всей дури ударила ладошкой по заднему стеклу, и только тогда тачка снова затормозила. – Идиот! – выкрикнула она в сердцах своему горе-любовнику, вновь припустившему с места. Я с горечью ухмыльнулся. Ничего нового сегодня я не узнал. Просто до этого дня признавать, что Элле от меня нужны были лишь связи и деньги, мне не хотелось. Но… да. Я так грезил идеей создать семью, что отказывался верить в реальность, предпочитая быть лучше слепым, чем несчастным. Весь вечер я бродил по собственному огромному дому как призрак. Каждый предмет интерьера больно саднил мыслью о неудавшихся отношениях. Опрокинул содержимое стакана из дорогого стекла одним махом. Плюхнулся на большой вычурный диван посреди гостиной. Прямо на меня с картины над камином смотрел тупой олень с большими рогами и выпуклыми глазами. Витиеватые рога несчетного животного были украшены стразами. Какая безвкусица. Одним махом поднялся с дивана, снял картину со стены и вышвырнул во двор через окно. Туда же полетел кофейный столик за триста тысяч, глупые пошлые статуэтки, которыми был уставлен весь дом, декоративные подушки в вычурном стиле индийских мелодрам. Во дворе в этот вечер оказалось пол дома, а я все не мог успокоиться. Пока не сел за руль тачки и не убрался подальше от «моего/не моего» дома. И чем дальше я уезжал, тем легче мне становилось. Казалось, машина сама привела меня к по настоящему близкому человеку... ~Глава 11~ Яр. Моя сестра, со странным именем Забава, спасибо родителям, жила вдали от чужих глаз. В небольшом особняке спрятанном среди елок и сосен за городом. Постучав в дверь пару раз, я уже пожалел, что не додумался позвонить и предупредить о приезде. Я не из тех навязчивых людей, что могут бестактно заявиться в гости к любому. Но сестра открыла, и, казалось, была мне искренне рада. Радушно улыбнулась, приглашая пройти. Я вовсе не удивился ее, в очередной раз изменившемуся, внешнему виду. Сестра лишь на год младше меня, но выглядела гораздо моложе. Сегодня она каким-то невообразимым образом прикрепила к своим волосам тонкие розовые косички и украсила все это миллионом разноцветных резинок. От этого у меня слега рябило в глазах. Хорошо, что наряд сестры сегодня был не столь вычурным. Простой бежевый свитер в крупную вязку, свисающий почти до колена. Обычно в выборе одежды она более оригинальна. Забава художница, творческая натура и добрейшей души человек, поэтому к ее закидонам я отношусь с пониманием. – Тс-с-с! – приказала сестра, прикладывая палец к губам. – Проходи на кухню пока. – Ты что, не одна? – я изогнул бровь, вспоминая когда последний раз был удостоен чести познакомиться с ухажером сестры. Она натура слишком вольная, и в выборе партнера по жизни, кажется, никогда не определится. *** – Не хочется этого говорить, но! Черт побери! Я так и знала! – возмущенно всплеснула руками спустя двадцать минут, когда выслушала мои немногословные жалобы на чертову жизнь. Заварила чай с какими то травами, невероятно дурно пахнущий… Аккуратно отодвинул чашку подальше. – Мне просто все это надоело, – отмахнулся я от ее порицания. – Но не буду скрывать, что я и правда разочарован. Хотел семью, и детей, а не «ребенка» в постели невесты. – Парень, с которым Элла мне изменяла и правда выглядел как ребенок, от этого еще горше на душе было. – Да ну! – рассекла Забава воздух рукой. – Ты с жиру бесишься просто! Не видишь сколько вокруг есть хороших простых девушек! Тебе же все моделей и суперзвезд подавай! – Знаю я ваших простых, – усмехнулся я горько. – Была одна такая, когда в институте учился еще. После нее год себя по кускам собирал. Нет уж, увольте. У моделей и суперзвзд хотя бы знаешь что на уме. А у этих «простых» не прочухаешь. Лес темный и непроглядный. И ведь все хорошо тогда было, а потом… – я тоже обреченно махнул рукой, не жаля вдаваться в подробности и бередить старые раны. А раны эти были больные и горькие. Даже спустя столько лет. – Ну тогда довольствуйся тем, что есть, – комично развела Забава в стороны руки, чем вызвала во мне приступ смеха. В гостиной кто-то зашуршал, и я представил бедного ухажера сестры, который сейчас ерзает на диване. – Погоди, я сейчас, – бросила Забава, убегая в гостиную. Оставшись на кухне в гордом одиночестве, уже не представлялось возможным засунуть воспоминания многогодичной давности куда-то поглубже, и как обычно не позволить им прорваться наружу. Я слишком отчетливо помню лицо той девушки, что разбила мне сердце. А я был еще слишком юн, чтобы вовремя закрыть свое сердце. Бессердечная молодая студентка бросила меня, как только ей стало скучно. А мне пришлось на живую зашивать рваную рану в душе. В то время я грезил о путешествиях, хотел мир повидать. Но, после нашего расставания, как отключили. С трудом поднимал тело с кровати, чтобы отправиться в фирму к отцу. Каждый день был похож на другой, а перед глазами стояла только она. Но мне пришлось уважать ее решение и выбор расстаться со мной. Быть в роли сталкера, обрывающего телефон и вечно ищущего встреч, не хотелось. Поэтому я до белых костяшек на пальцах сжимал по ночам телефон, чтобы вновь не набрать ее номер. Меня бездушно оставили мучиться от вопросов «Зачем», «Почему»? Не дали ответа ни на один. И в конце концов я нашел эти ответы самостоятельно. Ей просто наскучило. Это я, как идиот, размечтался о детях, любви и семье. А ей все это было не нужно. Ей хотелось блестящей учебы, успешного будущего. Всего того, что мне и так было предоставлено, но было не нужно… Я не вправе винить ту девушку за ее мечты и за выбор. Вернее за то, что они не совпали с моими. Но с тех пор от отношений меня отвернуло. Разбитое сердце, это не самое дешевое удовольствие, знаете ли. Отвлекал от мрачных мыслей только тот факт, что я был нужен матери. В тот момент они с отцом переживали тяжелый развод, длящийся несколько месяцев, и я старался не бросать ее в одиночестве, постоянно находясь рядом. Даже несколько раз оставался ночевать в новом доме матери, когда ей было особенно горько. В один из таких вечеров уснул прямо на диване в гостиной. Открыл глаза поздней ночью. Померещилось, что звонит телефон, а на сердце от чего-то было слишком тревожно… Вернувшись на кухню в поисках телефона, я обнаружил его в руках матери. – Мне показалось, сигналил? Она отмахнулась, выдавливая печальную полуулыбку. – Мне тоже так показалось, но ничего нет, – протянула мне мобильник. Быстро просмотрел входящие смс и звонки и действительно не обнаружили там ничего. От кого я ждал звонка в такой час? Конечно же, от нее. Мне казалось, что однажды она обязательно должна позвонить. Объяснить все. Или… или просто сказать, что я все еще нужен. Плюнув на гордость, я бы примчал в тот же миг. Но она не писала. А я был не нужен. Со временем ждать перестал. Немного отойдя, я начал менять девушек словно перчатки, и ни с одной не задумывался об отношениях. Нас связывало только физическое влечение, а как только грань хоть на миллиметр подступала к близости душевной - как отрезало. Когда появилась Элла, я решил, что достаточно прожигать свою жизнь. Причина даже не в ней была, вовсе не в Элле, а в моем решении. Я поставил перед собой цель добиться того, чего на самом деле хотела душа - создать крепкую семью и отцом стать. Но видимо, не сужд… – Здлавствуйте, – из темноты двери гостиной на меня смотрел внимательный тепло - зеленый взгляд. Я вздрогнул, вырываясь из собственных воспоминаний, и уставился на малышку во все глаза. – А ты мой папа? ~Глава 12~ Яр. Девчушка еле доставала до колена Забаве, которая, глупо хихикая, вышмыгнула за ней следом. – Ой, не обращай внимания, – успокоила сестра, – они, детдомовские, все такие. Вечно спрашивают про маму и папу, – пожала плечами, – дети, что поделать. – Забава… – я хлопал глазами, как умственно отсталый, пока девчушка продолжала изучать меня придирчивым взглядом. – Это, блин, кто?! Сестра насупилась в ответ на мой грозный тон. – Это Варя. – Горделиво оповестила и усадила девочку пить свой отвратительный чай. Забрал у ребенка чашку, послав сестре испепеляющий взгляд, и заварил чай без тошнотворного запаха. – Я спрашиваю, кто это? – зашипел, пока девочка была увлечена раскладыванием печенья по столу. – Я же говорю, это Ва-а-аря, – повторила сестра снисходительным тоном, вероятно считая, что с первого раза я ее не расслышал. – Забава! – рыкнул я грозно, на что сестра тут же подняла руки вверх. – Все, все! Не рычи! Ух, вы посмотрите какой грозный! Со своим модельками бы был таким лучше, гляди, они и … Ой, – прикусила язык, виновато глядя. – В общем, это девочка из детдома. Ну ты помнишь, я же говорила тебе на прошлой неделе, что волонтерю время от времени? Я нахмурился, обрабатывая поступившую информацию. Да, это вполне в духе Забавы, но… – Но какого черта она делает у тебя дома? Тем более вечером? Ты ее удочерила? И нам не сказала? – шептал я, косясь на ребенка. Сестра звонко расхохоталась. – Гордеев, вот сразу видно, что ты никогда волонтером не был! – поучительно выставила вверх указательный палец. – Конечно же, нет, – она потрепала девчушку по светлой макушке, – Варя знает, что я ей не мама, а просто хороший друг. Мы иногда так делаем, забираем детей к себе на вечер, или выходные. Патронатный воспитатель. Называется так. – И гораздо тише продолжила: – Они же одинокие там все, недолюбленные. Им знаешь как внимания хочется? А я же чайлдфри, так хоть так свой женский долг перед планетой исполню. Лицо ее игриво искривилось на этих словах, а у меня внутри что-то больно кольнуло. Я ведь даже не задумывался ни разу, как Забаве может быть одиноко порою. Только я и родители знаем, что никакая она не чайлдфри. Просто в подростковом возрасте у нее был сильный гормональный сбой, который в последствии не позволил Забаве иметь детей. Теперь она прикрывается этим модным американским словом, и всегда смеется рассказывая. А на самом деле, скорее всего, глушит невыносимую боль. – Ладно, – смягчился я, садясь рядом с Варей, – тогда давай знакомиться? Девчушка вскинула на меня изумрудные глазища, и я замер на миг. – Я Валя! – торжественно представилась. – Варя, – поправила ее Забава, – она букву «р» еще плохо выговаривает. Но, поверь, эта девочка, будущий вундеркинд. Она уже в два годика так лепечет, что остальные только завидуют. Варя горделиво подняла подбородок повыше, слушая о себе лестные комплименты. Хитро улыбнулась, пока я не мог оторвать глаз от нее. – Я Яр… – Ял… – Угу… А что, дети в два года обычно говорят хуже? – отстраненно спросил, чтобы спросить хоть что-нибудь, а не просто пялиться на ребенка. Забава дернула плечиком. – Кто как, но в основном только начинают. Варюша, а ты кушать уже захотела? – сестра стрельнула в меня глазами. – Весь день не могу ее покормить. – Буду! – торжественно оповестила нас Варя, косясь на меня. – Если Ял тозе будет касу! Забава вздохнула. – Ну, Гордеев, хочешь не хочешь, не уехать тебе сегодня не накормленным. К концу того вечера я уже забыл о существовании Эллы, настолько мое внимание было захвачено маленькой Варей. Мы играли в настольные игры для детей и мне было по-настоящему интересно. – Как же она похожа на… – задумчиво произнес, даже не заметив, что говорю это вслух. – На кого? – допытывалась Забава в ответ. – Да так, забудь… – Я похоза на маму. Так говолит тетя Таня. – Кто такая тетя Таня? – острожно спросил я малышку. – Тетя Таня доктол! Она лечит людей! Она иногда плиходит ко мне, но ледко. И мне не нлавится, когда она плиходит… – Почему? – хором выдали мы с Забавой. Варя трагично вздохнула и уставилась в стенку. Потом насуплено произнесла. – Она все влемя глядит на меня так… Я не люблю, когда залеют. «Какая гордячка»… – пронеслось в моих мыслях. – А есе, – продолжил ребенок, – тетя Таня сказала, что моя мама умелла. Но я в это не велю! Мы с сестрой прикусили свои языки, не желая больше расспрашивать девочку о чем бы то ни было. У каждого на сердце саднило за малышку, оставшуюся на этом свете одну, и продолжающую верить, что ее мама жива… ~Глава 13~ Яр. – А ты есе плиедесь? – с надеждой взглянула на меня Варя, когда настало время прощаться. В грудине что-то с тоской защемило. Я выдавил улыбку и растерянно взглянул на сестру. – Она еще завтра будет целый день у меня, если хочешь, приезжай, – снисходительно улыбнулась. – Приеду, – пообещал я, – и привезу тебе куклу. Ты хочешь? – Хотю! – всплеснула Варя руками, не собираясь скрывать свой радости. – А какую ты хочешь? – Са-а-амую большую! – распахивая реснички, отозвался ребенок. – Ну вот, – засмеялся я, смотря на сестру, – а ты говоришь, аппетита нет. Уже выйдя за дверь, и помедлив пару минут на крыльце, я вновь постучал. – Гордеев, ты забыл что? – Нет, я просто… Забава прищурилась. – А можно я с вами сегодня останусь? Сестра не сдержала смешок, и отодвинулась, вновь пропуская. – Ложись в гостиной, не пить, не курить, телок не приводить! – Ну спать то хоть не на коврике? – Давай, – похлопала она меня по плечу, – мы завтра в парк с Варей хотели сходить с утра. Ложись, а то мы ждать не будем пока ты выспишься. В ту ночь я не спал ни единой секунды. Смотрел в темный потолок гостиной своей сестры и все не мог перестать размышлять о несправедливости этого мира. Как вышло, что у такой очаровательной малышки никого не осталось? Я видел не много детей, но этот - самый… трогательный… И еще что-то она внутри меня встрепенула… Задела… Дотянулась своими крохотными ручками до тех струн души, о существовании которых я раньше и сам не подозревал. – Забава… – тихо постучал в спальню сестры. Варя спала в маленькой комнатке по соседству. – Гордеев, ты совсем страх потерял? А ну, кыш быстро спать. – Забава, да я по делу к тебе. – Ты екнулся? Какие могут быть дела в три часа ночи? Я запахнул махровый халат и, несмотря на ее возмущения, сел на край кровати. – Забав, как ты думаешь, я мог бы удочерить чужого ребенка? – Т-ты… ты с какого дуба упал? – ошарашено выдохнула сестра, привставая с кровати. – Да послушай, – перебил я в ответ, переполняемый энтузиазмом. – Я всегда смотрел на семью только с одной стороны. Но, ведь если есть ребенок, необязательно должна быть мать, так? Если я не могу найти себе жену, это не значит, что у меня ребенка не может быть? Я могу себе позволить воспитывать… дочку, к примеру. Даже в кромешной темноте спальни я слышал как громко сейчас хлопают глаза Забавы. – Ну ты… – А что в этом такого? – то ли ее убедить пытался, то ли себя. – Я хочу быть отцом. И мне не важно, чужой это будет ребенок по крови или же нет. У меня есть деньги, и время, чтобы ее воспитывать. В фирме отца уже все поставлено на поток, я смогу. Я сумею уделять ей достаточно времени. Найму армию нянек, чтоб помогали. Но ты не подумай, в основном, буду сам заниматься. Ну скажи, кому это сделает хуже? – Так! – осекла Забава меня. – Во первых, Гордеев, ребенка тебе никто не отдаст! Ты одинокий мужчина! Будешь, как в любовных романах, фиктивную невесту себе что-ли искать? – Пф! – изрек я немногословно. – Забава, взрослей уже. Ты не хуже меня должна понимать, что с деньгами нашей семьи можно все что угодно. Я могу встречу с президентом хоть завтра устроить, ты думаешь ребенка без невесты усыновить не смогу? Мы еще долго с ней пререкались, и Забава настойчиво и монотонно втолковывала мне про ответственный шаг, и что дети не котята с щенятами, их назад не вернешь. Что моя жизнь изменится навсегда, и возможно я пожалею об этом решении. Но все эти аргументы разбивались о гранитные края моего решения, как волны о каменный берег. Я не помнил, чтоб когда-то еще в жизни хотел чего-то так же сильно, как забрать к себе эту девочку. – Круглая сирота, да? – пытливо спросил сестру уже в тысячный раз. – Угу, родители погибли в аварии. Есть какая-то врачиха, тетя Таня, она говорит, ее маму спасти не смогла. Вот, теперь ходит, вину замаливает что-ли… ? – пожала плечом, глядя на серость утра во дворе. – А знаешь, Гордеев, ты прав. Я даже немного завидую. Вот бы мне такую решительность, но я наверное никогда… – Подбираем сопли, – пошутил я неловко, обнимая Забаву за плечи, – у тебя теперь мы с Варей есть. Спасибо… Что познакомила с дочерью… Вот так, сидя в полутьме чужой спальни, я решил стать отцом. И это было одно из самых правильных решений за всю мою жизнь. ~Глава 14~ Лиза. Ну почему перед тем, как идти на собеседование в Голдман, я не додумалась поискать в интернете информацию о владельце компании? С отцом Ярослава, в отличие от его матери, я не знакома. Но, уверена, что смогла бы сложить в голове два плюс два, и понять, что к чему. Но я этого не сделала, и, кажется, влипла по самые уши… – Это было самое… Самое! Самое неправильное решение за всю мою жизнь… – бормотала я себе под нос, сидя за столиком секретаря. Мой маленький кабинет со стеклянными стенами находился аккурат рядом с директорским, и я чувствовала себя тут как рыба, но не в воде, а в аквариуме. Приложила ладошки к щекам - полыхают. Две минуты назад я вылетела из кабинета Яра словно ошпаренная, и до сих пор в себя прийти не могу. Всему виной его двусмысленные формулировки! – Лиза, возьми ручку, блокнот и приготовься записывать, – сухо изрек Ярослав, после того, как вызвал к себе. Как примерная помощница, я с готовностью взирала на босса, пока тот формулировал мысли. – Речь! – выставил он вверх указательный палец. – Да, через неделю будет большой благотворительный вечер. Отец поручил мне произнести на нем речь от лица корпорации. Подготовишь ее? Закусила губу. – Хорошо, – неуверенно отозвалась, делая пометки в блокноте. – Что-то не так? – впился Яр в меня взглядом. – Ты сомневаешься? Мне помнится, что в институте ты очень любила писать сочинения и эссе. – Ты помни… ? – я осекла себя на полуслове и тут же отвела глаза в сторону. – Да, так и было. Мне просто нужно чуть больше информации об этом вечере, но я постараюсь справиться с этим. Яр посмотрел в ответ достаточно напряженно, чтобы я успела понять, что ляпнула лишнего. – Ты должна понимать, что обязанности моей ассистентки будут разнообразными. Будь многозначной, я уверен, ты справишься. Но мне бы больше понравилась, если бы мои приказы не находили в твоем взгляде такое смятение. Пожалуйста, впредь не стоит выглядеть столь удивленной, когда я тебя о чем-то прошу. Ты должна быть готова к любому заданию, и беспрекословному его выполнению. Я растерялась. Не знаю, был ли в этих словах какой-то подтекст, но босс выглядел буднично, и ничего в его выражении не давало мне повода усомниться к компетентности Яра. Он старался держать свое обещание, и ни вчера, ни сегодня не проявлял ко мне интереса. А я… я просто пыталась быть не заметнее того офисного фикуса, что стоит в углу холла приемной. Поджав губы, сухо ответила: – Ваше замечание принято, Ярослав Львович. Бос на секунду оторвал взгляд от планшета и поднял его на меня. Встал со своего рабочего места, огибая его, и оперся бедрами о стол. – Что-то еще? Уголки его губ дернулись в еле заметной улыбке. – Нет, ничего, – ответил надменно. – Но я не любитель подобных формальностей. Необязательно использовать отчество, и обращаться на «вы». Думаю, это мы к этому прибегнем только в том случае, если будем выполнять некоторые… Кхм… Акробатические упражнения, и нам вдруг захочется чуть-чуть остроты. Мое тело не шевелилось, а взгляд метался из стороны в сторону. Мне не послышалось? Он правда это сказал? – Нет, – продолжил Яр абсолютно невозмутимо. – Вычеркни это из списка задач, – кивнул на блокнот, хотя прекрасно видел, что ничего я туда не записывала. – Мы не будем заниматься подобными непотребствами. Никаких непристойных поблажек. Или... по крайней мере не здесь. Да? Ты согласна? – учтиво поинтересовался, внимательно наблюдая за моим полыхающим как помидор лицом. Только и смогла, что кивнуть ему в ответ головой. – Или… – он задумчиво потер свой подбородок. – Да. Не здесь. Точно не на этом диване, или кресле, или… Или столе… – провел широкой ладонью по широкой дубовой столешнице. – Хотя… Этот стол бы отлично подошел для плотских утех, ты не находишь? – чтобы проверить теорию, босс даже надавил на него ладонью, и, видимо убедившись, опять повернулся ко мне. Подлец! Как он может заявлять нечто подобное после нашего соглашения?! Я была в ярости. И все же… Мой взгляд против воли приклеится к несчастному столу из массивного красного дуба. Совершенно определенно, что Яр имел на меня слишком большое влияние. Ведь в обход здравого смысла, я начала явственно представлять то, о чем он сейчас говорил. Стол и правда манил своей прочностью. «Ярослав Львович… Да… О, да!» - мысленно произнесла я и тут же затрясла головой, будто сбрасывая с себя наваждение. Чертов наглец! Чертов наглец продолжал наблюдать за мной, как ни в чем ни бывало, но ухмылялся он так, будто точно знал, что происходит сейчас в моей голове. – Хватит мечтать наяву, Елизавета. Оповести моего водителя, что через 20 минут мы выезжаем на встречу. Я еще никогда в своей жизни не набирала такую сверхскорость, как в тот миг, когда сбегала из его кабинета. ~Глава 15~ Яр. Я поджимал губы сильнее, чтобы они не растеклись в совсем уж глупой улыбке. Видеть выражение ее лица было просто бесценно! Нет, я не имею на свою маленькую помощницу никаких планов. Но, черт побери, отец даже представить не может, какое сделал мне одолжение, когда подложил прямо под нос самую запретную и самую соблазнительную девушку на всем белом свете. Лиза всегда была для меня притягательна. Ее хрупкая фигурка, острые плечики, милое лицо с высокими скулами и тепло - зеленый взгляд. Такой пронзительный, выразительный. Я всегда мог видеть о чем она думает, только взглянув. Мысленно постанываю, прикрывая глаза и вспоминая как обтягивает ее задницу эта узкая черная юбка. Бедная, бедная Лиза… Она ведь и понятия не имеет, что я уже сделал с ней в своих мыслях. Но, надо отдать помощнице должное. Она никак не проявляет ко мне своего женского интереса, несмотря на общее прошлое. И этим разительно отличается от предыдущих сотрудниц… Только вот Лизе и не нужно проявлять никакой интерес, чтобы вызвать ответный. Она вся как ходячий феромон, одно ее появление в моем кабинете уже заполняет собой все пространство и заодно мои мысли. Да так, что в штанах каждый раз становится тесно. Только сейчас я ловлю себя на мысли, что подсознательно все эти годы искал в следующих пассиях нечто похожее на нее. Внешне хотя бы. Все мои девушки, как под копирку, были худенькими блондинками с выразительными светлыми глазами. Лизу нельзя назвать сногсшибательной красоткой. Той девушкой, на которую мужнины шеи сворачивают. Она скорее… обычная. Без дутых губ и приклеенных прядей волос. Но эта естественность в ней всегда меня и притягивала. Мне нравится смотреть, как розовеют ее щеки, когда она смущена. И нравится, что это не скрыто за тонной косметики. Нравится, видеть, как она кусает свою пухлую губку, когда чем-то увлечена. И как порой дрожат ее пальчики, когда Лиза волнуется. Каждый этот маленький штрих не ускользает от моих глаз. Каждый я потом прокручиваю в памяти снова и снова. И мне нравится это делать. Мне нравится думать о ней. – Вот черт, – ругнулся сквозь зубы, на секунду пожалев, что взял ее на работу. Но тут же оборвал эти мысли. Лиза в разы интереснее тех синих чулков, что предложил мне отец. Она хотя бы способна одним своим видом скрасить мои серые будни. Телефон в кармане пиджака подал сигнал и я с разочарованием прочитал сообщение от очередной гувернантки, которая не справляется со своими обязанностями. Варя мелкая шкода, и сводит с ума всю свою армию нянек. Я люблю эту непослушную егозу, и точно знаю, что свои проделки она вытворяет, что бы привлечь к себе больше внимания. Отношусь к этому с пониманием. Но попробуй объяснить это другим! Например, той милой женщине, у которой опыт работы с детьми больше тридцать лет, и которая сбежала из нашего дома сверкая пятками через неделю! Варя просто отрезала ей клок волос, пока дама спала, выкрасила их гуашью и прилепила на облысевшую барби. Это было странно, но ведь она же все объяснила! Малышка лежала в больнице однажды, и видела там девочку с тяжелым заболеванием. Она выглядела очень больной и всегда ходила в платочке, потому что лишилась волос. Со своей куклой Варя играла в доктора, и сначала побрила ее, а потом вновь приклеила волосы (ну и что, что чужие?), чтобы кукла скорее поправилась. Чтобы успокоить очередную, доведенную до нервного срыва, няньку, я приказал водителю ехать домой, вместо делового обеда. А сам все не мог выкинуть Лизу и головы. Запрещать себе что-то я не привык, и делать это приходилось нечасто. Но в этом случае стоит. Я дал себе слово, что никаких серьезных отношений в моей жизни больше не будет, по крайней мере до тех пор, пока Варя не подрастет. Все мое внимание сейчас нужно дочери, она и так делит его с работой. Так что рассеивать его еще и на отношения с женщиной, я позволить себе не могу. Небольшой флирт для поддержания тонуса, конечно, не в счет. Но даже его по отношению к Лизе лучше совсем исключить. Однажды, эта девушка уже разбила мне сердце, и я не хочу повторить это вновь… – Папа! Я тут ни пли чем! – заявила мне Варя, стоило только переступить порог дома! – Нет! Вы посмотрите! Вы только посмотрите! – заверещала в унисон нянька, поворачиваясь ко мне спиной. Ее строгая светлая юбка теперь имела дизайнерские нотки. Прямо на мягком месте, посередине, красовались два зеленых отпечатка детских ладошек. – И ведь я бы поняла, если бы она сделала это нечаянно… – продолжала причитать нянька. – Но такое разве нечаянно сделаешь? Женщина сняла с носа очки и начала нервно протирать их краешком вязаной кофты. Строго посмотрел на Варвару. Та опустила глаза и начала возить ножкой в носочке по полу. – Это не я… – мяукнула дочка. Вот уж чему, чему, а врать я ее не учил. – Будем проводить дактилоскопическую экспертизу? – приподнял я бровь. Ребенок меня явно не понял, но сообразил, что это что-то серьезное, и точно выявит истинного преступника. – Неть, – призналась дочь, хмуря бровки и глядя в окно. – Я это сделаля… – Нина Михайловна, идите домой, отдохните сегодня, – добродушно отпустил няньку на заслуженный отдых. Тем же вечером, чуть позже, мы с Варей здорово повеселились, разукрасив все мои рубашки яркими красками. ~Глава 16~ Лиза. – Прямо сегодня? – я с удивлением оторвала от уха телефонную трубку, взглянув на нее. – Ты в этом уверен? – Ну что, не найдешь времени, чтобы поболтать со стариком отцом? – в своей привычной манере, обиженно заявил папа. – Нет, конечно же, нет. Приезжай. Я всегда тебе рада, – поспешила оправдать свое бестактное удивление. Папа собирался приехать ко мне уже через час. Так что мне срочно требовалось привести съемную квартиру в порядок, чтобы не упасть в грязь лицом. Но его внезапное желание навестить дочь не слабо меня удивило. В последние годы наши отношения знатно похолодели. Я слишком замкнулась в себе после потери малышки. В первый год почти не вставала с кровати. О том, чтобы вернуться в университет и продолжить учебу, даже речи не шло. Папа старался вернуть меня к жизни, как мог. Каждый вечер, сидя возле кровати, держал меня за руку и пытался залечить раны в душе разговорами. Это слабо меня утешало. Я лишь отворачивалась и глотала огромный колючий ком в горле. Я не понимала, за что судьба поступила со мной именно так. Почему отобрала у меня крошку, которую я всем сердцем успела уже полюбить. Казалось, весь белый свет был против ее появления, наверное, однажды малышка это почувствовала своим крохотным сердцем и решила, что так будет лучше. Наверное, она просто не знала, как сильно была мне нужна. Я бы подарила ей всю любовь мира. Самую сильную и самую искреннюю. Но вместо любви в моем сердце начала гнить настоящая черная ненависть. Ко всему и ко всем. Даже к самой себе. Себя в ее потере я винила больше всего. Я видела в глазах отца неподдельную боль за меня, и только это в конце концов заставило продолжить жить дальше. Я вернулась в университет, кое-как закончив учебу. Оценки были ужасные, и найти хорошую должность уже не представлялось возможным. Я просто плыла по течению, прячась в своем маленьком мире, словно в ракушке. Я боялась новых знакомств, а тем более отношений. Мне даже нравилось работать в той ужасной компании, которая сейчас разорилась. Нравилось получать крохотную зарплату и еле сводить концы с концами. Я считала, что большего я не достойна. У меня больше не появлялось мыслей о блестящем будущем, которое когда-то пророчил отец. Лишь время от времени я с горечью вспоминала, как папа когда-то гордился мной, рассказывая друзьям об умнице - дочке. Сейчас, когда его обо мне кто-либо спрашивает, он предпочитает сразу же переводить разговор. Я потеряла себя. Потеряла мечты и надежды. Потеряла любые амбиции, и сама себе напоминала больше мертвеца, заключенного в живом теле. Нежели юную девушку. Работа в Голдман, где я случайно встретила человека, которого однажды любила - это просто подарок судьбы. Может быть, именно так она говорит мне, что пора прекратить плыть по течению? Что потеряно еще вовсе не все? Что у меня еще есть перспективы и я тоже достойна нормального будущего? Три года прошло. Не было и дня, чтобы я не думала о своей крошке. Но эту страницу необходимо закрыть. Ее больше нет. И никто мне ее не вернет. Конечно, такой мужчина, как Ярослав, для меня больше не досягаем. Но он дал мне работу. Я должна быть благодарна за это и ценить то, что смогла обрести. Горькие мысли были прерваны звонком в дверь. За уборкой я и не заметила, как прошло больше часа. Впустив отца в дом, налила ему чаю, а сама неловко присела напротив за кухонный стол. – Ничего не случилось? – уточнила, ловя его заинтересованный взгляд. – Я просто хотел узнать побольше о твоей новой работе, – папа радушно мне улыбнулся и поймал руку, крепко сжимая ее в своем кулаке. – Девочка моя, порадуй старика. Неужели, ты все же нашла что-то получше той фирмы, в которой работала? Неужели, ты все же нашла в себе силы начать что-то менять…? Он смотрел с такой надеждой, что я не могла его снова разочаровать. За последние годы отец не смотрел на меня так ни единого раза. Все больше с сочувствием и даже виной. Этот взгляд был невыносим для меня. – Да, – отозвалась не очень уверено. – Это хорошая компания. Я надеюсь… Надеюсь, что смогу там задержаться. Говорить о том, что мне каждый божий день приходится видеть отца своей девочки и это приносит невероятную боль, я, конечно, была не намерена. Отец крепче сжал мою руку. Он явно был счастлив слышать подобное. – Я так рад за тебя, – его глаза слегка увлажнились. – Я всегда знал, что ты у меня сильная девочка. Я знал, что ты все это выдержишь, и в конце концов вернешь себя к жизни. Я лишь трясла головой, безмолвно с ним соглашаясь. Мой старик немало из-за меня настрадался, пусть сейчас хоть немного порадуется. – Судьба не делает что-то просто так, Лиза, – с вековой мудростью в блеклом взгляде изрек. – Вот увидишь, ты когда-нибудь поймешь, что все было к лучшему… – Папа! – он еще не успел закончить то, что собирался сказать. А я уже выдернула свою руку, будто ее обожгло. Подскочила на ноги, часто дыша. – Как ты… Как ты можешь так говорить…?! – Нет, нет. Я совсем не то… Я не о том… – его плечи осунулись, а взгляд потух. И мне тут же стало стыдно за свою слишком острую реакцию. – Я не то имел в виду, ты же знаешь… – Да, знаю. Прости, – коснулась его плеча, но о душевной беседе дальше не могло и речи идти. Я начала хлопотать на кухне, чтобы чем-то занять свои руки. А отец продолжал пить чай в полном молчании. Он не выдержал и получаса, а потом сослался на возникшие дела и уехал. ~Глава 17~ Яр. – Думаешь, стоит снова вызвать врача? – шепотом спросил, смотря на Забаву с неподдельным волнением. Варя где-то схватила простуду и всю сегодняшнюю ночь я провел у кровати дочери, глаз не смыкая. В четыре утра приехала сестра. А доктор был у нас уже два раза. Но я все равно очень волнуюсь. Забава прикоснулась к лобику Вари, задумчиво хмурясь. – Нет, вроде бы температура начала потихоньку спадать, – заключила она, но я все не мог успокоиться. – Может мне лучше отвезти ее больницу? Там она будет под постоянным наблюдением врачей. Вдруг это что-то серьезное… – Это обычная простуда, Гордеев. Дети постоянно болеют. – Ты видела градусник час назад?! Я чуть с ума не сошел! А что, если температура снова поднимается? Сестра снисходительно мне улыбнулась. – Успокойся, – прошептала она назидательно. – Пойдем, дай ребенку поспать. Я глядел на изнеможенное лицо дочери и за грудиной что-то больно сжималось. Готов весь мир в клочья порвать, лишь бы эта крошка никогда не болела. Понятия не имею, что чувствуют отцы к своим кровным детям. Но с самого первого дня Варя стала для меня самой родной. Наверное, малышка просто стала для меня бездонным сосудом, в который я могу вливать нерастраченную любовь, накопившуюся за годы душевного одиночества. По-другому объяснить такую привязанность к девочке просто не удается. – Ты сумасшедший папаша, – поддела сестра, перерывая аптечку на кухне. – Вот это для детей тоже пойдет, – откладывала в отдельную стопку лекарства. – А это хорошее жаропонижающее, можно ей дать, если температура поднимается, но только чуть-чуть. Я кивал головой, размышляя смогу ли вырвать из рабочего графика несколько дней, чтоб побыть с дочерью. Отец наверняка пойдет мне навстречу, он во внучке не чает души. Наверное, стал сентиментальным на старости лет. В отличие от моей мамы, которая так и не признала Варю родной. – Ты сошел с ума, сынок, – ошарашено глядела она на меня, когда я поставил родителей перед фактом. – Нет, – упрямо поджимал губы, не боясь встретить их взгляд. – Я нужен этой малышке, а она нужна мне. Мне плевать, что она мне не родная. Уверен, все изменится, когда вы ее увидите. Вы тоже сможете ее полюбить. – Нет, – выдохнула мать изумленно. – Это же… Это же… Если ты хочешь детей, сейчас столько возможностей! Найми суррогатную мать, в конце концов! Они используют твой… материал, – я поморщился на этих словах, но не стал ее прерывать. – По крайней мере так наши внуки нам будут родные! Ты хочешь подарить свою фамилию какому-то котенку безродному?! Нет. Нет, сынок, ты точно сошел с ума… Родители знали, что спорить со мной бесполезно. А я знал, что ничье мнение уже не способно повлиять на мое решение забрать Варю к себе. Пришлось пройти через бумажную волокиту, и набить шишек о пороги различных инстанций, но уже через месяц после нашей первой с девочкой встречи, она ко мне переехала. Малышка так быстро адаптировалась в огромном доме, который я полностью переделал к ее переезду, что казалось, будто она всю жизнь тут жила. Я очень переживал за ее благополучие. Думал, что ей будет сложно почувствовать себя здесь как дома. Предполагал, что полюбить меня так же сильно, как я ее, Варя не сможет. Но все опасения оказались напрасны. Уже через пару месяцев крошка не звала меня иначе, как «папа». А я каждый раз содрогался при мыслях, что в тот вечер мог просто не приехать к сестре… ~Глава 18~ Лиза. Очередной рабочий день в Голдман ничем не отличался от предыдущих. За исключением, пожалуй, опаздывающего сегодня начальника. Еще со времен наших романтических отношений, я помню Яра как пунктуального и ответственного человека. Но, ведь это его компания. Он вполне может позволить себе опоздать, или вообще не явиться. Поэтому я не стала заострять на этом внимание, и продолжила заниматься своими обязанностями. Они были не сложными, но монотонно - утомительными порой. Помимо секретарских поручений, я так же составляла графики встреч, бесконечно что-то бронировала, разгребала электронные и бумажные письма, а еще была удостоена чести блюсти порядок в офисных помещениях, прилегающих к кабинету директора. Ничего сложного, но одни дни порой были тяжелее других. Иногда бедлам начинался прямо с утра и не заканчивался до позднего вечера. Однако, сегодня спокойно, несмотря на отсутствие босса. Никто не ломится к нему в кабинет, и не требует срочно подписать документы, грозясь наступлением конца света. Я вновь бросила взгляд на часы и с удивлением обнаружила, что пришло время обеда. Еще раз убедившись, что в моем маленьком кабинете, и в целом в приемной, царит идеальный порядок, подхватила маленькую дамскую сумочку и устремилась на первый этаж. – Задержись на секунду, – поймала меня за локоть Лариса. Она трудится на должности личного секретаря Льва Демьяновича Гордеева. И это именно она проводила со мной первичное собеседование, сразу дав понять, что ее мнение в этой компании имеет вес. Я вежливо поздоровалась, чувствуя себя под цепким взглядом слегка некомфортно. – Елизавета, это что, макияж? – приподнимая тонкие изящные брови с удивлением разглядывала меня. Я так растерялась, что даже прикоснулась подушечками пальцев к своей щеке, чтобы убедиться, что она действительно о нем спрашивает. – Эм… Да… Я немного… – Елизавета! – вспыхнули гневом глаза собеседницы. – Кажется, мы в требованиях к соискателю ясно дали понять, что не приемлем подобного! Подобного? Почему она говорит о легком макияже так, будто я в мини и на шпильках в офис пришла? А губы намазала пошлой красной помадой, а не прозрачным увлажняющим маслом. – Извините? – изо всех сил стараясь соблюдать корректность в собственном голосе, я немного откашлялась. Лариса огляделась по сторонам, убеждаясь не греет ли кто уши о наш разговор. Даже чуть в сторону меня отвела, хотя в коридоре было пустынно. – Лиза, – доверительно зашипела она. – На должность помощницы Ярослава Львовича мы специально искали девушку… Кхм… Попроще… Мои щеки вспыхнули. Вот как? Серьезно? Я значит, оказалась самой «простой» из заявленных?! – Просто, ты ведь наверняка уже наслышана о своем боссе, слава ловеласа за ним тянется как дурной шлейф. Предыдущая помощница долго не продержалась именно потому что поддалась его чарам. И очередное ее предложение огрело меня пыльным мешком по голове. – Так что я тебе очень советую, – еще тише заговорила Лариса, – если ты хочешь задержаться на этой работе, пожалуйста, поумерь свое рвение выглядеть тут лучше всех. Поверь, даже если он «клюнет», то ты быстро ему надоешь. Ты же не хочешь вылететь отсюда быстрее, чем закончится испытательный срок? – она строго поправила очки на носу и посмотрела мне прямо в глаза. – Ты меня поняла? Я лишь нетвердо кивнула, отступая на шаг. – Я знала, что мы найдем общий язык, – по-отечески похлопала Лариса меня по плечу и натянуто улыбнулась. Через пару минут в большой просторной уборной, я с особой тщательностью отмывала лицо от остатков косметики. Придирчиво оглядела свое отражение в зеркале. Простая хлопковая рубашка целомудренно застегнута на все пуговки до самой шеи. Черная юбка вообще больше напоминает монашескую рясу, по крайней мере длиной она точно ни одного мужчину на свете спровоцировать не способна. Волосы скрутила в строгий пучок на затылке. Ну а отсутствие макияжа… Да я только рада. Будут лишние пятнадцать минут по утрам. Вздохнула, понимая, что время обеда безвозвратно потеряно и взяла курс обратно в приемную. «Слава ловеласа», значит? И все эти пошлые намеки лишь характерные ее отголоски? Мне не стоит впредь так заострять на этом внимание и думать, что это своеобразные знаки внимания с его стороны… – Лиза, – врезался в мою голову голос начальника. Через секунду в обзор попал и он сам. Немного помятый, с небрежной прической, Ярослав спешно вышел из лифта и поравнялся со мной. – У тебя все в порядке…? – ляпнула первое, что пришло мне на ум. Слишком уж разительно его сегодняшний образ отличался от уже привычного глазу. Яр лишь торопливо махнул рукой, и заходя в офис попросил меня сделать чашку крепкого кофе. Где-то на уровне подсознания я отметила, что на боссе вчерашняя рубашка. А это могло значить только одно. Ярослав Гордеев сегодня ночевал где угодно, но только не дома. В районе солнечного сплетения что-то остро кольнуло. Я не ревную. Просто принимаю как данность тот факт, что босс не упустит возможности подтвердить свою «славу». – Твой кофе, – тихо постучав, вошла в кабинет. – Меня пару дней здесь не будет, – вместо «спасибо» оповестил, роясь в ящике стола. – Ты справишься одна? Пожала плечами. – Конечно. – Отлично, сейчас немного разгребу документы и сразу уеду, – Яр подал знак рукой, чтоб я поставила чашку на стол. А сам достал из ящика рамочку с фото. Закусив губу, я с интересом наблюдала за его действиями. Не думала, что босс столь сентиментален, чтобы держать на своем рабочем столе чье-то фото. Может быть, это любимая девушка? В таком случае странно до сих пор иметь тот самый шлейф бабника и ловеласа, о котором мне поведала Лариса чуть ранее. Я с любопытством привстала на цыпочки, чтобы разглядеть фото и… Обомлела. Пол ушел из-под ног, а перед глазами все в миг потемнело. Тело бросило в жар. Сердце в груди увеличилось в размерах раза в четыре и стало стучать так глухо и часто, что больше напоминало старый мотор. – Тебе нужно будет подготовить документы для сделки в четверг и отнести юристу на подпись… – доносились указания Яра словно с другой планеты. Я слышала звуки, но совершенно не понимала их смысл. Все в этом мире окуталось темнотой, кроме зеленоглазой малышки на фото, от которой я не могла оторвать сейчас глаз. – … и еще… Лиза? Что с тобой? – босс наконец-то заметил мое состояние с интересом разглядывая растерянную меня. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Теплые, зеленые глаза крошки с этого фото снились мне каждую ночь долгих три года… ЭТО ЖЕ НЕВОЗМОЖНО! Заставила себя сделать вдох. С трудом перевела взгляд обратно на босса. – Эта девочка… – голос просел и охрип в один миг. – Кто это…? Мне казалось земля разверзнется и взорвется под моими ногами, пока я ожидала ответа. – Эта Варя, моя дочь, – отозвался босс совершенно спокойно и повернул ко мне рамочку с фото. Боялась пошевелиться, смаргивая морок. – Твоя... Дочь…? – повторила одними губами. Не знаю, о чем думал сейчас этот мужчина. Думал ли он хоть раз о нашем с ним прошлом? И догадывался ли, что я была беременна, когда ушла от него…? Но я думала лишь об одном - почему его дочь так похожа на мою, которую три года назад я трагически потеряла? ~Глава 19~ Лиза. С большим трудом я привела в норму дыхание. Мысли в голове плавились, больше напоминая раскаленную лаву. «Дочь. Моя дочь» - эхом дробило виски. – Лиза? – Яр прищурился, понимая, что я нахожусь на грани истерики. Со свистом втянула кислород в легкие. Колени обмякли и подогнулись. Только и успела краем глаза заметить, как босс подрывается на ноги и подскакивает ко мне. Обнаружила себя секунду спустя, бережно уложенную на диван в его кабинете. – Эй, тш-ш, все в порядке. Кажется, ты отключилась, – Яр встревоженно придерживал мою голову. – Как себя чувствуешь? – Я… Я… – испуганно моргала, смотря на его лицо. Обнаружила, что моя голова сейчас лежит на коленях начальника, а сам он заботливо склоняется все ниже и ниже. В нос ударил знакомый уже аромат его дорогого парфюма. – Я не знаю… – выдохнула растерянно. – Ты чем-то болеешь? – Что? – Нормальные люди в обмороки на ровном месте не падают. – Значит, я не нормальная, – смахнула с себя его руки и встала. Одернула юбку. С опаской вновь покосилась на фото, будто оно способно было меня укусить. Где-то в самой глубине избитой души таилась надежда. Мне ведь не показалось все это? Или… может быть, я просто сошла с ума? Нет. Девочка с фото смотрела на меня все тем же родным, и до боли знакомым взглядом. Я часто представляла, как моя девочка могла бы выглядеть сейчас, когда стала взрослее. У нее бы обязательно были светлые волосы, румяные щечки и такие пронзительные глаза… Такие же, как у девочки с фото! Я не могу ошибаться. Или… Господи! Трясу головой. Я точно сошла с ума. – Может быть, объяснишь? – с нажимом врезался в мою спину голос начальника. – Я… Извини. Мне что-то резко стало нехорошо, – пролепетала, виновато глядя. – Ты беременна? – выдвинул босс очередную фантастическую теорию. – Да нет же… – Тогда… – Не бери в голову, ладно? – даже улыбнуться ему попыталась. – Я не выспалась и пропустила обед. Наверное, все это… В общем, со мной все в порядке. – Ладно, – недоверчиво отозвался начальник, все еще разглядывая меня с большим подозрением. Бегая взглядом от фотографии к боссу, и в обратном порядке, я попятилась к выходу. – Лиза, – остановил у самой двери. Замерла, как испуганный кролик. – Завтра кончается испытательный срок. Ты успела подумать? Нет. Конечно я не успела. Конечно сомнения все еще кусают меня изнутри. Но… Малышка на фото старательно улыбалась, а у меня все внутри сжималось от этой улыбки. Она не может быть моей дочерью. Моя дочь умерла! Ее больше нет! Воспаленный измученный мозг просто хочет схватиться за маленькую надежду, чтобы обрести смысл жизни! Но я не могу позволить себе поверить в подобное! – Да, – в обход здравого смысла сами собой произнесли мои губы. – Я согласна. Я останусь работать здесь. Яр лишь строго кивнул. Кошмар. Уже через миг я осознала, что согласилась только из-за фото девочки на столе. Мне жизненно необходимо узнать о ней больше. Кто ее мать? Сколько ей лет? Черт, если у Яра есть дочь, может, он еще и женат?! Но спрашивать обо всем этом в лоб слишком странно. Босс может подумать, что мне не его дочь интересна, а его личная жизнь… Рухнув на стул в своем кабинете-аквариуме, а уронила голову на руки. В висках пульсировали бредовые мысли. А сердце… Сердце буквально изнывало внутри. Именно этого я и боялась долгих три года. Боялась, что моя психика не выдержит тяжелой потери, и в конце концов я лишусь здравого смысла. Начну искать свою дочку в каждом прохожем ребенке. Убеждать себя, что она каким-то чудом жива. Это агония. Ад. Это самое худшее, что может случиться. Но… Несмотря на все доводы здравого смысла, сердце твердило мне единственный путь. ~Глава 20~ Яр. Я смотрел, как за ее хрупкой спиной закрывается дверь кабинета, и не мог понять, что послужило причиной этой тихой истерики. В изумрудных глазах плескалось отчаяние. Она вся будто сжалась, стараясь принять в этом мире самую незаметную позицию. И без того хрупкая девичья фигура стала в два раза меньше. Тонкие руки подрагивали, а голос то и дело срывался. Растерянно приземлился обратно на свое рабочее кресло. Посмотрел на фото дочери на столе. За грудиной что-то тихо ныло, путая мысли. Набрал номер Забавы, и убедившись, что у Вари не поднялась снова температура, заказал в офис доставку еды. Я ничего не знал о жизни Лизы сейчас. Почему девушка, показывающая блестящие результаты в институте, два года проработала в серой компании на унылой должности менеджера с крохотной зарплатой? Почему в ее глазах больше нет того блеска и рвения, что я видел в них ранее, еще четыре года назад? Почему она так редко улыбается и смеется сейчас? Ведь я хорошо помню, как заливисто, звонко она любила смеяться над хорошими шутками. А теперь… ? Будто однажды что-то сломало ее. И мне вдруг остро захотелось докопаться до сути. Залечить ее раны и вернуть к жизни ту девушку, которой я ее помню. Защитить от проблем и невзгод. Тяжко вздохнул. Да, я любил Лизу. Люблю ли сейчас? Конечно же, нет. С тех пор столько воды утекло. И теперь мое сердце занято одной единственной крошкой, которой моя любовь жизненно необходима. Но почему-то в душе все ярче и ярче начали вспыхивать отголоски старых эмоций… – Занеси, пожалуйста, график на следующую неделю, – нажал я кнопку селектора. Все еще растерянная Лиза появилась в кабинете уже через пару секунд. А увидев на столе множество контейнеров с едой, растерялась еще пуще прежнего. Смущенно положила передо мной распечатанный график. – Присоединишься? – дружески улыбнулся, предпочитая не заострять больше внимание на ее испуганном виде. – Пожалуй, откажусь, – опустила глаза. – Ну, как знаешь, – подвинул ближе один из контейнеров и распечатал приборы. – Тогда присаживайся, – указал рукой на стул напротив меня. – Обсудим составление речи на благотворительный вечер. – Это необходимо сделать… сейчас? – с претензией вновь оглядела еду. – Да, боюсь другого времени у меня может и не найтись. Лиза заняла краешек стула. – Кстати, ты до сих пор любишь пасту с креветками? Я ведь все правильно помню? Я невзначай открыл еще один из контейнеров и, о чудо, там оказалась именно паста с креветками. – Ты слишком многое помнишь, – буркнула Лиза. – Да-а, – мечтательно протянул, втягивая аромат аппетитной еды. – Она способна сделать лучше любой плохой день. Помощница готова была поджечь меня взглядом. Но уже спустя миг мы рассмеялись, и напряжение начало потихоньку спадать. – Ладно, – согласилась она и тоже взяла в руки приборы. Мы болтали о пустяках, пока поглощали невероятно вкусный обед. Я наблюдал, как живо Лиза говорит о делах и с каким интересом набрасывает идеи для составления речи. Но так же я видел, что огромная часть ее сознания сейчас будто отсутствует. Витает где-то совсем в другом мире. Совсем в других мыслях. И мысли эти явно тревожные. Что же ее так сильно заботит? Мне хотелось о многом ее расспросить. Перейти на более личные темы. Но внутри будто что-то подсказывало, что это способно ее напугать. – Твоя дочка… – скользнула помощница взглядом по тому месту, где стояла фотография Вари. Сейчас я предусмотрительно убрал снимок в стол, чтобы освободить место для импровизированного обеда. – Она… Ты сказал ее зовут Варя? Кивнул подтверждая. – Очень милая девочка. Я улыбнулся. Любому родителю будут приятны комплименты в сторону его чада. – Самая милая из всех детей, что я знаю, – подтвердил не стесняясь. Лиза тихонечко рассмеялась. – А сколько ей лет? – В этот вторник будет три года, – отозвался я беззаботно, параллельно вспоминая, что нужно не забыть проверить все ли организовано для торжества. – Во вторник…? Тридцатого августа...? – Да, я собираюсь устроить для нее большой детский праздник. Пластиковая вилка выпала из рук помощницы. Казалось Лиза опять вот-вот потеряет сознание. Я мигом напрягся. – Все хорошо? Но в этот раз она взяла себя в руки достаточно быстро. – Да, – механическим голосом отозвалось. – А можно мне тоже прийти? Я изумленно приподнял брови. Ничего не имею против. И даже сам подумывал пригласить Лизу. Но такое рвение от нее выглядит, мягко говоря, странно. – Конечно, я буду рад, – предпочитая не акцентировать на этом внимание, радушно ответил. ~Глава 21~ Лиза. 30 августа. Вторник. Эта дата стала для меня дороже любого другого знаменательного числа. Чертово тридцатое августа каждый год я проводила в кровати, предпочитая в этот день думать только о том, как бы не умереть от разрывающей душу боли. Но в этот год все будет иначе. Таких совпадений нет, не бывает! Они невозможны! Тридцатого августа, три года назад, моя малышка появилась на свет. И в этот же день ее не стало… Но теперь все это под огромным вопросом В голове роился миллиард разных мыслей. Вдруг в роддоме произошла ошибка тогда? Такое возможно? Врачи тоже люди, сыграл роль человеческий фактор. Умерла какая-то другая малышка, а моя девочка выжила? Но каким образом она попала к Ярославу? Мама другой девочки тоже родила в той же больнице в то же время, и наших детей перепутали? Я слонялась по квартире, как призрак, раз за разом прокручивая в своей голове тот страшный день. Я лежала в больнице неделю. Но это время мне помнится плохо. Каждый раз, как приходила в себя, меня обкалывали успокоительными. Когда отец собрался забрать меня обратно домой, я решилась задать ему самый страшный вопрос… – Что с ней… Что с ней теперь…? – вдавливая тело в сиденье старенького отцовского форда, спросила я с ужасом. Отец неотрывно смотрел на дорогу, предпочитая сосредоточивать внимание только на ней. К моим больным тихим вопросам за эту неделю он даже привык. – Лиза, я ведь сказал, девочки нет больше, – монотонно и немного устало вновь повторил, но я его перебила. – Нет, – тихо произнесла, глядя в окно. – Я имею в виду… Может быть, я могу ее хотя бы… похоронить? – Я не знаю как доктора поступают с… Как поступают в таких случаях, – сквозь силу ответил. – Но я не думаю, что это возможно. И мне кажется так будет лучше. Девочка моя, тебе не нужно место на этой планете, где будет сосредоточена вся твоя боль. И, мысленно представив маленькую могилку, я с ним согласилась. Побывай я на ней - умерла б в тот же миг. Все это не помешало мне организовать маленькое мрачное кладбище прямо в душе. Там, в своем подсознании я похоронила мечты о будущем, планы, стремления, даже амбиции. И я каждый день туда приходила… И даже когда я внешне оставалась спокойна, в душе текли слезы. Теперь выходит, что все это - результат огромной фатальной ошибки? Я сползаю по стене прямо на пол и обхватываю колени руками, смотря в одну точку. Увидь меня кто сейчас, точно б решили - свихнулась. Но я отказываюсь верить в подобные совпадения. Просто отказываюсь… Прикрываю глаза, собирая себя по кускам. Слишком многое произошло за один только день, переворачивая мою жизнь верх тормашками. Перед глазами продолжает стоять лицо Яра сегодняшним днем. Он и не думал выпускать меня из своего кабинета, не докопавшись до правды. В пол уха слушая, как Ярослав что-то еще говорит о работе, я вся превратилась в одни большие тикающие часы. Они немедленно начли отсчет тех нескольких дней, что отделяли меня от 30-го августа. – Мне нужно еще кое-что доделать, – вскользь произнесла, спеша поскорее остаться одна в своем кабинете - аквариуме. – Спасибо… за обед. – Хорошо, – кивнул начальник, принимаясь за уборку стола. Мне стало стыдно за собственную рассеянность. Наверное, со стороны это слишком заметно. – Я помогу, – пролепетала и перехватила из его рук пустые контейнеры. Наши пальцы неловко соприкоснулись. Вскинула растерянный взгляд. Яр не спешил убирать свои руки и отдать мне контейнер. Наоборот, стал держать крепче. Сердце в груди загрохотало совсем беспрерывно. – Ты чем-то взволнована, Лиза, – не спросил, а просто констатировал факт. Но объяснить ему все в тот момент было сложно. Я даже себе пока ничего не могла объяснить. – Нет, – упрямо помотала я головой. – Тебе показалось. Яр склонил голову набок, задумчиво глядя на меня. – Твоя венка на шее, – он вскинул руку и провел кончиком пальца по моей шее, – слишком часто пульсирует. Я начала задыхаться от этого слишком откровенного прикосновения, но не смогла даже слова в ответ ему вымолвить. – И щеки, – продолжил босс хрипло, – покрылись красными пятнами. – На этих словах он коснулся моих щек костяшками пальцев и тут же скользнул ими до подбородка. Я смотрела на него широко распахнутыми глазами, не в силах поверить в происходящее. – Твои губы подрагивают, – не собирался останавливаться начальник и откровенно опустил взгляд на мои губы. – И мне слишком сильно интересно, что с тобой происходит, чтобы так просто сейчас тебя отпустить… Я ощутила как по моей нижней губе скользит его большой палец. Серо-голубой взгляд пленил призраками нашего прошлого. Лицо Яра было так близко, и он совершенно точно был намерен меня поцеловать прямо сейчас. Затаила дыхание сама не зная как реагировать. Хотелось ли мне этого? Безусловно. Ярослав Гордеев единственный мужчина, которого я когда-либо любила. Он украл мой первый поцелуй, первую близость и первые острые чувства. С его уходом из моей жизни - рухнуло все, включая и саму жизнь. После него остался лишь пепел и пустота. Но за все эти годы я ни разу не испытывала желания поцеловать кого-то еще, или хотя бы начать общение с кем-то... Мое сердце было закрыто для новых знакомств, а тело изголодалось. Любила ли я Ярослава сейчас? Сомневаюсь. Слишком много прошло с тех пор времени. Но внутри вдруг так ярко начали вспыхивать оттенки старых эмоций. ~Глава 22~ Яр. Я смотрел на нежные, как лепестки роз, немного подрагивающие губы, и, кажется, уже не мог себя контролировать. В голове отчаянно стучали противоречия. Но коснуться ее сейчас было так же необходимо как сделать вдох кислорода. – Твои губы подрагивают, – собирая воедино остатки спокойствия, констатировал я, – и мне слишком сильно интересно, что с тобой происходит, чтобы так просто сейчас тебя отпустить. Все эти дни я гадал, остались ли у Лизы чувства ко мне. Но теперь сомнений почти не осталось. Разве может девушка, которой я безразличен, так робеть и теряться при встрече? И, черт побери! Все внутри меня откликалась на этот искренний трепет! Она будто издевалась над моими фантазиями, сама о том даже не подозревая. Эта скромная рубашка и строгая юбка, которые, вместо того, чтобы успокоить воображение, раззадоривают его еще пуще прежнего! Теперь мне хочется немедленно снять их и тут же проверить, осталось ли тело Лизы таким же горячим и податливым, когда я прикасаюсь к нему? А этот полностью отсутствующий макияж? Это же вызов… Она пытается показать свое безразличие, и я бы поверил. Поверил бы, если б не эти спутанные эмоции, тенями скользящие по ее лицу друг за другом. С ее губ сорвался то ли вздох, то ли стон, когда я провел большим пальцем по нижней губе. Прикрыл глаза на секунду, гася внутренний рык. Ее лицо так близко сейчас, что меня опаляет горячим дыханием. И, теряя любые сомнения, я смял нежные губы в жадных, всепоглощающих ласках. Наши языки страстно переплелись. Тела притянуло друг к другу будто большими магнитами, вшитыми в грудь. Теплые, влажные губы так податливо распахнулись, безмолвно позволяя мне сделать все, что хочу. – Черт, Лиза… – выругался прямо ей в губы. Помощница таяла в моих руках, прижимаясь телом сильнее с каждым мгновением. Еще доля секунды, и она отчетливо уловит мое напряжение во всех смыслах этого слова. Но прервать поцелуй не смогло бы даже землетрясение. Нам было совершенно не важно, что происходит вокруг. Сейчас существовали только мы с ней. И даже если бы весь мир вдруг превратился в огромную зияющую воронку - мы бы этого не заметили. Воздух в моем кабинете раскалился, когда я подхватил Лизу под бедра и усадил на своей стол. Мы боялись разорвать поцелуй и посмотреть друг другу в глаза. Мы боялись того, к чему все это способно нас привести. Но, вероятно, в голове Лизы нашлось больше здравого смысла, нежели я смог в своей отыскать. Потому что через миг, она уперла ладошки мне в грудь. Под тканью рубашки пульсировало мое взбесившееся сердце. Я накрыл одну ее руку своей, прижимая сильнее к груди, и выдержал прямой ошарашенный взгляд. – Нет, – тихо, но твердо прошептала помощница. По телу прокатилась волна острого разочарования. – Мы не можем… – заключила она, и я точно понимал, что она имеет в виду, но явно был с этим совсем не согласен. Не собираясь выпускать свою маленькую помощницу из капкана, я удерживал ее в кольце своих рук. – Тем не менее, мы это делаем, – с вызовом дернул бровью. – Ты… Ты не понимаешь… Я… Мы… – Я уже столько раз представлял, что с тобой сделаю на этом столе, что сейчас просто не смогу отпустить. Ее щеки вспыхнули еще до того, как я успел закончить свое предложение... ~Глава 23~ Лиза. – Я уже столько раз представлял, что с тобой сделаю на этом столе, что сейчас просто не смогу отпустить. Господи. Все внутри меня вспыхнуло стыдом, когда он озвучил вслух свои мысли. Единственным отчетливым желанием было отпустить все, и отдаться нашим эмоциям прямо здесь и сейчас. Утонуть в них, насытиться, захлебнуться! Я помню каково это, заниматься с ним сексом. И, даже несмотря на то, что мне до сих пор не с кем сравнить, сомнений в голове не возникает, он прекрасный любовник. Но… Всегда есть это чертово «но»! – Яр, прости. Давай остановимся. Это было ошибкой, – наперекор своим мыслям, отозвалась. Он убрал свои руки, но стоял все еще так близко, что ускользнуть не представлялось возможным. Для этого мне бы пришлось превратиться в червя, чтобы ползком слезть со стола и протиснуться в щель между столешницей и каменным телом начальника. Взгляд, который я послала сейчас Ярославу был наполнен истинным обречением. – Что? – немного сурово произнес босс. – Я могу извиниться за то, что произошло. Но точно не смогу сказать, что я этого не хотел, – сделал шаг назад, наконец выпуская меня. – Точно так же, как и ты. Кстати. Надо же! Всего неделю работаю здесь, а уже сколько раз позорно сбегала из его кабинета? Не сосчитать. «Да, да, растеклась мокрой тряпочкой, стоило ему только пальчиком поманить» – трезвонил в голове противный тоненький голосок. Кыш! Прочь! Я и без тебя испытываю неимоверное чувство стыда! «Ты ведь понимаешь, что теперь вы разного поля ягоды и совсем друг другу не пара? Он молодой миллиардер, которому открыты все двери мира. Любая девушка окажется у его ног по щелчку пальцев. А тебя он вышвырнет из компании, как только возьмет то, что хочет». Я все это знала. Но как быть, когда рядом с ним я будто под чары гипноза каждый раз себя подставляю? Закрыла руками лицо и зажмурилась. – Я просто познакомлюсь с девочкой. Мне надо увидеть ее. В глаза посмотреть. И тогда все пойму. Решу, что делать дальше… – бормотала себе под нос, словно мантру до конца рабочего дня. *** Я обвела 30 августа красным маркером в календаре и каждое утро смотрела на него, пытаясь силой мысли приблизить желанный день. Понятия не имею, как умудрялась думать о чем-то еще и продолжать выполнять свои обязанности в компании. Все происходило будто на автомате, пока мыслями я была далеко от места, где находилась. Три дня мы с Ярославом Гордеевым старательно делали вид, что того поцелуя не существует. Выходило не очень, но мы продолжали стараться. – Твоя речь для сегодняшнего благотворительного вечера, – поймала я босса, когда тот возвращался с обеда. – Еще один экземпляр скинула на почту. И выделила маркером то, что может тебе не понравиться. Пожалуйста, прочитай, я сразу внесу изменения. – Я тебе доверяю, – небрежно бросил начальник, складывая лист пополам и пряча в карман своего пиджака. – Выезжаем в шесть тридцать, будь готова к этому времени, – оповестил он, уже намереваясь скрыться в своем кабинете. – Выезжаем? Вместе? – озадачено переспросила. – Что тебя удивляет? Ничего. Кроме того, что я была совершенно не в курсе, что тоже должна ехать туда. Шумно раздражено вздохнув, я решила сразу признаться: – Я не знала, что должна ехать с тобой. Даже платье не подготовила. Не ехать же так… – оглядела свой строгий офисный стиль и пришла к выводу, что на вечере буду выглядеть в этом нелепо. Яр провел пальцами по щетине на скулах. – Ничего страшного, – с улыбкой в голосе произнес. – Я что-нибудь придумаю. – Что…? – но этот вопрос я задала уже закрытой за его спиной двери. ~Глава 24~ Лиза. – Расслабься, детка, – на мою спину легла горячая мужская ладонь, – ты шикарно выглядишь. На этих словах мы переступили порог огромного холла, отделяющего от основного зала, где была сосредоточена торжественная часть вечера. Я делала частые мелкие вдохи, чтобы справиться с подступающей паникой. Быть рядом с ним. В таком виде. Чувствовать его прикосновения. И ощущать себя… Его девушкой! А еще это пошлое «детка» умноженное на черное шелковое платье, которое Ярослав заказал прямо в офис с доставкой. Руки холодеют от мужских взглядов, тут же на меня устремленных. Можно подумать, что я зря паникую. Но когда ты несколько лет стараешься быть самой незаметной девушкой в мире, а потом одним днем тебя буквально выталкивают в самый эпицентр внимания - это может сбить с толку. – Шампанского? – интересуется официант с блестящим подносом в руках. Мотаю головой из стороны в сторону и отказываюсь. Трезвый рассудок мне сегодня нужен, как никогда. Босс здоровается с гостями, с кем-то из них останавливается, чтобы вежливо поболтать, пока я топчусь у него за спиной, как веревкой привязанная. – Не думаю, что ехать сюда мне было так уж и обязательно, – не сдерживаясь, язвлю, когда мы слушаем речь хозяина вечера, вещающего со сцены. Яр прижимается ко мне плечом все сильнее. Уголок его губ дергается в задорной усмешке. – Ты права. Не обязательно. Просто я так захотел. Оглянись, в одиночестве я бы здесь умер со скуки, – признался босс откровенно. Как в таком шикарном месте можно скучать? Здесь столько интересных гостей, от самых известных звезд нашей эстрады, до крупных бизнесменов и лиц первой государственной важности. Конечно, для столь важных персон постарались на славу. Большой зал пышет изысканной праздничной атмосферой. Но, вероятно Ярославу Гордееву бывать на подобных мероприятиях приходится слишком часто, и это все для него - просто обыденность. – Мне нравится, как сидит на тебе это платье, – не отрывая взгляда от сцены, Яр склоняется чуточку ниже и шепчет эту фразу мне на ухо. Дыхание сбивается, когда я изо всех сил стараюсь продолжать делать вид, что испытываю огромные проблемы со слухом. Но босс ведет кончиками пальцев по моей голой спине, и я проклинаю модельера, который придумал фасон этого платья. Он мог бы предусмотреть, что открытая спина привлечет внимание всяких наглых начальников, заставляя их помощниц тонуть в пучине стыда! – Ярослав Львович… – шиплю, пластмассово улыбаясь. – О-о… Кажется, я уже говорил, когда именно стоит обращаться ко мне по имени отчеству… Его проворные пальцы, еле касаясь меня, ползут вниз по позвоночнику, рассыпая по телу грозди мурашек. От самой шеи и до поясницы по спине платья тянется жемчужная нить, и сейчас он перебирает каждую бусину, касаясь кожи как бы совершенно случайно. Ощущаю как внизу живота зарождается запретный огонь. Между ног тянет и ноет, а румянец на щеках уже не скроет никакая косметика. Я удобнее переступаю с одной ноги на другую и скрещиваю их посильнее. Сглатываю тягучую слюну в горле. – Я знаю дизайнера этого платья… – продолжает словесно пытать меня Яр, – уверен, если бы он видел сейчас тебя, то согласился бы, что оно было создано именно для твоего тела. Вымученно, тихо, почти беззвучно стону. Резко оборачиваюсь к нему, чтобы… Чтобы… Сама не знаю, что сделать намереваюсь. Или влепить боссу пощечину за столь откровенных харасмент, или самой броситься на его шею и умолять о поцелуях. Но Яр встречает меня самодовольной улыбкой, и, еще до того, как я успею что-то сказать, выдает: – Кажется, мне пора на сцену. Посмотрим, как этим снобам понравится твоя речь, – игриво подмигивает и тут же устремляется в указанном направлении. Ярослав Гордеев в который раз показывает чудеса феноменальной памяти, повторив речь практически слово в слово, хотя прочитал ее только раз пока мы ехали в лимузине на вечер. Публика рукоплещет, а босс одаривает всех сверкающей превосходством улыбкой. Я не отрываю от него глаз пока кожу спину все еще жжет от недавних прикосновений. А уже через миг понимаю, что я ошибалась. Мою спину печет вовсе не по этой причине, а потому что кто-то сверлит ее взглядом. ~Глава 25~ Лиза. В уборной споласкиваю руки прохладной водой, чтобы хоть немного остудить пыл во всем теле, когда вижу в отражении зеркала девушку. Она встает прямо за мной, и смотрит в глаза. Прячу растерянность за вежливой полуулыбкой. – Даже не надейся, – подает голос незнакомая девушка, когда я вытираю пальцы бумажной салфеткой. – Простите? – в просторной комнате мы с незнакомкой одни, и ее странная фраза прилетела явно в мой адрес. Оборачиваюсь, чтобы лучше ее разглядеть. Высокая худая блондинка с милым лицом, пухлыми губами и голубыми глазами. На таких, должно быть, мужчины на улице шеи сворачивают. Девушка знает насколько она хороша, поэтому держится как королева - плечи горделиво расправлены, а подбородок задран. Мне кажется, что у нее на макушке невидимая стопка из книг, до того аристократична осанка. – Ярослав, – почти по слогам цедит девушка, – он мой жених. – Что? – я даже давлю глупый смешок от недоумения. Девушка раздраженно вздыхает. – Даже не надейся, что у вас выйдет что-то серьезное. Он вышвырнет тебя как котенка, как только ты ему надоешь. По-настоящему он всегда любил только меня. Незнакомка, как бы совершенно случайно, поправила прядку волос, сверкая огромным бриллиантом на пальчике. – Да, это он подарил. Когда делал мне предложение, – заметив мой взгляд, пояснила. – Извините, вы что-то путаете. Между мной и Ярославом Гордеевым ничего нет. Я работаю на него, – сухо оповестила, не желая посвящать неприятную девушку во все аспекты наших с боссом запутанных отношений. Та лишь усмехнулась в ответ. – Тогда тебе стоит быть осторожнее. Каждый гость на этом вечере успел заметить ваши с ним игры, – она пристально посмотрела мне прямо в глаза, давая понять, что касания Яра не ускользнули от ее цепкого взгляда. Сделала шаг, а я оперлась руками о мрамор раковины. – Ты лишь подстилка. Он наиграется и бросит тебя. Будь уверена, я в это время окажусь рядом и не дам ему вновь заскучать. Сверкнув гневным взглядом, я быстрым шагом покинула дамскую комнату. Еще не хватало, чтобы меня незнакомые девушки оскорбляли! Но мозг усердно подбрасывал мне расшифровку всего того, что было услышано. Невеста? Наверное, бывшая? Раз в этот вечер в компании Гордеева оказалась я, а не она. Интересно, он сам то хоть в курсе, что за охота ведется за его головой? – Куда пропала? – интересуется Яр, когда я нахожу его в зале. – Отбивалась от толпы гиен в туалете, – бурчу, не желая кокетничать с боссом. – Официальная часть уже кончилась. Мы можем остаться, если ты хочешь, но… – Не хочу. Я поеду домой, если ты не против. – Против, – мягко улыбается Яр. – Против, чтоб ты ехала одна. Я подвезу. Яру было побоку на мои отговорки и желание добраться домой на такси. Поэтому уже через десять минут я сидела в его лимузине, а через двадцать - машина плавно притормозила у дома. В полутьме салона авто его взгляд полыхал, и я отсчитывала секунды, чтобы скорее покинуть машину. – Постой, – ухватил за запястье, когда дверца открылась. – Яр, я устала, и… Считаю, что нам стоит прекратить все это. – А есть что прекращать? – Это все не приведет ни к чему. Я твоя подчиненная. Я хочу сосредоточиться на работе, а не ждать когда надоем тебе и буду вышвырнута из Голдман. Я не собираюсь быть твоей постельной игрушкой! Все внутри закипело. Накопилось так много, что теперь выплеснулось хлесткими фразами. Но пора уже расставить точки на «и». – Боже, кто вбил тебе в голову этот бред? Постельная игрушка? Серьезно? Мне помнится еще четыре года назад с твоей самооценкой все было чуточку веселее. – Яр! – Что? Я разве дал тебе повод думать, что рассчитываю на одноразовую акцию? Я когда-то сказал, что мне нужен секс на пару раз? – Достаточно того, что об этом твердят все, кому не лень, – отворачиваясь к окну, прошептала. Запястье все еще грели его теплые пальцы, и кожу от этих прикосновений покалывало. Как же так получается, что мой язык говорит одно, а тело и сердце хочет совершенно другого? Ведь сейчас я меньше всего желаю, чтобы эти касания прекратились. Яр начал водить большим пальцем по моей ладони, и я прикрыла глаза на секунду. – Лиза, давай прекратим быть детьми? Мы уже не в том возрасте. Нас тянет друг к другу. Станешь это отрицать? Чего ты хочешь? Я не могу позволить себе сейчас отношений, но, если нам вдвоем хорошо, то почему бы просто не отпустить глупые предрассудки? Я думал, тебе не нужны ярлыки, чтобы получать удовольствие. Я выдернула руку из его рук и выскочила из машины, ничего не ответив. Ярлыки? Я готова броситься в объятия Ярослава Гордеева хоть сейчас, и держусь буквально на грани. Но перспектива быть девушкой на пару раз не улыбается вовсе. Нет. Нужно все прекратить. Сейчас мои мысли заняты совершенно другим, и это уж точно не романтические отношения со старым бойфрендом. «30 августа. 30 августа» – мысленно повторяла, пока искала в сумочке ключи от квартиры. На лестничной площадке темно, и когда сзади послышались шаги, стало не по себе. Ключи наконец отыскались и теперь я силилась вставить их в замочную скважину дрожащим пальцами. Кто-то остановился у меня за спиной. По дорогому одеколону я уже поняла, что это точно никакой не маньяк, а мой начальник, что еще хуже! Он накрыл мою руку, сжимающую ключи. Молча провернул их в замке. И я ни чуточки не сомневалась, что внутрь квартиры он войдет следом, не спрашивая у меня разрешения. ~Глава 26~ Яр. Дверь за нашими спинами захлопнулась с оглушающий грохотом. В тишине темной, тихой квартиры этот звук ощущался мощнее, но он все равно не смог перебить удары моего сердца. Лиза замерла. И я тоже. – Просто позволь мне… – прохрипел, склоняясь над ее ухом. В это время мои руки уже обнимали ее сзади. Я прошелся ладонями по животу, ощущая как горит ее кожа под тонкой тканью шелкового вечернего платья. – Ты чертовски сексуальная… Мне просто хотелось узнать будет ли нам вместе так же классно, как и тогда, четыре года назад. Будем ли мы друг другом гореть, когда тела сольются в полыхающем танце. Мне до боли в груди необходимо было это проверить. – Яр… – сорвалось с ее губ, и по моему телу дрожь прокатилась. Мысли об отце ворвались в голову совершенно некстати. Я представил его рассерженное лицо, если бы он узнал, что я сейчас делаю со своей маленькой сексуальной помощницей. Я знал, что не должен. Знал, что стоит сдержаться. Но что плохого в том, что мы с ней просто получим удовольствие сегодняшним вечером? Кому это сделает хуже? Лиза обернулась и посмотрела на меня широко распахнутыми невинными глазами. – Яр… – повторила она умоляюще. – Тш-ш… Просто дай мне почувствовать тебя… Сейчас мне было все равно. Даже если мне придется умолять об этом ее. Но умолять не пришлось. Моя соблазнительная помощница сдалась, стоило только накрыть ее губы своими. Ее напряженное тело расслабилось, руки изучающе блуждали по мне, а ноги дрожали и подгибались. – Черт возьми, я ненавижу, что ты до сих пор имеешь надо мной эту власть…! – выдохнула Лиза мне в губы. Я отстранился и тут же обхватил пальцами ее подбородок. Заставил устремить на себя рассеянный взгляд. – Я клянусь, что ничего подобного не планировал. Просто… с тобой слишком легко забыть о всех правилах… Наше дыхание сбилось на очередном поцелуе. Языки переплетались друг с другом. Ничего из этого не должно было происходить. Но она моя зависимость. Мой сладкий грех, который я совершаю снова и снова. «Ты идиот, Гордеев» – взбунтовалась внутри меня гордость. Однажды эта девушка уже разбила твое сердце, и сделает это вновь. – «Еще не поздно все остановить» Но остановить что-то я был совершенно не в силах. Видеть ее каждый день. Наблюдать, как Лиза ведет себя так, будто у нее ко мне полный иммунитет. Ломать эти преграды снова и снова, как сумасшедший, урывая моменты настоящих эмоций. Это настоящий наркотик, с которого слезть уже невозможно. Моя потребность в ней взяла верх. Нет ничего плохого в том, что мы оба просто получим то, чего так долго хотим. Без чувства вины. Без привязанностей. Просто секс. Воплотим в жизнь фантазии, которые так давно терзают рассудок. Вырвем из омутов памяти все самые тайные желания. Прошлое и настоящее слились воедино, когда я оказался в постели помощницы, с удовлетворением отмечая, что мои воспоминания о нашей близости - лишь блеклая копия того, что творилось в реальности. Все было лучше, чем я помнил. Моя вкусная, сексуальная, маленькая помощница. Я наслаждался каждым мгновением, когда ее тело содрогалось в тесных объятиях. Ни до, ни после нее, не было девушки, с которой я бы так же обменивался эмоциями. Все это было скорее из-за нужды высвободить свое удовольствие. Избавиться от желания. Спешно сделать это как можно скорее, чтобы получить необходимое расслабление. Но с Лизой все было совершенно иначе. Я смаковал каждую долю секунды, и желал, чтобы эти мгновения никогда не заканчивались. В ту ночь мы не могли оторваться друг от друга ни на минуту. – Ты такая красивая, – шептал я снова и снова, прижимаясь губами к ее губам. Изучал желанное тело голодным взглядом, с наслаждением наблюдая, как по нему идут дрожащие волны. Мы медленно сладко тонули друг в друге, когда за окном забрезжили первые брызги рассвета. Телефон в кармане моего пиджака подал сигнал, и я лениво потянулся за трубкой. Лиза спряталась под одеялом, внимательно за мной наблюдая. – Черт, – разочаровано ругнулся сквозь зубы, когда прочитал сообщение от Забавы. У Вари снова начала подниматься температура, хотя нам казалось, что она уже идет на поправку. Послезавтра ее день рождение. Неужели моя девочка будет болеть в такой день? Я быстро печатал ответ, пока натягивал брюки. – Прости, мне сейчас нужно уехать, – бросил, утопая в тревогах за дочь. – Хорошо, – тут же отозвалась Лиза без доли обиды, что не могло меня не порадовать. Объяснять все сейчас времени нет. Я поцеловал ее напоследок, накинул пиджак и вышел в прихожую. Помедлил немного, и снова вернулся, чтобы сорвать с пухлых губ еще один поцелуй. – До завтра, – приподнял пальцами ее подбородок, заглядывая в глаза. – Вернее сегодня. Не опаздывай. – У меня начальник зверь, – с преувеличенной трагичностью в голосе вздохнула моя хитрюга - помощница. – Опоздаю, убьет. ~Глава 27~ Лиза. Я явилась в офис вовремя, успев поспать чуть больше часа. А вот босс прибыл позже, и я спрятала подавленный взгляд, когда вновь заметила на нем ту же рубашку. – Доброе утро, – шутливо мне подмигнул забирая из рук чашку кофе. Выдавила вежливую улыбку в ответ. Надо ли говорить, как я себя чувствую после вчерашнего? Одно в Ярославе Гордееве точно не изменилось. Он всегда получает то, чего хочет. А я нисколько не ошибалась, когда говорила, что буду для него в роли постельной игрушки. Ведь именно так с ними и поступают. Уезжают неизвестно куда, не объясняя причин, как только забирают желаемое. Куда он сорвался сегодняшней ночью? Может быть, к той самой невесте? И я проклинаю себя за то, что даже понимая все это, при первой же возможности сдамся опять. Ведь описать словами то, что творилась между нами сегодняшней ночью нельзя. Эти эмоции будто сотканы из тонкой иномирной материи, и они созданы не для того, чтобы их понимали. А для того, чтобы их ощущали, тонули и наслаждались. Я натурально впадаю в чертов экстаз, когда вспоминаю, как он ласкал мое тело. Как мы упивались друг другом и этими горящими чувствами. Вспоминаю его сильные руки на своем теле. Его жадный взгляд. Кончики ушей краснеют, когда я мысленно благодарю кого-то свыше за то, что мы не догадались включить свет этой ночью. Было очень темно, и хоть по поводу тела я не комплектую, но как бы объясняла огромный шрам внизу живота - понятия не имею. К счастью, Яр был увлечен тем, что находится ниже, поэтому ничего не заметил… Но я морщусь, вспоминая его встревоженное выражение на лице, когда босс взял в руки мобильник. Что она ему написала? Что ноготь сломала? Мне следовало бы поучиться в умении манипулировать мужским полом. – Все хорошо? – нахмурился Яр, пока я гоняла в голове бесполезные мысли. – Да, просто отлично. У тебя встреча через час, я уже подготовила переговорную. Говорят, Set Industries намерены подписать с тобой сегодня контракт сразу на год. Уверена, вы найдете общий язык, – будничным тоном оповестила, уткнувшись в компьютер. – А с тобой? – Яр шутливо склонился над моим рабочим столом и остановил лицо в миллиметре от моего, – мы найдем общий язык? Поджала губы и отвернулась. Он отстранился. – Понятно, – не без улыбки в голосе произнес. – У моей дочки поднялась ночью температура, мне об этом написала сестра. Я тут же подняла на него встревоженный взгляд: – Как...? Как... она? Яр тепло улыбнулся. – Спасибо, что так беспокоишься. Но она в порядке уже. Я испугался, потому что мы вроде бы только поправились… – И я всегда так болею… – задумчиво проговорила. – Болею редко, но когда это происходит, то может неделями длиться…. – В общем, праздник завтра в силе. Я надеюсь, что хуже ей больше не станет, а если я отменю торжество, то эта маленькая террористка больше спокойной жизни не даст, – засмеялся он, уходя в кабинет. – Да, кстати, ты могла бы заказать мне пару десятков новых рубашек? Я в изумлении вскинула брови. – Мы немного пошалили с моей дочкой недавно, и она оставила папку без гардероба. Никак не найду времени заехать в магазин и купить новые. Вот как?! Как он так может так со мной поступать?! Почему было не сказать сразу об этом?! Зачем было мучиться заставлять?! Но продолжать гневаться на него я была уже просто не в силах. Набрала номер бутика, в котором одевается босс, и самым счастливым тоном заказала двадцать новых рубашек. *** И, несмотря на то, что следующей ночью в моей постели не было Ярослава, глаз сомкнуть все равно не удалось ни на миг. Я не могла поверить, что сегодня увижу… дочь? Верю ли я в то, что она действительно может быть моей дочкой? Верю всем сердцем! – Господи… – шепчу я, не решаясь покинуть такси. Как шпион смотрю сквозь затемненное стекло на двор дорогого особняка. Он залит вечерним солнечным светом, уставлен яркими детскими декорациями, столами с напитками и вкусной едой, а ограда полностью увешана разноцветными воздушными шариками. Даже сквозь закрытую дверь автомобиля, внутрь салона доносится веселая музыка. Смотрю на все это, и мурашки по телу бегут. Слишком много народа. Бегающей веселящейся детворы и их родителей, которые, конечно, ведут себя более сдержанно. Но, где-то здесь, среди них моя девочка… И я старательно ищу ее взглядом, пытаясь рассмотреть прежде, чем она увидит меня. Сердце отсчитывает рваные глухие удары в груди. – Девушка, – смотрит на меня таксист в зеркало заднего вида, – выходите? Счетчик то тикает, – характерно кивает на таксометр и вопросительно бровь изгибает. Я облизываю пересохшие от волнения губы, извиняюсь и быстро расплачиваюсь. Дрожащими пальцами открываю дверцу машины. Вопреки опасениям, оделась я подходяще. Светлые легкие брюки и шелковая темная майка смотрятся естественно для такого мероприятия. Не слишком вычурно, но и не просто. Иду по тропинке к эпицентру веселья, внимательно разглядывая гостей, и еще внимательнее мельтешащих детей. За эти дни я уже тысячи раз представляла момент нашей встречи. Мечтала, что девочка узнает меня, что-то почувствует, позволит обнять… Со свистом выдыхаю воздух из легких. А вдруг у меня все-таки крыша поехала? Конечно, пустых иллюзий я не питаю, малышка ни за что меня не узнает. Но я… Я обязательно узнаю ее! Краем глаза удается заметить знакомую фигуру начальника. Он одет в простую белую футболку, которая неизменно соблазнительно подчеркивает рельеф его тела, и такие же простые свободные брюки. Босс стоит ко мне спиной, не замечая. А поскольку он единственный, с кем я знакома, держу курс в его направлении. Но из дома начинает звучать торжественная мелодия. Все гости, как по команде, расступаются в стороны. Стеклянные двери дома на заднем дворе отворяются, и двое официантов выкатывают по мощеной дорожке огромный торт на тележке. Я тоже прячусь в толпе, продолжая искать девочку взглядом. Мне удается это сделать минуты спустя, когда официанты с тортом достигают пункта своего назначения… Малышка появляется будто из-под земли, останавливаясь рядом с отцом. Он треплет ее по светлой макушке, наклоняется и целует в висок. Девочка хлопает в маленькие ладошки и почти пританцовывает на месте при виде больших ярких брызг свечей от торта. Искры от них летят в разные стороны. – Загадаешь желание? – доносится до меня голос Яра, наполненный такой неподдельной нежностью и любовью… «Ну же… Посмотри мне в глаза… Мне нужно увидеть тебя…» – молю крошку мысленно. Ее лицо мне до сих пор не удалось разглядеть из-за снующих туда-сюда гостей. – Дя! – радостно восклицает она, соглашаясь с отцом. И, наверное, еще не зная, что сокровенные желания стоит загадывать мысленно, торжественно произносит, зажмуриваясь: – Хоцу, стоб моя мама нашлась! Все замолкают как по щелчку. Малышка старательно дует щеки, набирая в себя больше воздуха. Задувает все свечи и… Мое терпение лопается. Я так близко сейчас и не могу увидеть ее! Расталкиваю людей почти что локтями! Бессовестно пробираюсь вперед. Девочка открывает свои чудные зеленые глазки и смотрит прямо на меня. Смотрит только на меня в этот момент… ~Глава 28~ Лиза. «Как же долго я искала тебя» – пронеслось в моих мыслях прежде, чем я успела что-либо осознать. Мне захотелось закричать об этом на весь белый свет! Захотелось немедленно броситься к девочке, упасть перед ней на колени, обнимать, целовать и умолять о прощении. Меня могут считать сумасшедшей, умалишенной, окончательно слетевшей с катушек, но я чувствую, что она моя дочь! Каждая клеточка моего тела сейчас ловит ее энергетику! Каждым сантиметром души я ощущаю эту малышку! Разве к чужому ребенку мы можем испытывать нечто подобное?! Мне хватило лишь взгляда, лишь доли секунды, чтобы это понять! И я, будто отмирая, уже делаю шаг вперед, действительно намереваясь упасть на колени перед малюткой. Толпа начинает гудеть, не замечая наших с ней, устремленных друг на друга, взволнованных взглядов. И малышка удивленным тоненьким голосом вдруг произносит: – Ого, как быстло…! Только в этот момент гости устремляют на меня все внимание. Я теряюсь под острыми взглядами. С большим трудом перевожу взгляд с малышки на Ярослава. Он в полном оцепенении. Всем ясно, что девочка приняла меня за свою мать. И она абсолютно права! Но, вот только, как теперь объяснить это всем…? В том числе шокированному начальнику… Он, как всегда, виртуозно выходит из положения. Непринужденно смеется, берет девочку на руки, и беззаботно ей отвечает: – Крошка моя, боюсь ты немного ошиблась, – люди вновь начинают смеяться и веселиться, подхватывая общее настроение. – Хочешь разрезать торт? Девочка крайне растеряна. Я, конечно же, тоже. Она вертит головой, переводит взгляд с меня на отца, и обратно. Яр пытается завоевать ее внимание. Они режут торт, отделяя имениннице самый громадный кусок. – Привет, – тихо произношу, боясь смотреть Яру в глаза, когда подхожу. Свой голос не узнаю, он просел и охрип, теперь больше напоминает голос местного забулдыги, нежели молодой девушки. – Привет, – отзывается весело, – прости за это, пожалуйста. – Смотрит на меня виновато. За что он ощущает вину? Я лишь растерянно пожимаю плечами. – Это Варя, – он спускает девочку с рук, а я приседаю на корточки. И аккуратно, словно могу напугать этого маленького котенка, протягиваю ей руку. – Варя, это Лиза, она очень добрая и временами смешная, вы наверняка с ней подружитесь. Крошка не обращает внимания на юмор отца. И мне, если честно, сейчас тоже не до него. Мы так заняты разглядыванием друг друга, что хоть конец света - взглядов не оторвем. – А ты… – пищит крошка несмело, – моя мама…? – Я-я... Все внутри обрывается. Глаза в момент застилает пеленой влаги. Яр тут же склоняется и шепотом спешит пояснить: – Лиз, извини, не обращай на это внимания. Я не сказал тебе раньше, но Варя жила два года в детдоме, мне она не родная. Я думал, у нее прошла эта стадия, но, кажется, нет. Вскидываю на него ошарашенный взгляд. – Ты ее… удочерил? Мягкая ли трава подо мной? Как сильно я ударюсь сейчас головой, если снова в обморок грохнусь? ~Глава 29~ Лиза. Меня повергает в тихий ужас и шок, когда Яр рассказывает их с дочкой историю. Дети заняты водными горками и небольшим аквапарком, который расположили прямо по центру двора. А мы вдвоем разместились за одним из пластмассовых столиков. Я специально села так, чтобы не терять малышку из вида. Каждая секунда сейчас на вес золота. Неизвестно когда закончится праздник и как скоро мне придется вновь с ней прощаться. – Да, – невесело вздохнул босс, – мне даже представить страшно сейчас, что было бы, не приедь я случайно к Забаве в тот вечер. – Я украдкой поглядываю на его сестру, которая кажется мне очень милой и необычной. Ее длинные волосы переплетены синими лентами, а сама девушка в смешном стеганом платье. Ее энергетика ощущается за несколько метров, и она совершенно точно хорошая. Наверное поэтому девушка весь вечер облеплена ребятней. – Меня, если честно, многие отговаривали, но я ни на секунду не пожалел. Не представляю свою жизнь без этой малышки, – продолжал откровенничать шеф. Я отхлебнула глоток холодного лимонада, все еще силясь привести рассудок в порядок. – И ты… – как? Как мне спросить обо всем этом так, чтобы не вызвать сейчас подозрений? Нужно действовать аккуратно… – Ты не знаешь о ее родителях что-то? – Она сирота. Мать и отец погибли в аварии. В аварии, черт побери?! Мне захотелось закричать, что все это вовсе не так! Что все это - результат огромной беспощадной ошибки! После всех услышанных фактов, я на двести процентов уверена, что это крошка - моя! Моя… и его. Ярослава Гордеева. Который воспитывает девочку, даже не подозревая, что на самом деле является ее отцом. В голове стала складываться истинная картина. Выходит, в тот злосчастный день в больнице рожала еще одна девушка. Наших детей там перепутали. Господи, я думала, такое только в книгах возможно! Но, Яр сказал что Варя попала в детдом, когда еще совсем малышкой была. Выходит, что ее «родители» погибли практически сразу…? Это просто ужасно… Но… И опять это чертово «но». Ярослав любит свою настоящую/ненастоящую дочку. Это видно любому, даже самому не проницательному человеку на свете. И я люблю ее всей душой и всем сердцем. Любила всегда, и все три года беспрерывно скорбела после потери. Боль ни на секунду не утихала. Если б я знала… Если бы только знала… Я вновь впиваюсь в девочку жадным взглядом. Какая она замечательная. Такая милая, и так любит смеяться! А этот звонкий задорный голосок? Господи, как мечтала я его однажды услышать… Мысли в голове путаются, слоняются словно воришки, стоит мне нащупать хоть что-то здравое и рассудительное. Я просто не могу во все это поверить. Не могу поверить, что я здесь. Рядом с ней. Что моя дочка жива! Кажется, будто я нахожусь в каком-то сказочном сне. И сейчас так страшно проснуться… Так страшно вновь ее потерять. Я задумчиво смотрю в серо-голубые глаза босса, и понимаю, что не смогу ему ничего рассказать, пока на руках не будет хоть одного доказательства. Мне совсем не хочется, что бы Ярослав посчитал меня сумасшедшей, и уж тем более не хочется, чтобы он решил будто я пытаюсь заявить права на чужого ребенка, потеряв однажды своего. Нашего… – Ярослав, милый, – слышу позади себя женский голос, и по коже идет холодок. Я слишком хорошо его помню. Будто прирастаю в момент к плетеному креслу. – Прости, что я опоздала. На дорогах, как всегда, бешеные пробки, – произносит женщина чуть холодно и отстранено. Мне думается, что это ее привычная манера общения. Опускаю голову ниже, утыкаясь взглядом в стакан с лимонадом, пока дама подходит к сыну поближе и целует его в обе щеки. – Какие пошлые декорации, кто дизайнер этого ужаса? – шепчет она ему на ухо, но достаточно громко, чтобы мне удалось расслышать. – Мам, это детский праздник, – осекает со смехом ее, – твоя внучка там, не хочешь поздравить? Дама косится в ту сторону, куда Яр указал, и небрежно бросает: – Чуть позже. Твой непревзойденный отец снова в делах и не смог приехать сюда? Какая неожиданность… – приспускает на нос солнечные очки. Чувствую, что смотрит сейчас на меня. – Он будет позже. Кстати, познакомься, это Лиза, она работает в Голдман. Ничего не остается, кроме как поднять взгляд, привстать и выдавить вежливую улыбку. – Лиза, Любовь Ларионовна, моя мать, – говорит Ярослав, незаметно и шутливо закатывая глаза. По лицу дамы пробегает мрачная тень. Узнала меня? Не сильно-то я изменилась, если уж честно, чтоб не узнать. Но мать Ярослава тут же прячет эмоции, широко улыбается и протягивает тонкие пальцы. – Приятно познакомиться, Лиза, – с преувеличенной вежливостью произносит она. ~Глава 30~ Лиза. Я зря рассчитывала, что смогу обойтись без неприятного личного разговора с матерью Ярослава в этот сказочный вечер. Она поймала меня, когда я гуляла по дому. Пока ребятня во дворе смотрела живое представления мини театра, я устроила импровизированную экскурсию. Конечно, интересен мне был вовсе не интерьер дорогого особняка, а детская комната, которая должна быть спрятана где-то на втором этаже. Методом нехитрых дедуктивных предположений, я решила, что она скорее всего находится неподалеку от спальни начальника. Ее я тоже окинула взглядом. Слишком уж разыгралось чертово любопытство. – Красиво, – прошептала, приоткрыв дверь и рассмотрев комнату с огромной, будто парящей кроватью из темного дерева и черным шелковым постельным бельем. В висках запульсировало, когда я представила, что мы могли бы делать на этих прохладных шелковых простынях. Я тут же захлопнула дверь, мысленно ругая себя. Детская действительно находилось за следующей дверью. Роскошная просторная комната. На секунду я оробела. Моя дочка настоящая принцесса. И я благодарна богам за то, что они были к ней благосклонны. К Гордееву она ведь просто чудом попала… Огляделась по сторонам. Все в пастельных тонах. Круглая мягкая кроватка возле окна аккуратно заправлена. Рядом небольшое трюмо с полками. Адреналин растекся по венам. Ощутила себя вором, преступницей. Но я ведь ничего не краду! – убеждала себя, роясь в ящиках трюмо, а затем тумбы возле кровати. – Мне просто нужно… Ничего не найдя, отправилась в ванную, которая прилегала к комнате. – Есть! – почти закричала, когда обнаружила возле раковины расческу с парой светлых волосинок на ней. – Что ты здесь делаешь? – раздался строгий голос у меня за спиной. Я испугано распахнула глаза и выронила расческу. Та упала под ванную. Обернулась. Любовь Ларионовна смерила меня таким осуждающим взглядом, что я и правда себя воришкой почувствовала. – Просто рассматриваю дом, Любовь Ларионовна, – отозвалось чуть язвительно. Эта женщина ошибается, если думает, что я не затаила обиду. В моих глазах она осталась разлучницей, человеком, который однажды смог поселить в моем рассудке сомнения. Все это привело к фатальным последствиям… – Нет, – встряхнула головой женщина, распахивая дверь спальни шире и взглядом указывая мне отправляться на выход. – Что ты в принципе делаешь рядом с моим сыном? – спросила она уже в коридоре. – Все просто. Как он уже сказал, я работаю на него. Мать Яра сделала шаг в мою сторону и вонзилась холодными голубыми глазами. Зря она это. Теперь я ее совсем не боюсь. Теперь я вообще никого не боюсь, потому что нет в этом мире чего-то, способного меня напугать после всех «подарков» судьбы. – Ты не рассказала ему, – заключила она удовлетворенно, вдоволь на меня наглядевшись. – О том, что однажды вы решили продать своего сына? Нет, не рассказала. – И не вздумай, – вздернула она подбородок. – Иначе он узнает цену твоей любви. – Я вернула вам деньги. Вы не можете меня в таком обвинять! И, чтоб вы знали, вы тогда были совершенно не правы…! – Это уже не имеет значения, – холодно процедила она, – сейчас у Ярослава есть все, о чем он мечтал, и… – Вы уверены, что это были его мечты, а не ваши? Женщина хмыкнула, предпочитая оставить вопрос без ответа. А я не была намерена продолжать этот неприятный для меня диалог. – Не смей, – бросила она мне в спину угрозу, – пожалеешь. Ясно, что мать Яра трясется за свою репутацию. И ясно, что Яр будет явно не рад узнать такие подробности нашего прошлого. Но сейчас меня больше огорчает тот факт, что материал для ДНК экспертизы уплыл прямо из рук… Кто знает, когда выпадет следующий шанс его раздобыть. Удрученная невеселыми размышлениями, я вернулась во двор, и обнаружила, что Варя уже за столиком вместе с отцом. – У нас есть к тебе предложение, – вскинул на меня взгляд Ярослав. Малышка сидела притихшие, но тоже с интересом поглядывала. – У… вас? – закусила я губу недоверчиво. Боялась спугнуть то счастье и радость, что витали сейчас во взглядах дочери и отца. – У нас, – уверенно подтвердил Ярослав, – у меня, и у моей дочки. Предложение, от которого ты просто не сможешь отказаться, – он лукаво прищурился, приобняв малышку за плечи. ~Глава 31~ Лиза. Я сижу рядом с малышкой, аккуратно расчесывая ее белокурые волосы. Крошка устала, и сейчас хлопает сонными глазками, глядя в пространство. – Устала? – спрашиваю с улыбкой. Задумчиво глядит на меня и только потом произносит: – Я лада, сто ты поехала с нами. Ты нлавишься папе. И мне. Судорожно тяну воздух ноздрями. Один бог знает, как сильно мне были нужны сейчас эти слова. – И ты нравишься мне, – укладываю крошку в постель. Тихо читаю ей сказку, пока та не засыпает. Поправляю одеялко и позволяю себе еще пару секунд слабины, чтобы просто полюбоваться на дочь. Краду с расчески ДНК материал, пряча в пакетик и убираю его в свою сумку. Предложение босса и его-нашей дочери и правда оказалось слишком уж соблазнительным. Он обещал Варе, прогулку на яхте. А та предложила отцу разбавить компанию… Мной. Сказать, что мне это польстило - ничего не сказать. Я даже рассчитывать не могла, что с малышкой с самой первой секунды у меня образуется такая прочная связь. Но, видимо наши сердца так друг по другу истосковались, что сразу что-то почувствовали. – Тебе правда удалось ее уложить? – не стал скрывать удивления босс, когда я поднялась из каюты на палубу. Спрятала улыбку смущенно. – Кажется, ты незаслуженно обвиняешь ее в излишней вредности. Это самая послушная девочка в мире, – смеюсь, приземляясь к нему на большой пушистый плед, усеянный миллионом крошечных мягких подушек. – Я поражен, – откровенно признался в ответ мой начальник, – еще ни одна женщина не находила общий язык с моей дочерью так быстро. – Их было так много? ... Женщин? – Целая армия, – лукаво прищурился босс. – И все до единой были гувернантками. Я обхватила колени руками, глядя на закатную линию. Яхта тихо укачивала нас на волнах, будто пытаясь так убаюкать. Вдалеке, за горизонтом, солнце почти скрылось из вида, отдавая планету в полноправное владение ночи. Немного поежилась от прохладного вечернего ветерка. Босс, заметив это, тут же снял свитер, буквально силой надев его на меня. В теплой, пахнущей его дорогим одеколоном, ткани, стало еще уютнее. На душе поселился штиль и покой. – Спасибо, что поехала с нами, – я чувствовала, что он смотрит сейчас вовсе не на закат. Кожу на скуле пекло от его пронзительных глаз. – Спасибо, что позвал... Яр, я хотела сказать… – обернулась, встретившись взглядом с начальником. Нет. Я не могу. Не сейчас. Не сегодня. Сбежать с ними с праздника было так забавно и весело. Мы бессовестно бросили гостей веселиться, а сами собрали корзинку со вкусной едой, и отправилась на причал. И моя душа наконец не рвется на части, просясь к ближе к маленькой девочке, которой, как я думала, уже нет на этой планете… Я рядом с ней дома. Быть рядом с ней так… правильно! Будто мы и не должны били никогда расставаться! Но, я понятия не имею, как стоит действовать дальше, когда анализ ДНК подтвердит то, в чем я и так уже на сто процентов уверена. Как отреагирует Яр? Сможет ли когда-то простить меня за то, что столько лет скрывала от него правду? Сможет ли забыть, что по моей вине нашей малышке пришлось столько всего испытать в ее первые годы? Почему-то, я просто уверена, что не уйди я от Яра тогда, все было бы совершенно иначе. Мне хочется верить, что у нас бы все получилось… Что злодейка - судьба не позволила бы той фатальной ошибке случиться в роддоме, и что крошка поехала бы домой со своими настоящими мамой и папой. Но я ушла от него. Перечеркнула все наши чувства, глупо полагая, что действительно могу ему помешать строить будущее. Сейчас подобные аргументы вызывают у меня лишь грустный сарказм, но тогда все воспринималось гораздо острее… – О чем ты думаешь, когда так серьезна…? – тихо спросил Ярослав, осторожно касаясь руки. Я не отстранилась и не отдернула пальцы, поэтому он сжал их сильнее, грея теплом своих рук. – Думаю… Если честно, думаю о нашем прошлом, – прикрывая улыбкой смущение, отозвалась. – Я тоже много думаю об этом в последнее время. И меня до сих пор терзает вопрос, почему ты ушла. Я любил тебя, Лиза. По-настоящему, – в его голосе дрогнула нотка забытой обиды. – Я думал, что ты та самая, с которой мне захочется провести всю свою жизнь. – Я все тебе расскажу, – выдохнула я обреченно. – Но… Не сейчас. Босс обнял меня за плечи, притягивая к себе. – Я не буду тебя заставлять обсуждать это, если не хочешь. Хочу! Очень хочу! Хочу без утайки поведать, как мне было больно и стыдно! Как я болела, когда малышка еще росла в моем животе. Как мучилась каждые сутки в агонии. Как ждала ответа на ту смс еще долгие месяцы. Как плакала по ночам. Как хоронила всю свою жизнь. Как заживо закапывала себя на своем личном кладбище… И как я счастлива была спустя столько лет вновь обрести надежду и смысл жить дальше… – Лиза, – прошептал, склоняясь над моим ухом. Ласковым нежным движением поправил развиваемые на ветру пряди волос. – Не думай сегодня о плохом, ладно? Должно быть от внимательных глаз Ярослава не скрыть ни одного оттенка моего настроения. Я повернулась к нему, подставляя губы для поцелуя. В эту ночь были только мы с ним, палуба яхты и звездное небо, окрашивающее наши тела в причудливый голубоватый оттенок… ~Глава 32~ Лиза. Я прыскаю со смеху, когда вижу, как Яр учит дочь ловить рыбу прямо с палубы яхты. Полуденное солнце печет, и малышка в смешной белой шляпке, напоминающая в своем наряде прилежную леди из 18 века, лихо накручивает спиннинг, высунув язык от усердия. – Все готово! – зову их на завтрак. На яхте, конечно же, есть штатный персонал. Но мне захотелось самой приготовить нам завтрак сегодня. – Выглядит… впечатляюще… – задумчиво оглядывает Яр накрытую скатерть. – Вау! – Варя тоже восторженно верещит и тут же залезает на стульчик. Засовывает в рот сразу половину тоста с расплавленным сыром и зеленью. – Наш дядя Федол так не умеет! – нахваливает меня с набитым ртом. – Вецно готовит сто-то нифкусное! – Это наш повар, – поясняет начальник, а я немного краснею, потому что комплименты детей - самые искренние. – Вообще, повар он довольно хороший. Но слишком уж сложные блюда готовит. За завтраком болтаем о пустяках, а подкрепившись, мы с малышкой отправляемся плавать, пока Яр нежится на солнце, как сытый довольный тигренок. Я разделась сама, поправляя бикини, и помогла раздаться малышке. Проблему моей неподходящей для уик-энда одежды босс тоже решил на раз, два. Пару летних сарафанов с купальником доставили прямо на яхту в большом бумажном пакете с брендом известного бутика. – Не бойся, – ласково подсказываю я Варе, цепляя к ее рукам воздушные подушки для безопасности, – они тебя защитят, а я, если что, буду рядом. Девочка подняла на меня сосредоточенный взгляд: – Всегда? Ком в горле встал, когда я поняла как важен ей сейчас этот ответ. Обернулась на Яра, он нас точно не слышит. Притянула крошку к себе. – Ты ведь моя мама, да? Скази, я никому не лассказу, обесяю… Вместо ответа я лишь смела девочку в объятиях, пряча увлажнившиеся глаза. – Я не могу пока говорить об этом, крошка. Пойми… – прошептала я торопливо. – Холосо, – совершенно серьезно кивнула малышка. – Идем плавать сейцяс! – и, будто в момент забыв о нашем с ней разговоре, плюхнулась в воду с разбега. Мы плескались в теплой воде до тех пор, пока пальчики на руках не начали сморщиваться. Счастливые и довольнее забрались обратно на яхту, и обнаружили, что Яр так пригрелся на солнце, что просто уснул. – Поцему папа класный, как лак? – нахмурилась Варя, подойдя ближе к отцу и потыкав в него трубкой от водолазной маски. Я закусила губу. – Кажется, потому что он забыл намазаться солнцезащитным кремом… – Вот черт… – разлепил Яр глаза. – Чельт? – с ехидной улыбкой повторила дочка за ним. – Эй! Тебе еще рано ругаться такими словами! – шутливо нахмурился босс. – Окажешь первую помощь своему горе - начальнику? – перевел на меня жалобный взгляд. Его смуглая кожа сейчас и правда больше напоминала шкурку от помидора. Оставив Варю на попечение парочки нянек, мы спустились в каюту. – Как поплавали? – подставляя плечи и спину для крема, поинтересовался начальник. – Просто отлично, – не скрывая в дрожащем голосе нотки восторга, призналась, – Варя, она… чудесная девочка… – Вы здорово поладили, да? – Мхм… – пряча взгляд, я принялась растирать крем по его лбу и щекам. – Ты так смотришь на нее… Любишь детей? Вопрос выбил воздух из легких. Ну конечно, он не мог не заметить моих чувств к этой крошке. Увиливая от опасной темы, я уселась верхом на своего вредного босса, якобы, чтоб удобнее было наносить увлажняющий крем. – Хм… – забавно прищурился Яр, – хорошо, что я был в плавках, иначе, тебе пришлось бы спасать еще одну часть моего горящего тела… – Да? – с деланной серьезность переспросила. – А ты уверен, что эта часть тела в полном порядке? Может, стоит проверить? Я самоотверженно елозила бедрами, пока Яр не ухватил меня за запястье. Тюбик с кремом выпал из рук прямо на пол, и там и остался. А меня в это время быстро уложили на мягкий матрас, вдавливая тело в перину. Яр навис сверху, но его обгоревшая кожа вовсе не мешала его сексуальности. Вот почему он даже в таком комичном виде выглядит как модель из мужского журнала?! – Эй! – я начала шутливо вырываться из рук, но все было тщетно. – Тихо, не дергайся, – приказал, кусая за шею. – Сдавайся, моя маленькая сексуальная помощница. Теперь ты моя… Захохотала от щекотки его поцелуев, пока босс развязывал шнурки на бикини. Шутливая атмосфера испарилась в момент, когда его теплые губы накрыли мои. Воздух в каюте наполнился страстью желания. – Мне с тобой так хорошо… – шептал Яр на ухо, своим утробным хрипловатым голосом, от которого кожу пробирали миллионы мурашек. Хотелось кричать на весь белый свет, что и мне в этот день было, как никогда, хорошо! Впервые за последние несколько лет, я будто заново научилась смеяться! И на душе так легко и приятно, что тело, кажется, становится совсем невесомым, еще чуть-чуть и я точно летать научусь! В какой-то момент я даже забыла о такой долгой разлуке с малышкой, забыла о прошлом, и позволила себе на секунду поверить, что все мы - семья. Что мы с Яром женаты, и не было этой пропасти в несколько лет. Что мы просто выбрались на уик-энд, отдохнуть всей семьей. Но эти фантазии очень опасны. Так же легко, как вознесли меня до небес, они могут ударить о землю, разбивая душу на части. Второй раз я ее собрать уже не смогу... Ведь я понятия не имею, есть ли хоть один шанс воплотить эти мечты в жизнь… – А это…? – Яр замер на миг, отстраняясь. Провел указательным пальцем по шраму на моем животе. Серо-голубой взгляд застыл. Я тут же подобрала под себя ноги, обхватывая колени руками. – Эй… – прошептал он тихонько, – я просто спросил… – Извини, – выдохнула рвано в ответ, – это… Это просто шрам. Я стесняюсь его. Пару лет назад была одна операция… – Прости, что спросил, – не стал Яр застрять на этом внимание, отодрал мои руки от ног, и повалил обратно на простынь. Глядя в глаза, склонил голову ниже. Оставил ласковый поцелуй на каждом миллиметре ужасного шрама. Да, это отметина на моем теле многое значит. Наверное, не стоит придавать ей такое большое значение, но иногда мне казалось, что это единственная реальная вещь, напоминающая мне о малышке. Испытав огромное облегчение от того, что босс не понял о какой именно операции я говорила, снова расслабилась. Ну вот как… Как он может быть таким тактичным, таким нежным и ласковым? – плыли в моей голове неспешные мысли, пока тело отдавалось в пучину разврата. – И какого черта я рядом с ним ощущаю себя такой хрупкой и слабой? Ведь я не такая… Я сильная. Я многое выдержала. Но почему-то именно этот мужчина вытаскивает наружу из недр души то самое, настоящее, женское… ~Глава 33~ Лиза. Следующим вечером я возвращалась домой, переполняемая невероятными чувствами. Внутри бурлило кипящее счастье. И я поскорее планировала провести тест ДНК, чтобы открыть Яру правду и иметь возможность встречаться с малышкой как можно чаще. Кто знает, может быть, эта трагедия и правда произошла совсем не случайно? Может быть теперь фортуна повернулась ко мне нужной стороной и события далекого прошлого лишь укрепят то, что между мной и Яром пока зарождается? Сможем ли мы вновь полюбить друг друга и стать полноценной семьей? Мне хочется в это искренне верить, ведь в душе определенно есть отзыв к каждому его ласковому прикосновению… По своей квартире не хожу, а порхаю. Стараясь чем-то занять свои руки принимаюсь за уборку по дому, когда замечаю на телефоне пару пропущенных от отца. Медлю немного, размышляя стоит ли перезванивать. Но удержать в себе поток этих чувств физически не могу. Мне надо поделиться ими хоть с кем-то… – Пап… – шепчу в трубку, смахивая в тысячный раз увлажнившиеся глаза. – Прости, что пропала, но у меня столько всего происходит… – Лиза, ты же знаешь, я переживаю, – забурчал он в ответ, монотонно повторяя про «я уже не молод, чтобы переживать» и «надо брать трубку, когда отец звонит на твой телефон» – Папа! – перебила его, не выдерживая. – Моя дочка. Я нашла ее! Она жива, папа! Жива! Как только я произнесла вслух эти слова, они стали такими реальными, и почти осязаемыми. Я приземлилась на табуретку на кухне, и прижимая телефон к уху, глядела в пустоту. – Лиза…? – отойдя от первого шока, прохрипел отец на том конце провода. – Да, да, знаю, что это звучит как бред сумасшедшего, но ты просто послушай! Ты ведь помнишь Ярослава Гордеева? Это в его компанию я устроилась на работу! Оказывается, у него есть дочка! Но не родная, приемная! – я задыхалась, тараторя все это так быстро, потому что поток мыслей не прекращался. – То есть, конечно, родная, но он сам об этом не знает! В общем, это не самое важное! Эта девочка и есть моя дочь! Я уверена, что это она! Если бы ты ее видел, ты бы все понял! Папа, врачи ошибались тогда, в роддоме! Они перепутали мою малышку с другой! – Лиза! – строго осек отец, и я замолчала. – Лиза, милая, ты… Ты хорошо себя чувствуешь? Я рассмеялась. – Пап! Просто поверь! Я говорю абсолютную правду! Я сделаю завтра тест ДНК и все подтвердится! Я уверена, что… – Нет, нет… – забормотал отец в трубку, но я была не в состоянии его сейчас слушать. Мечты о том, как я смогу сказать своей дочери, что я ее мать, переполняли меня. Ничего в этот момент не могло испортить моего настроения! Даже скепсис отца! – Лиза, ты дома? Я приеду сейчас, никуда не уходи, ладно? – Куда я уйду? Ночь на дворе! – засмеялась я искренне. Теперь мне казалось, что на долгих три года кто-то лишил меня смеха, а сейчас смеяться хотелось почти постоянно! Со стороны это, наверное, и правда выглядело неадекватно. Понятно почему отец так перепугался за меня. Но я уверена, что все его сомнения отпадут, как только он увидит тест ДНК. Против такого доказательства не попрешь. Папа и правда приехал, он был на пороге квартиры уже через двадцать минут. – Как ты так быстро добрался? – удивленно воскликнула, пропуская его внутрь квартиры. – Если я узнаю, что ты гнал слишком быстро… – пожурила его и обняла. Отец отстраненно обнял в ответ, а потом вгляделся в глаза. – Да все в порядке со мной! – не сдержала веселой улыбки. – Клянусь, что чувствую себя превосходно, и не двинулась крышей, как ты сейчас думаешь, – я шутливо прищурилась, но тут же стала серьезной: – Пап, – взяла отца за руку, – она правда моя дочь. Я это чувствую. Знаю, поверить почти невозможно, но у меня будут доказательства. Завтра первым делом я отправлюсь в лабораторию… – Ты взяла ее материал? Для теста ДНК? – хмуро поинтересовался родитель. Я спрятала очередную улыбку. Я знала! Я так и знала, что он мне поверит! Мой папочка пережил не меньше боли от потери малышки, чем я! Конечно же, он будет счастлив узнать, что все это - чудовищная ошибка. Я кивнула, и вынула из сумки пакетик с прядкой белокурых волос. – У нас с ней даже цвет глаз одинаковый… – пояснила, приводя очередной аргумент в пользу своего здравомыслия. – Она вообще на меня очень похожа… Очень, пап… Папа хмуро оглядел содержание маленького пакетика, повертел его в руках, вновь посмотрел на меня. – Лиза, ты… – Нет! Нет, я не хочу ничего слушать! – по глазам вижу, что он собрался меня отговаривать! – Папа! Просто поверь! Она моя дочь! Да к черту! Я выхватила пакет из его рук и тут же принялась натягивать куртку. – Идем! Есть же в этом городе хоть одна круглосуточная лаборатория?! Мы найдем ее прямо сейчас! – Ты сказала об этом кому-то? – схватил отец меня за плечи и даже немного встряхнул. Застыла на месте с распахнутыми глазами. – Н-нет… – Лиза, я просто не хочу, чтобы тебя приняли за сумасшедшую… – Я не сказала. Я решила, что сообщу Ярославу, когда на руках будет хоть одно доказательство, так что… – Я понял, поехали, – заключил отец, выходя из квартиры. ~Глава 34~ Лиза. – Ну? Что он сказал? – я подскочила к отцу, от нервов заламывая пальцы рук. – Как долго ждать результатов? Мне удавалось сохранять спокойствие пока мы колесили по городу в поисках лаборатории, но как только вошли в нее - волнение взяло верх. Как хорошо, что отец поехал со мной и сам общался с сотрудником. Я бы и двух слов сейчас связать не смогла. – Все в порядке, – папа заботливо погладил меня по плечу, – результат будет уже через час, присядь пока. – А ты…? – я неуверенно обернулась на сотрудника лаборатории. – Я дал ему немного денег за экспресс тест, обычно результатов ждать дольше. – Спасибо, – я обняла отца и наконец приземлилась на стул. Лаборатория явно не самая дорогая. Те, в которых мы уже побывали, заламывают космические ценники на эту простую услугу. Так сказал папа. – Эти результаты… Они ведь будут достоверными, правда? – я с надеждой взглянула на напряженного отца. – Да, не переживай, – отмахнулся он от меня, размышляя о чем-то. – Лиза, ты должна понимать. Шанс того, что это девочка твоя дочь, очень мал. Пожалуйста, не стоит надеяться… – Папа, она моя дочь. Я это чувствую, понимаешь? – с улыбкой перебила его, прикладывая руку к груди. – У меня сердце перевернулось, когда я впервые на нее посмотрела. Такие вещи не объяснить, но… в них просто надо поверить. – И все же, – отец присел рядом, а потом протянул ко мне руку и крепко сжал дрожащие пальцы в своем кулаке. – Я буду с тобой, чтобы не случилось. Я всегда был с тобой рядом. И поддержу тебя не смотря ни на что. – Пап, – я нервно усмехнулась, – ты говоришь так, будто у меня и правда поехала крыша. – Я боюсь за тебя, – признался отец. – Никто не мог и подумать, что потеря малышки на столько лет выбьет почву у тебя из-под ног. Я рассчитывал, что ты придешь в себя гораздо раньше. Но… все пошло как-то не так, дорогая. И вот, только я вновь заметил в твоих глазах блеск, как… Я просто не хочу, чтобы ты снова потеряла смысл жить дальше… – Папа, – процедила я раздраженно. Его сомнения начали меня злить. – Ты не понимаешь. Если бы ты ее видел… Давай просто дождемся результатов анализа, хорошо? – сомкнула я губы, отворачиваясь от отца. – Милая, – настаивал отец на своем, – тебе давно пора было отпустить эту тяжелую потерю. Забыть о ней. За все эти годы ты могла бы построить блестящую карьеру, а не прозябать в этой съемной квартире на краю города. Я просто хочу лучшего для своей дочери. Обещай мне, что снова не впадешь в отчаяние, если результат окажется отрицательным. Глаза застелила пена слез. – Я знаю, что разочаровал тебя, – тихо произнесла. – Я знаю, как сильно ты мною раньше гордился. И знаю, что не оправдала твоих ожиданий. Но… ты просто даже не представляешь, какую боль мне пришлось испытать. – Я знаю, – сдавлено отозвался отец и посильнее сжал мою руку, – но я видел уже сотни поломанных судеб. Я преподаю в училище для детей из неблагополучных семей двадцать лет. Я видел столько молодых девочек, рожающих в восемнадцать. Я смотрел, как они губят себя, и как теряют надежду на всякое будущее. Как их дети отбирают у этих девочек все время и силы. Смотрел, как эти юные девочки становятся матерями - одиночками, и за каждую из них сердце болело. Тебе ли не знать, как в таких ситуациях сложно пробиться. Им все приходится тащить на себе. Они не заканчивают образование. Не могут найти хорошую работу. Не имеют перспектив. И вынуждены до конца своих дней работать не покладая рук в какой-нибудь захудалой конторе. Я не хотел бы для тебя такого будущего... Я со злостью выдернула руку из рук отца. – Клонишь к тому, что «все к лучшему»?! Отец, а я прекрасно понимаю тех девочек! Они просто матери! Настоящие! Любящие! Чего я добилась?! Смотри! – для наглядности я даже на ноги подскочила и развела руки в стороны, чтобы отец мог лучше меня разглядеть. – Что, считаешь, что я стала блестящим незаменимым специалистом?! Что мой ум оценили по достоинству и теперь я ни в чем себе не отказываю?! Мне было плевать на все это, и в последние годы я каждое утро буквально заставляла себя в очередной раз встать с кровати! Дети, не приговор, пап! Они смысл жить дальше! – Тише, тише, – отец силой усадил меня обратно на стул, и наконец, замолчал. Хватит, достаточно. Я больше не могу делать вид, что все хорошо, если это не так. Я не жила последние годы, а лишь выживала. Но сейчас все изменится. Я в этом уверена. Ведь я нашла свою дочь. Свой смысл. Свое сердце. – Результаты готовы, – отстраненно оповестил нас сотрудник, выходя из лаборатории. Протянул отцу бумагу. На меня даже не взглянул. Удалился. Замерла, боясь сделать вдох. – Что там…? – одними губами спросила. Отец вскинул на меня взгляд, полный сочувствия. ~Глава 35~ Лиза. Сидя за своим рабочим столом, сжимала в дрожащих руках лист бумаги. На ней мелким почерком было написано заявление по собственному желанию. Вздохнула. Огляделась по сторонам. Уже как-то даже привыкла. Мне нравится в Голдман. Атмосфера, люди вокруг. Все они такие целеустремленные, деловые. И мне начинало казаться, что меня тоже подхватывает волной. Что я уже не просто плыву по течению, а к чему-то стремлюсь, трудясь в хорошей компании. Да и Яр… У нас с ним могло бы что-то заново выйти. Но у меня просто не получится больше скрывать от него то, что произошло четыре года назад. И не получится сделать вид, что я ничего не почувствовала, когда увидела его прелестную дочку. А чувствовать я была не должна… – Мне жаль, Лиза… – произнес папа вчера, когда сотрудник вручил ему лист с результатом анализа. – Нет не единого шанса, что она твоя дочь. Я выхватила из его рук злосчастный листок, жадно вчитываясь в пляшущие перед глазами буквы и цифры. Чертов 0,0001% навсегда забрал у меня надежду. – Этого не может быть… – прошептала, не веря глазам. – Они что-то напутали! Папа! Этого не может быть! – я уже на ноги подскочила, чтобы бежать вслед за сотрудником, и заставить его проверить все еще один раз! И даже два раза, если это потребуется! Но отец ухватил меня за руку. Прижал к своей теплой груди. А из моих глаз в тот же миг потекли горячие слезы горького разочарования. Я плакала долго. Надрывно. Чувствовала, как отец поглаживает меня по голове, словно маленькую. Но это мало меня утешало. Я проклинала весь белый свет. – Папа, – спазмы дыхания отдавали болью в груди. – Я ведь чувствовала… Я чувствовала, что она… Неужели…? – Милая моя, так бывает, – утешал он меня. – Так бывает. Тебе так хотелось обмануться. Поверить, что малютка жива. Но… три года прошло. Лиза, пора отпустить. Это все… очень опасно для твоей психики. Пожалуйста, – он заставил меня поднять голову и по-отечески вытер со щек градины слез, – пожалуйста, давай жить дальше, дочка. Нехотя затрясла головой. Папа прав. Абсолютно. Я ведь всегда этого боялась. Что немного сойду однажды с ума. Подумать только, совершенно чужому ребенку чуть не сказала, что я его мать. Я даже о психике девочки в тот момент не подумала. Что было бы, если бы она в это поверила? Что было бы, если бы потом мне пришлось говорить, что это не правда? Малютке Варе и так многое пришлось пережить за свои малые годы. А тут еще я со своей одержимостью. Нет. Так просто нельзя. С Ярославом у нас завязываются какие никакие, но отношения. А это подразумевает и встречи с маленькой Варей. Я не могу позволить себе к ней привязаться. Не могу позволить ей привязаться к себе. Ведь мой босс в любой момент может исключить меня из своей жизни, как только найдет развлечение поинтересней. Но что же делать с ноющим сердцем в груди? И той крохотной долей надежды, что у нас с ним может все получиться? Что в этот раз - навсегда. Вдруг я и правда могу стать Варе мамой. Пусть не родной, но… Я комкаю в руках заявление об уходе. Кидаю его под стол в урну. С минуту сижу в полном трансе. А потом беру чистый лист и пишу заявление вновь. В урне тем временем лежит уже пять экземпляров. После достаю из сумки маленькое карманное зеркальце, смотрю не спал ли отек после ночи, которую я провела заливаясь слезами. И… уныло вздыхаю. Каждый вдох отдает больным спазмом в груди, и я уже не знаю физическая это боль, или оттенки душевной. Наконец в холле раздаются шаги. Я узнаю их из миллиона других. Медленно поднимаюсь с рабочего места. Тяну носом воздух, собирая воедино все мысли. Лист бумаги держу осторожно, и отговариваю себя скомкать его и выбросить в шестой раз. – Лиза, – улыбка Яра спадает, как только он видит меня. Босс прищуривается. Делает шаг мне на встречу, но потом замирает. – У тебя все в порядке? Понимаю. Выгляжу сегодня довольно помятой. Но, надо заметить, что и Яр выглядит не лучше ничуть. Ощущение, что он вообще за всю ночь глаз не сомкнул. Хотя, даже это не отменяет его беспощадную красоту. Я зачем-то вновь вспоминаю его горе невесту, уговариваю себя не думать о том, что босс был у нее. Ярослав так бы не поступил после всего, что у нас было. Но, с другой стороны, об эксклюзиве речи не шло… – Яр… – я опускаю взгляд, сжав листок в руках за спиной. – Узнаю этот взгляд, – усмехается. – Точно так же ты смотрела на меня в том кафе. Когда пришла сказать, что мы расстаемся. – Что? Нет... – распахиваю глаза. – Я просто... Вина за тот поступок лежит на моем сердце булыжником. После того как Яр об этом напомнил, отдать заявление будет тяжелее примерно в тысячу раз. Сглатываю ком в горле, вот-вот слезы подступят. И пока я размышляю о своем чувстве вины перед этим мужчиной, Яр размышляет совсем о другом. Потому что через паузу он говорит: – Варя опять заболела. Все внутри меня холодеет. Сердце сжимается, а потом начинает колотить сильно-сильно. – Как же так...? Ведь вчера все было нормально... У нее температура? Высокая? Простудилась? Мы вроде бы плавали совсем мало, да и вода была теплая… – лепечу перепугано, сводя брови на переносице. – Ты тут ни причем, – Яр разочарованно поджимает красивые губы. Видно, что он зарыт глубоко в своих мыслях, и ему сейчас не до моих заявлений. – Обычно любая простуда у нее так и длится. Периодами. Но в этот раз все слишком уж затянулось. Я просто не знаю, что с этим делать. Врачи говорят, что не следует беспокоиться. Но я… А у меня буквально душа болит за малышку. – Мне так жаль, что я ничем не могу помочь… – отзываюсь голосом, полным сочувствия. Заметно, что Яр действительно переживает за дочь. Господи, до чего же он хороший отец. Кто бы еще смог так сильно полюбить не родного ребенка? – Вообще… – смотрит на меня исподлобья. – Можешь. Встрепенувшись, жду, пока он продолжит. – Не знаю, почему Варька на тебе так зациклились, но со вчерашнего дня только о тебе и говорит, – нехотя признается. – Я понимаю, что это странно. Но, как я уже говорил, скорее всего это отголоски после жизни в доме малютки. Вчера заплакала, как только ты от нас уехала. А сегодня с утра снова проснулась больная. Сейчас с ней Забава… Но… – Яр! Я могу! – чуть на месте не начала подпрыгивать от нетерпения, моментально забыв обо всех доводах здравого смыла, которые себе приводила. – Если надо, я могу с ней посидеть. Сколько угодно. Босс задумчиво потер подбородок. Будто размышляя, немного растерянно огляделся по сторонам. – Сегодня важные переговоры, и мне никак от работы не отделаться. И Забаве тоже скоро придется уехать. У нее открытие выставки. Наверное, я смотрела на Яра с щенячьей мольбой в своем взгляде. Понимала, как дорога ему Варя. И что мне он возможно не настолько пока доверяет. – Ты уверена? – рассеянно переспросил. – Конечно! Если, конечно, ты… отпустишь. – Хорошо, – кинул Яр, я сообщу водителю, чтобы отвез тебя к нам. Сам вернусь только вечером. Там две гувернантки. Они, если что, все подскажут. И, Лиза… Спасибо. Хоть сам Яр оставался серьезным, но его глаза тепло улыбались. Я смущенно кивнула в ответ, а как только он скрылся в своем кабинете, скомкала заявление и отправила его к остальным. Уйти ведь в любой момент можно. Но, если прямо сейчас одной маленькой девочке нужна моя помощь, то я не смогу пройти мимо. ~Глава 36~ Лиза. – Проходите, – встретила меня перепуганная нянечка. Ее бледное лицо буквально сливалось со стенами дома. – Мы уже не знаем, что и делать. Варечка еще никогда так не капризничала. Она, конечно, и повредничать может, и нашкодить. Но сегодня просто весь день с самого утра хнычет. Ничего то ее не радует… Я кивала головой, как болванчик, слушая гувернантку, пока мы поднимались на второй этаж дома. – Забаву так любит, всегда радуется, когда та приходит, – продолжала сетовать женщина. – А сегодня как подменили нашу малышку. Даже не поздоровалась с ней. Может, хоть вы поможете. Все Лиза, да Лиза. Я ваше имя сегодня от Вари чаще своего слышала. В районе солнечного сплетения что-то остро кольнуло. Малышка скучает. И как бы грустно не было признавать, я тоже начала скучать по ней, как только ушла. Почему же мы с ней так привязались друг к другу с самого первого дня? Что это за злой рок судьбы? – Забава уже уехала, да? – подавляя грустные размышления, решила спросить. Женщина ответила утвердительно, и распахнула передо мной дверь знакомой уже детской комнаты. – Ну, – прошептала она, – я вас оставлю пока. Спущусь на кухню, приготовлю ей куриный бульон. Но мое внимание уже полностью было поглощено крошкой Варварой. Тихо прикрыв дверь за собой, я аккуратно ступила внутрь комнаты. Подошла ближе к кроватке, на которой лежала малютка. Она свернулась калачиком, отвернувшись к стене. Прижимала к себе небольшого плюшевого медведя, и тихо, почти беззвучно похныкивала. Маленькие плечики жалобно дергались от горького плача. Я присела на край кровати. – Крошка… – несмело произнесла. Но, стоило Варе услышать мой голос, как девочка тут же встрепенулась и оживилась. Обернулась, распахивая мокрые от слез реснички. Посмотрела удивленно слегка. – Ты плиехала! – с неподдельной радостью обняла меня, откидывая медвежонка в сторонку. Не могла ни улыбнуться в ответ. Чмокнула ее в макушку, приложила ладонь ко лбу. Горячий. – Как же я могла не приехать, – погладила малышку по голове. – Я думаля, что ты уехала навсегда… – призналась та с горечью. – И больсе никогда не плиедешь. И мне бы так сильно хотелось в этот момент заверить малютку, что я всегда буду рядом. Но такого пообещать я, к сожалению, не могу. Поэтому просто крепче обнимаю ее. – Твой папа сказал, что ты кушать отказываешься? – ласково заглядываю в глаза. – Мне не хоцется… – признается с обидой. – Но, если ты будес, я тоже поем. На том и договорились. Спустя полчаса вместе хлебали куриный бульон, причмокивая от удовольствия. А после Варвара начала сладко зевать, и я уложила ее отдыхать. Поправила одеялко. Дала лекарство, принесенное гувернанткой. Взяла в руки детскую книжку, тихо читая первые строчки. – Закрывай глазки, – засмеялась, устраиваясь рядом с малышкой. Та до последнего не могла на меня наглядеться. – Если я уцну, ты уйдешь? Я сглотнула. Отложила в сторону книжку, серьезно посмотрев Варе в глаза. – Я буду тут, когда ты проснешься, котенок. Я обещаю. Девочка успокоилась, и уснула уже спустя десять минут. Я сцедила зевок. Прилегла рядом с ней. Уложила под голову руки. Сама не могла налюбоваться на крошку. Мне рядом с ней так хорошо, что хоть волком вой от несправедливости этого мира. Я ведь уверена… Я была просто уверена… Отбрасываю от себя печальные мысли. Как сказал папа, ни к чему хорошему они точно не приведут. Я просто ошиблась. Такое бывает. Но… вдруг представляю, как я могла бы вот так укладывать спать свою дочку. Как поправляла бы ей одеялко, и читала на ночь добрые детские сказки. Я бы была самой счастливой мамой на свете, имея такую безмерную драгоценность… На подушку закапали тихие горькие слезы. Но спустя пару минут я провалилась в сон, сама того не заметив. *** – Неть! – упрямо трясла головой Варя. И хоть ближе к вечеру температура у нее спала, но капризы никуда не исчезли. – Но папа расстроится, если ты не поешь, – мягко улыбнулась я крошке. Есть за компанию со мной она уже так не стремилась. – Неть, – повторяла малышка. – Буду, когда он плидет! Солидарность. Все ясно. – Тогда, чем бы хотела заняться? Девочка ткнула в окно пальчиком. – Хоцу погулять. У меня там есть домик! – она подскочила с кровати, распахнула маленький шкафчик, поочередно вытряхивая оттуда одежду, которая бы подошла для прогулки. На всякий случай я спросила разрешение у гувернантки, и получив утвердительный ответ, вернулась в комнату, чтобы помочь Варе одеться: – О, да ты уже и сама справилась, – засмеялась, когда увидела как крошка стянула с себя пижаму, но майку пыталась надеть поверх кофточки. – Давай-ка мы чуть-чуть по-другому попробуем. Та весело тряхнула головой, на все соглашаясь, лишь бы поскорее отправиться на прогулку. Подняла ручки, стаскивая маечку через голову. Я сняла с нее кофточку, разворачивая спиной, чтобы было удобней, и буквально забыла, как делать вдох. Все тело окаменело, а взгляд будто прилип к маленькому родимому пятнышку на лопатке. Я прикоснулась к нему кончиком пальца. – Не может быть… – прошептала, когда сердце снова забилось. – Ню?! – капризно и требовательно вопросила Варвара, неловко переминаясь с одной ноги на другую. Она так и стояла с задранными руками, в ожидании пока я натяну майку и свитер. Я проморгалась. Может быть, я и правда крышей поехала? Это галлюцинации? Но зрение меня не подводило. Коричневое пятнышко в виде небольшого сердечка на спине девочки никуда не исчезло. Как я могла его раньше не замечать? Разве на яхте…? Но на яхте на Варе был закрытый купальник, а переодевала ее гувернантка. Сглотнула. Словно в каком-то трансе продолжила одевать крошку, собирая воедино разбежавшиеся в разные стороны мысли… Эта крохотная родинка в точности повторяла мою. Расположенную на том же месте, чуть левее лопатки... Но разве такое бывает? ~Глава 37~ Лиза. – Па-а-а! – Варя заметила Ярослава быстрее меня. Оно и понято. Я последние полчаса нашей прогулки находилась в полной прострации. Даже, когда малышка показывала мне свой летний домик, лишь отстраненно кивала, и никак не могла сконцентрировать мысли над чем-то одном. Я не верю. Я просто не верю в то, что сейчас происходит. Наша с ней внешняя схожесть. Молниеносная привязанность друг к другу с первого взгляда. Ее изумрудные глазки, которые я помню слишком хорошо еще с того страшного дня в больнице. А теперь еще и родимое пятнышко, как у меня. Но тест… Тест ДНК в противовес всему этому. Я стараюсь не зацикливаться, как советовал папа. Стараюсь не пускать в голову навязчивые идеи. Но не могу перестать мысленно крутить факт за фактом. Яр стоял вдалеке, наблюдая, как мы с крошкой играем. Варя отбросила мяч, и тот поскакал по камню дорожки. Бросилась на шею к отцу. Подхватив дочку на руки, босс подошел ближе ко мне. – Вижу, ей лучше? – с благодарной улыбкой спросил. – Похоже на то, – я с любовью смотрела на девочку, и скрывать это было бессмысленно. – Температура после сна спала, и няня отпустила нас погулять. Днем она ела, а вот вечером отказалась. Сказала, что будет тебя дожидаться. Я тепло улыбнулась, пока Варя обвивала ладошками шею отца. – Ти будесь узинать с нами?! – тут же устремила на меня взгляд малышка. Я растерялась. И, если уж честно, то планировала остаться одна, чтобы привести мысли в порядок. Мне необходима пара часов тишины и покоя - все обдумать. Решить, как действовать дальше. Или просто убедить себя не действовать вовсе. – Я сам хотел тебя пригласить… – закончил Яр вопрос дочери. – Но кто-то меня опередил. – Яр, я-я… – Пожалуйста, – он посмотрел на меня так искренне и тепло, – это не многое, чем я могу тебя отблагодарить за сегодняшнее. – Да брось… Какая благодарность. Мне было приятно побыть с ней. Яр ссадил Варю с рук, и та, сломя голову, унеслась в дом. А мы с боссом остались наедине. Он сделал шаг, пересекая разделяющее нас расстояние. Встал так близко, что у меня мурашки по коже посыпались. – Что ты хотела утром сказать? – тихо, но серьезно спросил. Опустила ресницы. – Думаю, что уже ничего… Ярослав взял мои руки в свои. Секунду спустя коснулся пальцами подбородка, заставив поднять взгляд на него. Нежно и ласково поцеловал. – Поужинай со мной… – прошептал прямо в губы. – С нами. – Яр, мне правда надо… – но мой ответ он снова прервал поцелуем. Но уже более страстным. Напористым. – А теперь? – Яр… – смеялась, обнимая его. – Понял, – коротко отозвался, и смял мои губы в таких жадных ласках, что чуть ноги не подкосились. – Обещаю после ужина сладкий десерт… – завершил он свою экзекуцию. Мне не оставалось ничего, кроме как согласиться. И босс сдержал свое обещание. Мы поужинали. После вместе уложили Варю в кровать. Но Яр и не думал меня отпускать. Еще в коридоре на руки подхватил, попутно срывая голодные поцелуи. – Яр, нам надо… Мне бы лучше… – лепетала несмело, сама же ловя его губы. – Мне надо сказать тебе кое-что важное, – осек меня Ярослав, толкая дверь спальни. Уложил на кровать, а сам навис сверху. Мы смотрели друг другу в глаза. Дышали часто и глубоко. – Что…? Что ты хотел мне сказать? – шепотом спросила у босса. – Что-то важное, – кивнул Ярослав. Провел пальцами по щеке. Смотрел предельно серьезно. – Для меня сейчас нет никого важнее Варьки. – Признался. – Но, после того, как ты вновь появилась, я думаю о тебе постоянно. Мое сердце ухнуло вниз живота. А потом раздвоилось. Расстроилось. Превратилось в миллионы сердец, пульсирующих сейчас во всех клетках тела. – Я не хочу говорить громких слов, и обещать что-то заранее, – он задумчиво убрал мне с лица прядку волос. – Но мне кажется, мы могли бы попробовать… Все с начала. Попробовать снова быть вместе. Он не ждал ответа прямо сейчас. Просто открыто признался в том, что до сих пор не безразличен ко мне. А у меня внутри все свернулось в комок. А затем потекло по венам чистой энергией. Я любила его. Любила четыре года назад. Похоже, люблю и сейчас. – Подумай об этом… – прошептал он, не сводя с меня внимательных глаз. А затем наклонился, чтобы поцеловать. Мы не спали до рассвета в ту ночь, переплетая тела в диких танцах чистых эмоций. ~Глава 38~ Лиза. – У нас прием уже через час, – оповестил Яр, отхватывая большой кусок тоста. Я улыбнулась, поправила ему рубашку, и вернулась к столу, подлив Варе в кружку компота. – Я ее сам отвезу. И тебя можем подкинуть домой. Как ты смотришь на то, чтобы вечером куда-то сходить все втроем? – В лунопалк! – захлопала Варя в ладошки. Ощутила, как щеки краснеют, а улыбка не сходит с лица. – Смотрю на это крайне положительно, – спрятавшись за чашкой кофе, ответила. Ближе к утру мы разумно решили, что обоим пора взять выходной. Ему, чтоб побыть с дочерью. А мне - банально поспать. То, что Яр творил со мной ночью, до сих пор заставляло смущаться. И, несмотря на то, что мысли до сих пор разъедал результат ДНК теста, на душе все равно было хорошо. Те самые бабочки, которых я уже похоронила давно, вновь запорхали внизу живота. Хотелось петь, танцевать, без конца обнимать Ярослава и его прелестную дочку. Я безумно боялась поверить, что все может наладиться. Но вопреки всем здравым смыслам, уже впустила в сердце эту надежду. *** – Сяду сзади, рядом с Варей, хорошо? – забираясь в машину, сказала. Яр не был против, и терпеливо ждал, пока я усажу малютку в детское кресло и пристегну все ремни. Настроение солнечное, как и погода за окном. Дом Яра за городом, поэтому трасса лежит через лес. Мы с крошкой смотрели, как макушки деревьев уже приобретают желтый оттенок, и как между листвой играют зайчики солнца. Яр с улыбкой поглядывал на нас в зеркало заднего вида. Размышлял о чем-то своем. Через пару минут Варе созерцание природы наскучило, и я решила развлечь ее игрушками, что были в машине. Пара из них лежала позади нас. Отстегнула ремень безопасности, чтобы достать. И уже через миг увидела в отражении заднего стекла странную тень. Она мелькнула молниеносно. И тут же пропала. Я не успела ни повернуться, чтобы предупредить об опасности. Ни даже осознать до конца. А дальше… Удар о корпус машины чего-то тяжелого. Скрип шин по асфальту. Испуганный Варин писк. Машину повело в сторону. Закружило на месте. Мое тело отбросило вбок. Глаза распахнулись. Все происходило так быстро, что даже понять что-то не было времени. Я не знала, что происходит. Но точно знала, что должна защитить крошку. Поэтому не раздумывая бросилась к ней, накрывая собой. – Держитесь, девочки, – услышала, как Яр говорит это шепотом, вцепившись в руль изо всех сил. Краем глаза заметила, как позади нас так же закружило другую машину. Маленькую черную иномарку. Не было времени ни думать, кто виноват, ни размышлять, как спастись. Надвигался удар, потому что автомобиль уже выбросило за борт дороги. И, хоть Яр и был крайне сосредоточен, и ни на миг не терял обладания, это не помогло избежать столкновения. Визг тормозов оглушил. Я зажмурилась. Прижалась к малышке плотнее. – Тише, родная… Все будет хорошо. – Прошептала в отчаянии, стараясь укрыть каждый сантиметр ее тела собой. Но это было последнее, что удалось запомнить перед тем как висок пронзила острая боль, и я потеряла сознание. *** – Лиза… – услышала, как с его губ срывается вздох облегчения. С трудом разлепила глаза. Они тут же заслезились от яркого света. Голова трещала по швам, будто ее раскололи, и на скорую руку заштопали. С трудом подняла руку, чтобы ощупать висок. Там была сосредоточена невероятная боль. Но ничего кроме повязки нащупать не удалось. – Не надо, – Яр мягко положил руку мне на плечо. – Не вставай, – остановил меня, когда я попробовала чуть приподняться. Моргала часто и долго. – Ты в больнице, – хрипло сказал. В глазах наконец перестало двоиться. – Тебе вкололи обезболивающее. Ушиб, и сотрясение скорее всего. Так сказали врачи. Я сосредоточила на нем взгляд. Серое лицо было будто мертво. Губа рассечена. На лбу и скуле большие алые ссадины. Ткань на плече рубашки разодрана. Под ней след от раны. Запястье и кисть перебинтованы. – Нас подрезала другая машина. Пару минут назад мне сказали, что водитель был пьян. Не справился с управлением, – продолжал он говорить механическим голосом. – Яр… – прошептала я ошарашено. Но он выглядел таким отрешенным. Забытым. Внутри все заледенело в момент. Душу окутало холодом. Несмотря на предостережения, я села в кровати, взяла его руку в свою. – Что… с Варей…? – губы так пересохли, что я почти не могла говорить. – Скажи… Прошу… – молила я, вглядываясь в его потухший взгляд. Яр отвернулся. Я видела, как напряглось его тело. Как по лицу прошла тень отчаяния. Он до боли сжал мою руку, и тихо сказал: – Варя в реанимации. Но, если б не ты, врачи бы ничего уже не могли бы сделать. Ты дала ей шанс на спасение, закрыв своим телом. – Что…?! Что с ней?! – я подскочила с кровати, забывая о боли. Ноги подкашивались, тело шатало. – Скажи… – опустилась перед ним прямо на пол, не позволяя больше прятать лицо. – Она выживет? – Я пытался. – Он замолчал и сглотнул. – Но машину занесло так, что… Варя потеряла много крови. Врачи делают все, что возможно. Меня туда не пустили… – он все говорил, говорил. Смотрел пустым взглядом будто бы сквозь. – Кровь уже везут. Просто в больнице такой не нашлось. Но банк доноров выделил. – Какая у нее группа крови? – я схватила его за плечи, пытаясь встряхнуть. Действовала на абсолютных инстинктах. – Четвертая отрицательная. У них такой нет… Чертова больница… До другой доехать бы не успели... – Яр уронил голову на руки, растирая глаза. – У меня вторая. Положительная. Еще два часа… – посмотрел на разбитое табло наручных часов. – Идем, – прохрипела решительно, потянув его за руку. – У меня четвертая. Отрицательная. ~Глава 39~ Лиза. – Я вам настоятельно не рекомендую, – тучный доктор приспускает с носа очки. – Да я вам постельный режим на неделю вперед прописал, а вы тут козочкой скачете по больнице, – он строго взирает, ожидая от меня разумной реакции. Боюсь, ждать ему придется не мало. – Я напишу расписку, – говорю запыхавшись. По больничному коридору я и правда неслась слишком быстро, да еще и Яра за собой тащила. – Расписка снимает с вас всю ответственность, так ведь? – Лиз… – Ярослав стоит за спиной, и в маленьком процедурном кабинете мы все втроем кое-как помещаемся. – Я думаю, это правда плохая идея. Бодрится. Но голос убитый. Я понимаю, как ему больно сейчас. Резко оборачиваюсь и смотрю даже со злостью. – Серьезно? Будем играть в благородство?! Ей нужна помощь! Вы что тут все, с ума посходили?! Вижу, как он мысленно мечется, будто делает выбор между мной и маленькой Варей. Это не правильно. Не надо из нас выбирать. Со мной все будет в порядке. Но, даже если бы этот выбор сделать пришлось - я бы не задумываясь отдала свою жизнь за нее. Сжимая челюсть, задираю рукав больничной сорочки и кладу руку на стол. Строго смотрю на хмурого доктора. – Если не сделаете забор, я сама его сделаю, – говорю совершенно серьезно, хоть со стороны эта угроза, должно быть, выглядит глупо. Но я просто не знаю, как еще надавить. – Порежу себе что-нибудь, и истеку кровью просто так. И вы в этом будете виноваты. Доктор смотрит на меня как на умалишенную. Яр аккуратно прикасается к плечу, тоже наверное решил, что с катушек поехала, но я его руку стряхиваю, и продолжаю сверлить доктора взглядом. – Мы возьмем самый минимум, – сдается он наконец. – Это поможет?! – Поможет без рисков дотянуть до момента, пока привезут материал из базы доноров. Киваю решительно. Доктор еще раз меня оглядывает, и выходит из процедурой, бросив, что сестру позовет. Не смотрю на Ярослава. Но чувствую, как он сверлит спину взглядом. – Спасибо, – сдавленно произносит. – Не каждая бы решилась на такое для чужого ребенка. Сердце в груди выполняет опасный акробатический трюк. – Мне кажется, – на выдохе одними губами, но он все равно меня слышит. – Она мне не чужая. Голос трещит и ломается. Тонкая острая мысль пронзает сознание. Я это сказала. Вслух. Ярославу. Почти созналась во всем. Огибает кушетку. Заглядывает в глаза. В них миллионы вопросов. – Ты ведь видел, мы с ней похожи, – даже не спрашиваю, просто констатирую факт. – И у нас одна группа крови. Самая редкая. Это не странно? – Лиз? – он хмурит темные брови, наверняка понятия не имея, о чем я вообще говорю. – И с самого первого дня мы привязались друг к другу. Так сильно. И это необъяснимо. Я думаю, что… – Лиза! – наш разговор прерывают. Дверь процедурного кабинета распахивается, обдавая нас запахом хлорки и медикаментов из коридора. В проеме показывается… отец?! – Что ты здесь делаешь? – растерянно хлопаю глазами. – Это я позвонил, – перебил меня Яр. – Ты номер на работе оставляла на случай экстренной связи. Я решил, что… – Понятно, – быстро трясу волосами, пока отец подскакивает ко мне. Тянет руки. Ухватывает за щеки. Вертит голову из стороны в сторону. – Пап, пап, – пытаюсь высвободиться, потому что голова и так кружится, а мысли дрожат. А это «рукоприкладство» добавляет еще ощущений. – Ты цела? – он так перепуган, что у меня в первую минуту слов не находится. – Что-то сломала? Что с головой? Сотрясение? – Пап… – все же мягко отстраняю от себя его руки, – я в порядке. Практически не пострадала. – Кулачком поработайте, – совершенно обыденным тоном говорит вошедшая медсестра. В крохотном помещении становится сложно дышать. – Лишние выйдите. Это обычная процедура. Даже не забор пока. Экспресс тест, чтобы подтвердить резус-фактор. – Какой резус-фактор?! – свирепеет отец от того, что никто не спешит ему все объяснить. – Пап, мне надо сдать кровь… – Для чего? Это анализы? – будто чувствует, что я собираюсь совершить не совсем разумную вещь. – Для моей дочери, – прохладно говорит ему Яр. – Ей нужен донор. Срочно. У Лизы совпадает группа и резус. Глаза папы распахиваются. – Даже не вздумай! – он с таким гневом дергает мою руку, что даже медсестра в этот момент столбенеет. – Папа… – шепчу, устаивавшись на него. – Ты… чего? Он теряется на секунду, но потом берет себя в руки: – Ты посмотри на себя! Какой, к чертям собачим, донор?! Ты сама еле жива! – Папа, выйди. – Собственный голос на глазах леденеет. Я во многом его мнение считала священным. Но не сегодня. Не в вопросе спасения Вари. Он не имеет права указывать, должна ли я так поступать. Это мое решение. И моя ответственность. – Лиза! – рычит отец разъяренно. Таким последний раз я его видела четыре года назад. Когда папа узнал, что я скрываю от него отношения с «богатым ублюдком, который хочет от меня лишь одного». – Немедленно собирайся! Мы поедем в другую больницу! А если здесь кто-то к тебе прикоснется, я вас всех засужу! – он тычет указательным пальцем в бедную медсестру. Та окончательно теряет дар речи. – Вас. Попросили. Выйти. – Голос Ярослава звучит как приказ, но остается при этом абсолютно бесцветным. ~Глава 40~ Яр. Но ее упертый отец продолжает стоять на своем. Закипаю внутри. Мы невзлюбили друг друга заочно, еще четыре года назад. Я не понимал, почему этот мужчина так яро настраивает Лизу против меня. И что я вообще ему сделал, кроме как искренне любил его дочь. И еще меня откровенно бесило то, какой вес Лиза придавала мнению этого человека. «Папа разочаруется», «Папа будет расстроен», «Папе не нравятся мои оценки». Но все это в прошлом. А сейчас на волоске висит жизнь моей дочери. Неужели, он просто не понимает, что сейчас не до семейных сцен? Нашу перепалку прерывает охранник, больница сейчас переполнена моими людьми. Парень попытался сначала протиснуться в процедурную, но оценив ситуацию, остался стоять на пороге: – Банк доноров. Привезли. У ворот. Уже встречают. Наши ребята с мигалками сопровождали. Быстро домчали. С моей души будто падает огромный булыжник. Все хорошо. Теперь все будет хорошо. Лучшие врачи города были здесь еще час назад. Если бы мог, я бы самую лучшую клинку в эту захудалую больницу перевез. Но я не мог. Только и оставалось, надеяться, что Варя будет бороться. Я вихрем вылетаю из процедурной. Несусь к дверям реанимации, где лежит моя девочка. Конечно же, не пускают. Через пару минут там же оказывается Лиза, и ее поутихший отец. Рассеянным взглядом скольжу за стекла окна. Там, внизу, уже дежурит несколько машин скорой помощи. Как только будет возможно, перевезем Варю в другую больницу. Но не сейчас. Сейчас мы здесь заперты, словно в тюрьме. И я молюсь, чтобы в этой тюрьме моей девочке дали еще один шанс на спасение. Так же, как дала Лиза, сегодня. По телу проходит озноб, когда в памяти всплывают фрагменты аварии. Как бы не пытался выкрутить руль, машина уже была мне не подвластна. И основной удар пришелся по их стороне. Задняя часть машины в ошметки. То, что обе они живы остались - настоящее чудо. Но, если тело Лизы выдержало удар, то Варя бы с этим не справилась. Этот удар для нее стал бы смертельным. Те раны, которые она получила, после того, как Лиза потеряла сознание и так чуть ее не убили. Но цел позвоночник и голова. Это самое главное. Все остальное мы выдержим. Справимся. Просто приди в себя, моя девочка. Об остальном я позабочусь. Я обещаю. В горле встал ком, и от тупого бессилия, я ощутил как щиплет глаза. – Яр… – слышу нежный голос помощницы. Она аккуратно кладет руку мне на плечо. – Все в порядке, – сглатываю, не оборачиваясь. – Все будет хорошо. Кулаки в карманах брюк сжимаю до боли. – О чем ты говорила там? В процедурной? Лиза молчит. Вынуждает меня повернуться. Бледнеет буквально у меня на глазах. Зрачки расширяются. Тело будто бы обмякает. Успеваю среагировать за миг до того, как она теряет сознание. *** – Еще раз встанете на ноги, можете сразу гулять! – Отчитывает ее врач, и я ему не мешаю. Она должна понимать, что это не шутки. А у меня сейчас просто голова забита лишь Варей. – Поняла, – хрипит, выставляя ладошки вперед. Защищается от нападок строгого доктора. Выпроваживает его. Ее отец сидит возле кровати, сцепив руки в замок. Смотрит в пол. Челюсть сжата. – Я ведь говорил. Говорил, – цедит сквозь зубы. – Вас оставить наедине? – спрашиваю, глядя Лизе в глаза. – Оставь! – ядовито плюет мужчина, но сама Лиза в это время отрицательно ведет головой. – Да за что вы меня так ненавидите?! – срываюсь в агрессию. Знаю, не должен. Но держать эмоции под контролем, когда внутри все взрывается - практически невозможно. Останавливаюсь уже у самой двери: – Я знаю, что вы тогда были против наших с ней отношений. Но я вашу дочь любил, Георгий Викторович. Люблю и сейчас. Хлопаю дверью. Та отскакивает от удара, оставляя зазор. Сорвался. Кому это, к чертям, было нужно вообще? Растираю руками лицо. Устал. В голове какое-то месиво. Все мысли с Варькой. И хочется на стены ползти, от того, что прямо сейчас ничем ей больше помочь не могу… – Ты ему не рассказала? – слышу из палаты напряженный голос Георгия Викторовича. – Нет… – обреченным шепотом отзывается Лиза. Слышу, что плачет. – Но, папа… Я должна сделать еще один тест… Я уверена, что Варя моя. Моя дочь… Отступаю на шаг, смотря на дверь палаты, как на призрака воплоти. Что за…? «Ты ведь видел, мы с ней похожи…» «Мне кажется, она мне не чужая…» «С самого первого дня мы привязались друг к другу. Так сильно. И это необъяснимо…» – эхом звенят в голове отголоски нашего разговора. Грудь вздымается часто и глубоко. Руки сжимаются. Разжимаются. Боль в теле проходит. В голове хаотично сыпятся мысли. «Мне кажется, она мне не чужая…» Лиза считает, что Варя ее дочь? Хватаюсь рукой за батарею возле стены. Дверь палаты сверлю тяжелым, непонимающим взглядом. Лиза настоящая мать Вари? Они так сильно похожи. И эти глаза… Но… как такое возможно? Абсурд. Почему она мне не сказала? Я мечусь взглядом по коридору. Родители Вари погибли в аварии. Это все невозможно. Это же бред. Да ей ведь три года уже! Это бы значило, что Лиза родила ее почти четыре года назад! Почти четыре года назад… – Почти. Четыре. Года. Назад… – все замирает. Мне кажется, что планета вращаться перестает. Останавливается время. Теряет мое тело в пространстве. «С самого первого дня мы привязались друг к другу. Так сильно» И я понимаю, о чем она говорит. Потому что сам ощутил то же самое, когда впервые увидел малышку… ~Глава 41~ Яр . Делаю шаг, но останавливаюсь в то же мгновение, потому что дверь палаты распахивается. На пороге показывается Лизин отец. Мужчина, увидев меня, тоже замирает на месте. Сосредоточивает внимательный взгляд, будто пытаясь понять, слышал ли я. Кажется, по моему лицу все и так очевидно. Он бледнеет, затем яростно багровеет, раздувая ноздри. – Пап…? – слышится тонкий голос Лизы из палаты, но ее отец плотно захлопывает дверь в ту же секунду. – Ты все слышал? – хрипит. Смотрю на него с ненавистью. С отвращением. Если, все это правда…? Если Лиза мне не сказала… Решительно направляюсь к палате, отодвигая мужчину плечом. Но он стоит насмерть. Отталкивает меня, не позволяя поговорить с его дочерью. – Не пойдешь ты туда! – Рявкает на меня. – Ей покой сейчас нужен! Наверное, от дикого шока, я перестаю контролировать свои дальнейшие действия. Ни слова не говоря, хватаю его за грудки. Намертво вцепляюсь в ткань рубашки и пригвождаю к стене. – Говори, – хриплю. Со стороны, наверное, на сумасшедшего похожу. Пытается отбиваться, стряхнуть с себя мои руки. – Лиза была беременна от тебя, – наконец-то сдается. Говорит это нехотя, будто делает мне одолжение. Со злостью отпускаю его, но глаз не свожу. Хочу узнать все. Мужчина брезгливо отряхивается, поправляет рубашку, посылает мне один недовольный взгляд за другим. – Как Варя попала в детдом? – давлю хрипло и яростно. – Да не ее это дочь…! Ваша дочь умерла! Лиза ее недоношенной родила! Ясно тебе?! Мне кажется я слишком медленно соображаю, потому что целостная картинка никак не желает уложиться в моей голове. Лиза была беременна. Беременна. От меня. «Ваша дочь умерла…» – Почему Лиза… Почему она считает, что Варя ее дочь? Ее и… моя? – поверить в это слишком тяжело. Настолько, что даже мысли в слова кое-как трансформируются. – Я не знаю, – плюет ее отец с горяча, – ты не видишь? Она как в аду все это время жила! С кровати первое время почти не вставала! И только оклемалась, как снова ты появился! Ублюдок! Щенок! Ты же всю жизнь моей девочке переломал! – он смотрит на меня с такой нескрываемой ненавистью, и я ощущаю ее почти что физически. Но заставляю себя не заострять сейчас на этом внимание. В голове слишком много вопросов. Я трясу головой в отрицании, мысленно мечусь от одной догадки к другой, но ни одна из них не находит рационального подтверждения. – Лиза считает, что ее дочку перепутали в роддоме с другим ребенком, – нехотя поясняет мужчина. – Но мы делали тест ДНК. Это не так. – Он вдруг меняется в лице. Взгляд становится умоляющим. Подходит ближе, всматриваясь в меня и тихо просит: – Оставь ты мою дочку в покое. Что тебе, развлечений мало? Ты однажды уже переломал ее, еле выбралась. Второй раз не выдержит, понимаешь? Оставь ее в покое. Уходи просто. Оборви все связи. Так ей будет лучше. Сглатываю. Дергаю рукой, сам даже не понимая, что сделать намерен. Бессмысленное движение выхода не находит, и я провожу пальцами по волосам. – Мне надо поговорить с ней… – глядя в прострацию, произношу. – Не надо. Не трави ей душу. Уходи просто. Увози свою дочь. Сделай так, чтобы она вас больше не видела. И это «больше не видела» такой яростной болью внутри меня откликается, что хоть сейчас в могилу ложись. Я вдруг отчетливо осознаю, каково это - вновь ее потерять. Вновь терзаться вопросами и сомнениями. Искать миллионы ответов, и понимать, что среди них нет ни одного верного. И самое главное - не иметь больше возможности к ней прикоснуться. В глаза заглянуть. Рукой провести по белокурым локонам мягких волос. Сердце рядит дробью в груди. – Я люблю ее, – хриплю, словно раненый зверь. – Не любовь это, сынок, – как-то слишком фальшиво бросается успокаивать Лизин отец. – Все пройдет, забудете друг друга. Как и не было ничего. – Четыре года прошло. Не забыли, – отбиваю его аргументы. – И не вам решать за нее. Решительно дергаю ручку двери на себя, замечая, как маска напускного радушия стекает с мужского лица. – Если она потом не выдержит всего этого, ты будешь виноват. Слышишь? Запомни. Ты в этом будешь виноват! – кидает мне в спину, но даже это не останавливает. Я не представляю, насколько огромной была та потеря для моей нежной и хрупкой девочки. И понятия не имею, как она все это пережила. Боюсь думать, что чувствовала, когда увидела Варю и приняла ее за свою дочь. Но точно уверен в одном - мы сможем все починить. Мысль, что у нас могла быть дочурка больно бьет по рассудку, и я старюсь затолкать ее как можно глубже. Потом я обязательно буду скорбеть по крошке, которой не суждено было прожить с нами жизнь. Но сейчас необходимо взять себя в руки, и расставить все точки над «и». ~Глава 42~ Лиза. Я понимаю все, еще до того, как он задает свой первый вопрос. Я понимаю все по его взгляду, по поджатым в строгую нитку губам, по крепко стиснутой челюсти. Я понимаю, что Ярослав все узнал. Как только он переступил порог этой палаты, я уже знала, зачем он пришел. Закусила губу. Сердце в груди застучало глухо, надрывно, а глаза тут же наполнились влагой. – Яр… – прошептала. Звук его тяжелых шагов доносился будто из другой реальности. Ярослав подошел ближе к кровати. Сел рядом. Сосредоточил на мне внимательный взгляд. Он долго молчал, а я не решалась сказать что-то первой. Но, через паузу, все же тихо спросил: – Почему тогда не сказала мне? Почему просто ушла? Я ведь думал... Затрясла волосами из стороны в сторону. – Нет, нет, нет, – по щекам уже текли дорожки из слез, – я хотела. Я очень хотела. Но тогда, – в горле встал больной ком, мешающий говорить. Сглотнула с трудом, часто моргая. – Твоя мама. Она приходила, когда тебя не было, и… Она сказала, что так будет лучше. Просила меня сделать аборт. – На последних словах рыдания захлестнули. Закрыла руками лицо, часто всхлипывая. Яр придвинулся ближе. Притянул меня к себе практически силой. Обнял несмело. – И я ей поверила, Яр… – с горечью признавалась. – Не хотела… Не хотела, но поверила. А потом… Я ведь даже писала тебе. Но ты так и не ответил… Я понимаю. Понимаю, что уже было поздно. Я так много плакала… И в больницу меня увезли неожиданно. Это я… Я виновата, – рыдала взахлеб, уже не думая, как это выглядит со стороны, бормотала ему что в плечо, составляя на ткани рубашки мокрые следы слез. – Я виновата, что нашей малышки не стало. Я не смогла. Я не справилась. Она была мне так нужна. Ярослав обхватил мои мокрые щеки руками. Заставил поднять взгляд на него. – Почему ты считаешь, что этой девочкой может быть Варя? Я хватала ртом воздух, даже не зная с чего начать объяснения. О, боги, в голове такая каша сейчас. – Она… Мы с ней… Я сначала просто это почувствовала… А потом тест! Но я просто не верю! А вчера, Яр! – захлебывалась, вспоминая о самом главном пока доказательстве. Села на коленях на кровати, и принялась задирать сорочку. Брови Ярослава взлетели вверх. – Лиз…? – уверена, он намеревался спросить хорошо ли я себя чувствую, и удостовериться, что с моей психикой полный порядок. Но мне уже и не привыкать. Сколько раз за последние дни меня приняли за душевнобольную? Дрожащими пальцами стянула с плеча край сорочки. Оголила кожу под ним. Повернулась к Яру спиной. – Ты видишь… ? – шепотом произнесла. Замерла. И Яр не спешил отвечать. Через пару долгих секунд, он поднял руку и осторожно прикоснулся пальцами к родимому пятнышку в форме сердечка. – У Вари такое же… – растеряно выдал. Быстро повернулась к нему. – Вот видишь! Я не сошла с ума! Мне не кажется! Здесь что-то не так! – Лиза… Это ведь один шанс на миллион… Затрясла головой. Да. Да. Я все понимаю. Но неужели он сам не видит теперь, что такие совпадения не бывают случайны? – Ты хочешь провести еще один тест? – в упор посмотрел. Решительно тряхнула головой вместо ответа. Я хотела сделать это в тайне от Яра, но сейчас даже рада, что вся правда вскрылась. Мне так будет легче гораздо. – Твой отец не верит, что это может быть правдой… Что детей могли перепутать в роддоме… – задумчиво произнес. Взяла его за руку. – Сейчас мне не важно во что верит он. Важно лишь во что верю я. Это самое главное. Я чувствую, что сердце меня не обманывает. И просто молюсь, чтобы с Варей все было в порядке. А все остальное… Это все подождет. Я уже полюбила ее как родную. Все остальное прямо сейчас не имеет значения. Яр сжал мои пальцы. От этого жеста мне стало спокойней. Будто так он передал частичку уверенности. – Ты сказала, – минут через пять гробового молчания, Яр снова заговорил, – сказала, что писала мне. Тогда. Но я не ответил. – Да, – тяжко вздохнула, вспоминая тот момент своей жизни. Я сильно болела, и хоть на улице стояла невероятная жара, все тело знобило, а рассудок плавился от температуры. В тот день меня отвезли в больницу. В тот день, мне сказали, что нашей малышки не стало… – Но я не получал твоих сообщений, если только… – он прищурился, глядя на стене в одну точку. – Оно было одно. Сообщение. Я написала его 30 августа. Перед тем, как меня забрали в больницу. Резко выдохнул, устремляя взгляд на меня. Кажется, ему все стало ясно. – Не получал? – несмело глядя на него исподлобья, спросила. – Не получал, Лиз. Иначе бы обязательно ответил. Улыбнулась украдкой. – Что там было написано? – Что ты мне очень нужен… – Ярослав Львович, – дверь палаты приоткрыл детский врач и мы с Яром одеревенели, понимая, что о Варе есть вести. Врач хмуро на меня посмотрел. Перевел взгляд на Яра: – Можно вас? – кивнул в коридор. Все внутри сжалось. Почему он не стал при мне говорить? Мы с Яром подскочили на ноги одновременно, устремляя на доктора настойчивый взгляд. ~Глава 43~ Лиза. Две недели спустя. Из серо-голубых глаз женщины катились крупные градины слез. Но, не желая терять чувство собственного достоинства, она горделиво задрала подбородок, достала из сумки бумажный платок, промакивая глаза. Я боялась даже дышать, наблюдая за сценой из-за спины Ярослава. – Я задал вопрос, мам, – процедил он сквозь зубы. И почему сейчас именно я чувствую себя перед ней неудобно? Будто не должна была рассказывать Яру о ее гадких словах четыре года назад. Ведь подло поступила тогда она, а не я. Хотя и с себя ответственности я не снимаю, но делаю скидку на юношеский максимализм и не такой уж большой жизненный опыт. – Ты наслушался… – Любовь Ларионовна кинула на меня уничижающий взгляд, – эту. И решил обвинить во всем мать? Я не так тебя воспитывала, Ярослав! Мне захотелось уйти. Концентрация ее ненависти буквально не давала дышать. – Воспитание здесь ни при чем, – холодно отозвался Яр. – Я просто хочу знать всю правду. – Твоя… – она будто не могла подобрать ко мне подходящий эпитет, поэтому обходилась местоимениями, – наговорила тебе с три короба. Неужели я должна теперь за это оправдываться? – То есть, – с нажимом продолжил рассерженный Яр, – ты не разговаривала с Лизой тогда? Не предлагала ей деньги за то, чтобы она разорвала наши с ней отношения? Не удаляла сообщение с моего телефона? Этого не было? Я правильно понимаю. Женщина холодно на него посмотрела. Выдержав паузу, заговорила: – Было. Было, Ярослав. Да, я ей заплатила. И она взяла эти деньги. И тебя бросила. Продала. Но, это же тебя не смущает, правда? Я мысленно хмыкнула. У этой дамы явно двойное дно. Сейчас она готова все что угодно сказать, лишь бы себя обелить. К счастью, я рассказала Ярославу все от самого начала и до конца. И про то, что деньги действительно на мой счет поступили не утаила. Но так же он в курсе, что потом я отправилась в банк и сделала возврат платежа. Ох, и плохо мне верится, что Любовь Ларионовна этого не заметила. Но сейчас я в их диалог не встреваю. Так мы с Яром договорились. – Они остались у Лизы? Эти деньги? – уточнил он у матери, и та, поняв, что попала в просак, разгорячено бросила скомканный бумажный платок на столик возле дивана. – Как ты смеешь меня в чем-то обвинять?! – вскипела она. – Если я что-то и сделала, то это только тебе, тебе во благо! Где бы ты сейчас был, если б не мы с отцом?! Мы столько всего для тебя сделали! Я! Я столько всего для тебя сделала! Яр сложил руки за спину. Принялся расхаживать по гостиной. Долго молчал. Я знала, что ему и так все было ясно. Но он хотел выслушать обе стороны. Однако, Любовь Ларионовна больше себя потопила, нежели сумела спасти репутацию перед сыном. – Например… – задумчиво произнес, – сломала мне жизнь. Лишила девушки, которую я когда-то любил. Сделала так, что я несколько лет жил с разбитым в дребезги сердцем. Украла у меня несколько лет счастья. Забрала возможность хотя бы узнать о дочери. – Он резко повернулся к матери. Та вздрогнула. – Спасибо, мам. – Ярослав… – но он осек ее дальнейшие попытки что-то сказать выставленной ладонью. – Достаточно. Я услышал все, что хотел. Женщина подскочила на ноги, прижимая сумку к груди. Поджала и без того строгие узкие губы. Гневно посмотрела на сына: – Этой девке от тебя только деньги нужны! И тогда, и сейчас! Ничего не изменилось! Вот увидишь, что я была права, Ярослав! Но тебя всегда тянет на этих дворняг! – Фыркнула высокомерно. – Что эта. Что «дочка» твоя! Яр с такой силой громыхнул рукой по столешнице тумбы, что мы с его матерью оцепенели. – Не смей… – угрожающе протянул, глядя на мать. – Не смей их так называть. И больше никогда. Слышишь? Никогда не появляйся в этом доме. Я ждал, что ты одумаешься! Поймешь, как отвратительно поступила со мной! Но ты ни черта не поняла, мама! Моя жизнь принадлежит только мне! Ни тебе! Ни отцу! Мне! И я не позволю, чтобы за меня принимали решения! – Да где бы ты был без нас, – надменно бросила женщина. – Полагаю там, где я был бы счастлив. Ей нечего было больше ответить, поэтому, смерив нас презрительным взглядом, Любовь Ларионовна удалилась, гордо шествуя по длинной гостиной. А мы остались вдвоем в гробовой тишине. Смотрели на дверь, будто его мать вот-вот вернется и все можно будет исправить. Я знала, что Яр очень рассержен. Он был в ярости, когда узнал обо всем. Но это было слишком давно, чтобы решать теперь сгоряча. Однако, слова сказаны. Выводы сделаны. Из-за меня теперь Яр выгнал из жизни родную мать. – Прости… – я рухнула на диван, будто выбравшись из эпицентра тайфуна. Прижала ладони к полыхающему лицу. – Тебе не за что извиняться, – бросил Яр все еще немного озлобленно. Но я знала, что злится он не на меня. Это лишь отголоски прошедшего разговора. – Я чувствую себя виноватой… Яр шумно вздохнул. Присел со мной рядом. Обнял за плечи. – Ты постоянно берешь чужую вину на себя. Так нельзя. Если я принял решение, то я за него отвечаю. Я, а не ты. Я разомкнула два пальца, чтобы взглянуть на него. А потом бросилась Яру на шею. – Мне жаль… – второпях прошептала. Ему сейчас поддержка нужна. А не меня успокаивать. Краем глаза заметила, как Яр улыбается, поглаживая меня по спине. – Все будет хорошо, – приговаривал тихо. Затрясла головой. – Конечно. Обязательно. Она все поймет. Может, просто не время сейчас. Но потом, обязательно. Яр встряхнулся, будто пытаясь очистится от остатков тяжелого, неприятного разговора. – Нам пора, – притянул меня за руку, и сердце в груди затрепетало быстро-быстро, как запыхавшийся заяц. Сегодня Варю выписывают. Мы едем забирать ее из больницы. ~Глава 44~ Лиза. – И ты типель живесь у нас?! – крошка округлила глаза, замирая посреди парка. Из ее рук даже цветочки, которые она по дороге насобирала, уыпали. Мы с Яром переглянулись, и засмеялись. Я присела на корточки, помогая Варе собрать букетик обратно. – Да, – мягко ответила, поправляя ее легкую осеннюю шапочку. – Твой папа и я… Мы… – Зених и невеста! – всплеснула Варя руками, намереваясь чуть ли не захлопать в ладоши. Я покрылась всеми оттенками красного, стараясь не встречаться с Яром глазами. Он предложил переехать к нему сразу, как меня выписали из больницы. Произошло это достаточно скоро, так что уже две недели я живу в доме босса. Босс он теперь только условно, потому что после пережитого, Яр отказался вести деятельность в фирме отца. Нам нужно отдышаться. Почувствовать устойчивый пол под ногами. Не зря говорят, что когда люди лицом к лицу сталкиваются с опасными ситуациями, начинают ощущать жизнь гораздо ценнее. Но о свадьбе пока и речи не шло, поэтому заявление Вари заставило меня залиться стыдливым смущением. Может быть, зря я попросила у Яра возможности объяснить все малышке самой? Теперь он тактично не вмешивается, а не могу слов подобрать. – Я лада! – торжественно произносит ребенок, смотря на меня сверкающими глазами. – Тепель узе мозно всем говолить, что ты моя мама?! Перехватило дыхание. Замерла, смотря Варе в глаза. Разговор оказался куда сложнее, чем я могла бы подумать. Мы так и не сделали тест. С того дня в больнице больше эту тему не поднимали… Я понимаю, что на Яра сейчас свалилось так много всего, и стараюсь не давить на него. С течением времени, мне начинало казаться, что это уже не столь важно. Знать, что Варя и вправду моя. Разве что-то изменится, если тест придет положительный? Я стану ее любить больше? Больше уже невозможно… И если это не подтвердится, то я не отчаюсь, и не поменяю своего отношения к девочке. Но больше склоняюсь к версии, что в роддоме случилась ошибка… Наверное, я бы злилась, и желала бы докопаться до правды, если бы не была так счастлива от мыслей, что у нас троих все может получиться теперь… Дела давно минувших дней. Стоит ли их ворошить…? Я притягиваю Варю к себе. Обнимаю. Чувствую как крохотные пальчики ложатся на мою шею. И так тепло на душе от этих объятий. Спустя время, заглядываю малютке в глаза: – Ты этого хочешь? Называть меня мамой? Та с восторгом трясет головой. Нерешительно оборачиваюсь на Яра. А на его лице такое безмятежное выражение, что глаза начинают слезиться. – Я буду рада… – отвечаю я Варе, и та хитро щурит глаза, будто выпросила леденец только что. – Ну все, девочки, – Яр прочищает голос покашливанием, пытается скрыть от нас сентиментальные нотки, – пора. Иначе опоздаем на карусели, и они уедут без нас, – пугает он Варю. Та тут же подрывается с места, и быстро перебирает ногами, обгоняя нас на узкой дорожке. Яр идет не спеша. Обнимает меня за плечо, с улыбкой наблюдая за дочкой. – Яр… – шепчу, опуская глаза. Либо сейчас, либо уже никогда. Он поворачивается ко мне в полупрофиль. – Ты не думал… насчет… теста? – последнее слово из горла приходится просто выдавливать. Внутри столько сомнений, что я сама с трудом понимаю, нужно ли его снова делать. Хочется просто переложить ответственность на кого-то другого… – Давай не будем об этом сегодня, – простодушно отзывается Яр, чмокая меня в щеку. Внутри будто что надламывается. Неужели, он не хочет знать правду? Может, тоже решил, что не стоит ворошить наше прошлое? Я улыбаюсь, киваю, а у самой на душе кошки скребут. Тихонько кошусь, пока Яр, кажется, размышляет о чем-то своем. Слышала когда-то, что, если не можешь принять решение, стоит подбросить монетку. И уже не важно, что выпадет, орел или решка. Пока монетка крутится в воздухе, ты уже поймешь чего хочешь. Яр - моя монетка… Еще до того, как он дал ответ, я поняла, что не смогу оставить вопросы, не найдя всех ответов. – Так что? – смеется Яр иронично, – Мы, оказывается, жених и невеста? – чмокает меня в висок. Прячу улыбку. – Ну раз так Варя решила… – загадочно отвечаю. – Ты знаешь, слова моей дочери у нас закон. А поскольку, ты теперь живешь с нами, должна подчиняться… Конечно, официальным предложением это пока не назвать, но свои намерения Яр дал понять точно. Внутри зародился приятный мандраж. Я крепче сжала руку мужчины, которого любила, казалось, до потери сознания. Наши чувства вернулись и разгорелись так быстро, что мы и глазом не успели моргнуть. А теперь кажется, что и вовсе не было этой темной пропасти, длиною в несколько лет. ~Глава 45~ Яр. – Допускаю, что твоя мать на такое способна, – отец задумчиво покрутил в руках сверкающий стакан воды. Сегодня я сидел в главном офисе Goldman Limited Group уже не как генеральный директор компании. А просто, как сын владельца, больше никак не связанный с фирмой. – Но… Такие радикальные решения, – он наконец оторвал взгляд от окна и посмотрел на меня. Впервые за утро. – Я хорошо все обдумал. Отец еще раз прошелся взглядом по официальной бумаге, лежащей сейчас перед ним. На бумаге черным по белому значилось мое неоспоримое желание прекратить любую деятельность в Голдман. Можно счесть решение опрометчивым. Я понимаю. В реальности же все совсем по-другому. Впервые за долгие годы я чувствую себя по-настоящему счастливым, возвращаясь домой. И впервые я действительно хочу туда возвращаться. Слышать, как Варя топает маленькими ножками, спускаясь со второго этажа и несясь мне навстречу. Кстати, для таких маленьких ног, звук получается слишком громким. Примерно, как у слоненка. Всегда удивлялся, как у нее это выходит. А потом краем глаза заметить, как следом спускается Лиза. Она любит стоять, обняв себя, и с улыбкой наблюдать, как мы с Варей здороваемся, нежничая слегка. Потом, конечно, я и ее обнимаю. Варя все время морщится, и говорит, что никогда не будет мальчиков целовать. Естественно, я этому рад. Смутные сомнения терзают, что со временем дочь свои приоритеты изменит. Но я эти сомнения пока отгоняю. За неделю, с тех пор, как Варю выписали из больницы, я так привык видеть дома моих девочек, что кажется, будто так было всю жизнь. – Я думал, что готовлю преемника, – отец вырывает меня из сентиментальных мыслей. – А что оказалось? – А оказалось, что твой сын в конечном итоге сделал правильный выбор. И решил пойти своей дорогой. Пап. Я видел как в нем борются два мнения. Как гениальный бизнесмен, он искал способы надавить, оставить в компании устоявшегося уже человека, на котором были завязаны многие из процессов. Понимаю. И я бы так сделал на его месте. Но, сегодня я пришел к нему, как к отцу. А не как к гениальному бизнесмену. И как отец он меня должен понять. Папа вздохнул. Отодвинул от себя заявление. – Чем заняться планируешь? – Своей семьей, – не отводя взгляд, четко ответил. Да, звучит, должно быть, не слишком амбициозно. Но сейчас для меня это самое главное. Отец же вздернул бровь, давая понять, с каким скепсисом он все это слушает. – Я понимаю, – сцепляет руки в замок перед собой, – Понимаю, сын. Ты влюбился. Эмоции. Чувства. Да. Я действительно понимаю. Но ведь эта девушка в любой момент может бросить тебя. Она ведь однажды уже так поступила? И что тогда? Снова останешься с разбитым сердцем? А ведь я помню тебя четыре года назад. Помню в каком состоянии ты приходил на работу. Помню, как больно было смотреть, как мой сын собирает себя по кускам. Может быть, ты забыл? – Все было не так, пап, – отзываюсь спокойно, но на душе плещется штормовое предупреждение. Отец четко знает куда надавить. И видит слабости за версту. Он знает, как тот период был тяжел для меня. Как ударил по чувству собственного достоинства и самооценке в дальнейшем. И, хоть сейчас все прояснилось. Но пережитые эмоции просто так из памяти не стереть. – Неужели ты думаешь, что у твоей матери настолько развит дар убеждения? – хмыкает отец иронично. – Поверь, если женщина любит мужчину, никто на свете не способен заставить ее с ним расстаться. Я отрицательно покачал головой. Шторм внутри разрастался. – Ты просто не знаешь ее. Она думала, что так для меня будет лучше. – Ну просто ангел воплоти, – язвит отец. Мы молчим еще некоторое время, просто глядя друг другу в глаза. А затем отцовская часть в этом мужчине перевешивает ту, где обитает гениальный бизнесмен. Папа ставит на заявлении размашистый росчерк. Еще раз окидывает листок строим взглядом. Убирает его в ящик стола, и поднимается на ноги. Я тоже встаю, совершенно неожиданно получая от папы порцию сентиментальных объятий. На миг вхожу в ступор. Такие проявления чувств в нашей семье просто не приняты. Для матери объятия скорее светская обязанность, чем истинное желание. А отец вообще всегда сдержан, строг и критичен. Но сегодня, сейчас… Отпускаю все мысли и тоже обнимаю его. Крепко. Показывая, как многое для меня его жест означает. Папа по-дружески хлопает меня по спине, от чего я себя ощущаю юным мальчишкой. Сжимает предплечья. Заглядывает в глаза. – Ты все понимаешь, – говорит, впервые за долгое время улыбаясь искренне и добродушно. – Я бы многое отдал, чтобы тебя переубедить. Но ты уже вырос. Своя голова на плечах. Лишь сухо киваю, потому что момент становится совсем уж чувствительным. Того и гляди влагу в глазах придется промакивать. – И еще, – добавил он через паузу. – Знаешь, я даже рад. Я уставился на него в немом исступлении. – Рад, потому что когда-то и передо мной этот выбор стоял. – Он обвел рукой кабинет. – Как видишь, я его сделал в пользу компании. Нет. Не жалею. Просто иногда… Иногда мысли в голове возникают… – он никак не мог слов подобрать. Поэтому я просто кивнул, давая понять, что и без слов понимаю. Отец нашел свое призвание. Без фирмы он был бы несчастен больше, чем без семьи. Но я - не отец. И мой путь далек от того, что был выбран когда-то родителями. Тепло попрощавшись с ним, я сел за руль и отправился в лабораторию. Еще час назад девушка - администратор сообщила мне, что результаты готовы. Не сложно, наверное, догадаться что именно за результаты меня ожидают в самой дорогой лаборатории города, куда я обратился на днях. Тест проводился полностью анонимно, без каких-либо данных, чтобы исключить любую ошибку. И любой человеческий фактор. ~Глава 46~ Яр. – Как тогда вы это объясните?! – я швырнул на стол женщине результаты ДНК теста. Тридцать минут назад я собственными глазами увидел совпадение в 99.9% А сейчас я уже сижу в кабинете глав врача больницы, где Лиза рожала. И я точно знаю, что моя информация в корне отличается от той, что записана в ее личной карте. Лиза мать Вари. А я ее отец. И в этом не осталось сомнений. Та малышка, которая якобы умерла после родов, и есть наша Варя. Варя, которую отдали в детдом. Которую лишили любви и заботы родителей. У которой украли два года жизни. И за это кто-то поплатится. Женщина берет в дрожащие руки листок. Поправляет очки. Затем одергивает ворот халата. А я в это время думаю, что такие «врачи» вообще к людям права подходить не имеют. – Ярослав Львович… – лепечет она, – я ведь вам уже объяснила. Этого просто быть не может. Я сама принимала роды тогда… И эта девочка… Я уверена… Я обхожу длинный узкий стол в ее кабинете. Останавливаюсь в метре от женщины. Упираю руки в столешницу и нагибаюсь. Прищурившись, сверлю грозным взглядом. – Татьяна Георгиевна, – она вжимает голову в плечи. – Если девочка умерла, то как она попала в приют спустя всего три дня после рождения? Каким чудным образом информация о родителях была полностью убрана из ее медицинской карты? И как же так получается, что эта «мертвая» девочка ждет сейчас меня дома? Живая и абсолютно здоровая? Доктор явно впала в смятение из-за моей осведомленности. А ведь я сейчас сообщил ей лишь крупицу из всего, что мне на самом деле известно. – Я-я… Я н-незнаю… – захрипела она, снова и снова вчитываясь в результаты ДНК теста, будто тот волшебным образом на ее глазах сейчас поменяется. С грохотом выдвинул стул, и уселся. Перекинул одну ногу на другую. Совершенно спокойно посмотрел на нее. Уверен, Татьяна Георгиевна сейчас молится всем богам, чтобы я поскорее ушел. Но ее боги ей уже не помогут. – Вы ведь хорошо знали ее мать, да? – я прищурился, а лицо женщины по цвету стало напоминать меловое полотно. – Мать Лизы. Вы были ее близкой подругой. Я ничего не путаю? Заерзала на стуле, нервно втягивая кислород раздувшимися ноздрями. – Это здесь ни при чем! – беспокойно отозвалось. – И то, что отец Лизы обратился к вам с щепетильной просьбой… Это тоже здесь ни при чем? Татьяна Георгиевна подскочила со стула. Принялась метаться по кабинету. Я не спешил ее останавливать. Знал, что никуда она не уйдет. Не после того, как убедилась, что мне известно все до мельчайших деталей. Чтобы уберечь Лизу от внушения ее чокнутого папаши, я настоял на переезде ко мне. Там ему до нее добраться сложнее. А сам все эти недели рыл носом землю. Нанял лучших людей, которые подняли все возможные данные. На сегодняшний день мне и без теста было понятно, что Варя является нашим ребенком. Родным ребенком. И я точно знаю, как этот ублюдок провернул свою схему. – А зачем вы навещали-то ее в детском доме, Татьяна Георгиевна? – я безмятежно отбивал дробь пальцами по столу. – Совесть что-ли заела? Женщина всхлипнула, а я поднялся на ноги. Сцепил руки перед собой. Посмотрел абсолютно спокойно: – Я могу разрушить вашу жизнь в один день. Лишить работы. Карьеры. Уважения друзей и близких. Меня это абсолютно не затруднит. Хотите? Это была последняя капля. Татьяна Георгиевна наконец поняла, что уже не отвертится. Замерзла. Быстро выдохнула. Заперла щеколду на двери кабинета и вернулась на место, взирая на меня как на дьявола воплоти. Что ж, пожалуй я и дьяволом готов побыть, чтобы они поплатились за то, что тогда натворили. – Я не хотела, я не хотела, – затараторила она, с мольбой ища мои взгляды. – Я вам клянусь. Это все он. Я не соглашалась. Долго. Но он все просил и просил. Говорил, ради Риты. Это мать. Лизина мать. Говорил, она бы не хотела для дочки такой судьбы. Не хотела бы, чтобы та стала матерью - одиночкой. Он ведь тоже насмотрелся на них… На этих девочек несчастных. – Оправдывать будете? – я с вызовом дернул бровью. – Нет, нет, нет, нет, – женщина вскинула руки. – Ни в коем случае. Просто вы меня поймите. У него есть компромат на меня. Я и его мать… Мы вместе работали. И однажды… – облизала пересохшие губы, пряча глаза. – Однажды по моей вине человек умер. – Призналась со скрипом. – Рита прикрыла меня. Но мужу все рассказала. Я и не думала… Я просто не могла и подумать! Ну кто спустя столько лет будет заявляться и грозиться все рассказать? Он… Он начал просто просил. А потом… Потом сказал, что все расскажет, если я его дочери не скажу, что девочка умерла. Мне пришлось. Понимаете? Мне просто пришлось! Я написала за нее заявление об отказе от ребенка... И через несколько дней... Через несколько дней девочку уже забрали в приют... – из темных глаз закапали слезы. Женщина сняла очки, принимаясь размазывать сырость по лицу, утирая. – У меня не было выбора. Я сухо кивнул. Встал, окидывая ее напоследок презрительным взглядом. Жалость? К этой женщине не смогу испытать, даже если буду сильно стараться. Развернулся, и уже у самой двери услышал ее умоляющий голос: – Вы же не скажете? Ярослав Львович? Вы никому про это не скажете? Я ведь сказала вам все, что вы хотели! Я здесь тридцать лет работаю! Это самое дорогое, что у меня есть! – отчаянно кричала она, когда я уже вышел за дверь. Двигаясь по больничным коридорам, набрал номер знакомого в министерстве здравоохранения, и попросил провести в больнице проверку, хорошо поразмыслив над компетентностью главврача. Нет. Обнародовать всю эту грязь я не намерен. Но точно знаю, что уже завтра Татьяну Георгиевну на пушечный выстрел не подпустят к больнице. Самое дорогое, что у нее есть? Придется на своей шкуре почувствовать, каково это - терять самое дорогое. Считай, малой кровью отделалась, Татьяна Георгиевна. ~Глава 47~ Лиза. – Ты сегодня какой-то… – я присела Яру на колени, обвивая его шею руками. – Какой? – он поймал мои губы, легонько прикусывая. Засмеялась. – Грозный. Хмурый. Слишком задумчивый. Мы сидели в беседке в саду на заднем дворе. В паре метров от нас Варя в песочнице лепила куличики. Кутаясь в теплую вязанку, я смотрела на теплое осеннее солнце и размышляла о том, как порой непредсказуема бывает судьба. Я не могла и подумать, что жизнь наладится такими непредсказуемыми путями. – Просто с отцом разговаривал сегодня, – отзывается Яр на мои множественные эпитеты. С сочувствием запустила пальчики в его волосы, и свела брови на переносице. – Поругались? – Нет, – помотал головой. – Отнюдь. Даже странно, но он меня понял. И понял, что мне пора своим путем следовать. Я удивленно округлила глаза. – Ух ты, – радостно смотря на Яра, крепко его обняла. – Я так рада, что хотя бы отец… – отстранилась, понимая, что ляпнула лишнего. – То есть… Я не то имела в виду. – Ты абсолютно права. Хотя бы отец оказался на моей стороне. Раз уж мать не смогла. Наверное, я так остро воспринимаю тему его отношений с родителями, потому что с собственным отцом до сих пор не могу найти общий язык. И с тех пор, как я переехала к Яру, мы с папой будто по разные стороны баррикад оказались. Он меня отговаривал. Пытался давить. И даже манипулировать. Говорил, что Яр разобьет мое сердце. Что бросит, как наиграется. Да много чего говорил. Но в этот раз я предпочла своей головой думать, и сама решения принимать. Я ведь знаю, чувствую, что у нас с Ярославом в этот раз все всерьез. Что наши чувства, зародившиеся еще четыре года назад, никуда и не делись. Что мы не зря возвращались друг к другу таким сложным путем. – Может быть, – я задумчиво покусываю губу, – может быть, сегодня и я со своим папой найду общий язык? После этих слов лицо Яра напряглось и застыло. – Что? – встревоженно замер мой взгляд. – Ты так не думаешь? Взяв паузу, Яр наконец аккуратно заговорил: – Я просто не хочу, чтобы ты… Зря надеялась. Твой отец сложный человек, и… – О-о, – я засмеялась, – ты даже не представляешь насколько. Но он так строг, только потому что любит меня. Поверь, в душе он хороший! Яр посмотрел на меня настолько пронзительно, что мурашки, казалось, даже по душе побежали. Это он настоял, чтобы я сегодня пригласила отца. Хотя, увидев в каком настроении Яр вернулся домой, я даже хотела отменить вечернее барбекю. – Ты переживаешь, что вы снова не найдете общий язык? – проникновенно заглядывая в глаза, пытался прочесть хоть капельку мыслей любимого. Вздохнул. Отмахнулся коротким «не бери в голову», предпочитая перевести диалог. – Яр, а как… Мы больше не говорили о… тесте... И я... Не в силах смотреть на него, я уставилась на Варюшу, которая от усердия высунула язык, выставляя на бортике песочницы в ряд десять куличиков. Ощутила, как пальцы Яра сильнее сжимаются на моей талии. Я старалась не надоедать ему этим вопросом. Но ведь любому терпению в конечном итоге приходит конец. Мне просто хочется знать… Разве я на это прав не имею? – Что это изменит? – холодно спросил Яр, и мне пришлось повернуться к нему. Убедиться, что взгляд поменялся на непроницаемый, а лицо не выражало больше совсем ничего. – Яр, Яр… – зашептала, обхватывая его скулы руками, оставила на коже мелкие частые поцелуи. – Ничего. Ничего не изменит. Неужели ты думаешь, что я буду меньше ее любить, если пойму, что ошиблась? Она мне родная и точка. Вы мне оба родные. Любимые. Самые дорогие, – я будто пыталась растопить теплыми словами его вмиг заледеневшее сердце. – Я вас люблю. Обоих. Так сильно, что уже… Уже… Притянул сильнее к себе, зарываясь носом в волосы. Втянул запах. Уперся лбом в мой лоб и пристально посмотрел: – Мы тебя никуда уже не отпустим. Ты же это понимаешь? Быстро закивала. – Я уже и сама не уйду, – засмеялась, – не отделаетесь теперь. Просто… Просто мне нужно знать. И, может быть… – выдохнула, будто обмякая всем телом. Сдаваясь. – Знаю, что все и так хорошо. Но у меня… У меня будто сердце не на месте. И пока не узнаю… – Твой отец приехал. – Оборвал меня Яр, устремляя взгляд на паковку, возле особняка. Обернулась. В этот момент там припарковался старенький отцовский Форд. Отчего-то внутри зародился мандраж. Не один десяток минут мне сегодня потратить пришлось, чтобы уговорить папу приехать сюда. Но, в конце концов он поддался. И скрипя сердцем, согласился провести с дочерью вечер. Незаметно скрестила пальчики за спиной. Мне так хочется, чтобы все прошло хорошо. Чтобы он наконец принял Яра. Чтобы понял, как мы любим друг друга. Чтобы познакомился с Варей и увидел, что у меня не ехала крыша, когда я ее за свою дочь приняла. Чтобы мой папа сегодня был моим папой. И понял уже, что не стоит больше переживать за свою давно повзрослевшую дочь. ~Глава 48~ Яр. Ублюдок. Я медленно встал, ссаживая Лизу с колен. Ее отец увидел эту откровенную позу издалека, и уже был недоволен, что мы не встречаем его с должными почестями. Ублюдок. Ублюдок. Надо ли говорить, что я прямо в этот момент готов был расквасить ему его недовольную морду? – Я встречу! – залепетала Лиза, торопливо направляясь к отцу. Окинул взглядом ее хрупкую спину, и в очередной раз испытал приступ почти физической боли. Ее предал самый близкий для нее человек. Тот, которому она безоговорочно доверяла. И в этом мире моя девочка осталась совершенно одна, хоть и думала, что рядом есть близкий. Четыре года Лиза жила в фальши и лжи. Четыре года этот ублюдок смотрел ей в глаза, и говорил, что ее дочь умерла. Способен ли я понять причины такого поступка? Способен. Хочу ли я понимать эти причины? Нет. Не хочу. Мне абсолютно плевать, чем он там руководствовался. Думал он в любом случае лишь о себе. Прикрывал эту мерзость заботой о дочери. Уверен, себе он говорил, что так для нее будет лучше. А на самом же деле, мечтал сделать из Лизы блестящую умницу - дочку. Забеременеть в 18? Нет, конечно это не про нее. Про нее - это красный диплом и безоговорочное послушание. Ублюдок. Хренов садист. Да, я не сказал ей о тесте. Не рассказал о том, кто был виноват в этой «ошибке». Да, я обманываю ее тоже сейчас. Но я просто хочу, чтобы этот ублюдок сам признался во всем. Глядя дочери прямо в глаза, сказал, как заставил ее пройти через ад. Глядя. Ей. Б**дь. В глаза! Не в силах смотреть, как Лиза заботливо обнимает отца, отворачиваюсь. Ищу взглядом Варю. Дочка забросила свежеслепленные куличи, и теперь с интересом наблюдала за незнакомым мужчиной. Мысленно пообещал малышке, что всегда буду на ее стороне. Чтобы не случилось. Я никогда ее не предам. Не обману. Не оставлю. – Варюш, – собственный голос просел от гнева и ярости, через силу улыбаюсь крошке, подзываю ее. Как раз в этот момент, Лиза с отцом, о чем-то тихо поговорив, подошли ближе ко мне. – Георгий Викторович, – сквозь зубы цежу, даже не пытаясь нацепить на лицо вежливую улыбку. Руку тяну. Он тянет в ответ. Пожимаю. Так сильно, что у него кисть вот-вот захрустит. Смотрим в этот момент друг другу в глаза. Прищуривается. Виду не подает. – Пап, проходи, садись, – радушно гладит Лиза его по спине. – Я тут салатиков настругала. Мясо вот-вот будет готово. – Не голоден, – буркнул мужчина присаживаясь на скамью в дальнем углу круглой беседки. Ублюдок. Ублюдок. Ублюдок. Я сел напротив, не сводя с него взгляда. – Здлавствуйте! – торжественно выдала подошедшая Варя. Громко. Отчетливо. Чтобы уж никто из присутствующих не посмел ее вниманием обделить. Лизин отец тут же устремил на нее рассеянный взгляд. Побледнел. Покраснел. Оттянул ворот свитера. – Ти кто? – на правах хозяйки дома спросила его Варя, уперев в бока крохотные кулачки. Лиза хотела что-то сказать, но я остановил ее взглядом. Продолжил наблюдать за мужчиной. Ну. Давай. Отвечай. Кто ты ей, а? Варя переминалась с одной ноги на другую, ожидая ответа и не понимая, почему мужчина от, казалось бы, простого вопроса впал в такой ступор. Никак от нее взгляда не мог оторвать. Все разглядывал и разглядывал, будто не веря глазам. Что? Похожи, да? А я в своем взгляде не могу скрыть презрения. – Варюша, – мягко произнесла Лиза, когда пауза слишком уж затянулась. Подняла Варю на руки, усаживая рядом с отцом. – Это мой папа… – О! – Варя радостно всплеснула руками. – Ти мой дедуска?! Лизин отец заметался растерянным взглядом. От Вари к Лизе. От Лизы ко мне. Я ухмыльнулся. – Нет, Варя, – когда я заговорил, не узнал собственный голос. Настолько он звенел льдом. – Это не твой дедушка. «И никогда им не станет» – продолжил я мысленно. Этот ублюдок не достоин того, чтобы ты его дедушкой называла. Варя уныло вздохнула, но, как и любой ребенок, быстро переключила внимание на то, что ее больше в данный момент привлекало. А именно на банку малинового варенья. – Папа, салатика? – принялась хлопотать Лиза, пока мы с ублюдком смотрели друг другу в глаза. Многое бы отдал, чтобы услышать о чем он сейчас думает. Лиза успокоилась, наполнив тарелку отца. Выдохнула. Присела рядом со мной. По-свойски положил руку ей на плечо. Притянул ближе. Видел, как этот жест не ускользнул от мужских глаз. – Папа, как дела у тебя? Ну давай. Хоть слово из себя выдави. Дочь спрашивает. Георгий Викторович сжал вилку в руке. Кивнул медленно, будто в трансе находится. – Нормально, Лиз, – сказал тихо и хрипло. – Все нормально. ~Глава 49~ Яр. – Надо ее переодеть, – сетует Лиза, замечая, как Варя вымазала в варенье любимое платьице. Берет дочку за руку, ссаживая со скамьи. – Мы быстро. А вы… – сначала смотрит на отца, потом на меня. На меня почему-то жалобно, почти умоляюще. – Вы тут поговорите пока, да? Посылаю ей еле заметный кивок. Поговорим. Провожаю девочек взглядом. А как только они скрываются за углом дома, оборачиваюсь к мужчине. Тот склоняется немного вперед. Щурится. Он может быть ублюдком хоть тысячу раз. Но точно не глупым. Да и я не так просто настоял на этих «семейных посиделках» сегодня. Его подельница наверняка уже вечером бы рассказала о неприятном визите прямо к ней в кабинет. – Георгий Викторович, – вздыхаю, сцепляя руки в замок на столешнице. И, вместо того, что я собирался сказать, с губ само собой срывается презрительное: – Какой же ты ублюдок, Георгий Викторович. На мгновение становится легче. Но, лишь на мгновение. Словесные оскорбления, путь даже и справедливые, совершенно не способны заткнуть те дыры в душе, что появились после открытия правды. Мужчина ошалело повел головой. Рассерженно упер руки в столешницу, приподнимаясь. – Да ты что себе позволяешь?! Щенок! – от возмущения у него аж голос просел. Спокойно наблюдая за лживыми конвульсиями, я даже не шелохнулся. – Я все знаю. Про Варю. Про то, как вы попросили врача сказать Лизе, что ее дочь умерла. Про то, как потом Варя попала в детдом и жила там два года. И да, она правда наша дочь. Родная. Вы не ошиблись, когда об этом подумали, увидев сегодня девочку. Он потрясенно смотрел на меня не меньше минуты. А потом начал хватать ртом кислород. Бухнулся обратно на скамейку. Я отстраненно исследовал взглядом трясущиеся руки, ярко-красные пятна на шее и на лице, побелевшие губы. – Лиза…? – сипло спросил, хватая стакан с водой со стола. Я отрицательно покачал головой. – Нет. Лиза не знает. Пока. Молчаливые паузы в нашем не красочном диалоге соразмерны с бесконечными пропастями. Думает. Правильно. Думай. Хорошенько подумай, что тебе следует ответить сейчас. – Чего ты хочешь? – выдает наконец. Отпираться не стал. Это плюс. Ищет пути отступления. Это минус. Неужели всерьез полагает, что сможет мое молчание как-то купить? – Георгий Викторович… – разочарованно. Даже усмехаюсь от абсурдности такого вопроса. Чего я хочу? Ну это же очевидно. – Ты ей не сказал. Значит, чего-то хочешь. – Хочу, чтоб это сделал ты. Резко поднимается из-за стола. – Я не смогу, – его голос приобретает панические оттенки. – Я не смогу, – глядит в сторону машины. Ну неужели трусливо сбежит? – Ты не понимаешь. Это все для нее. Для нее! – истерично хлопает по столу ладонью. Не описать словами насколько он мне сейчас отвратителен. И вроде хотелось бы морду начистить, но даже прикасаться к нему уже нет никакого желания. – Знаете, что я думаю? – отзываюсь, устало вздохнув. – Думаю, как такой ублюдок мог воспитать такую замечательную дочь. И мне за нее искренне больно. Потому что совсем скоро ее, и так настрадавшееся, сердце разобьется на миллион, бл***ь, кусков. И все это благодаря вам, Георгий Викторович. Растерянно то открывает рот, то закрывает. Будто хочет что-то сказать, но сам себя останавливает. – Нет. Нет, нет, нет, нет, – трясет головой. – Она не должна узнать. Она меня не простит. Я так и знал, что ты все раскопаешь, – он беспомощно сморщился, – так и знал. А из-за угла дома уже начали доноситься звонкие голоса моих девочек. Я быстро обернулся к Лизанному отцу. – Она все равно об этом узнает. Либо от вас. Либо от меня. Можете не сомневаться, я предоставлю все доказательства. Но, если вы сами искренне во всем сознаетесь, возможно. ВОЗМОЖНО, Георгий Викторович, когда-нибудь она подарит вам шанс на прощение. Не сразу. Не скоро. Но эта девушка, самый чистый и искренний человек из всех, что я знаю. Когда-нибудь она попытается вас простить. Поэтому хоть раз, хоть один долбанный раз, подумайте о чувствах дочери, а не о себе. И признайтесь во всем. Сегодня. Сейчас. При мне. – Я оглянулся, наблюдая как девочки беззаботно идут по тропинке в сторону нас. – У вас есть час, Георгий Викторович. Один час. Время пошло. В моменте я задумался, а не послать ли все к чертовой матери. Не встать ли прямо сейчас, и не разукрасить ли ублюдку лицо. Но… осек эти мысли. Я делаю это ради нее. Ради Лизы. Она должна узнать правду. Должна узнать ее не от меня, а от человека, который все это натворил. – Все в порядке? – Лиза отправила Варю дальше лепить свои куличи, и боязливо всмотрелась в побледневшее лицо отца. – Ты хорошо себя чувствуешь? – взволнованно притронулась к мужскому плечу. Тот уперся взглядом в столешницу. Смог только неопределенно махнуть головой. Смотреть в глаза родной дочери видимо стыдно. Я вообще не понимаю, как он все это время глядел на нее. Насколько поганой должна быть у человека душа, чтобы так поступить. Не с чужим, не с незнакомцем. С дочкой. Со своей родной дочкой. Выразительно вскидываю руку и демонстративно гляжу на часы. Ублюдок все, конечно же, видит. Лиза принимается щебетать о чем-то беспечном. Надо заметить, что только на ней держится каркас этой фальшивой семейной идиллии. Но старается она слишком заметно. Георгий Викторович пьет один большой глоток минералки за другим. Минут пятнадцать делает вид, что слушает дочь. На меня поглядывает изредка. Исподлобья. Зло. Ненавидяще. Мне на это плевать. Пусть хоть проклянет. В аду из нас двоих гореть будет он. – Лиза… – хрипит наконец. Та замолкает, понимая, что отец хочет сказать что-то важное. Это ощущается почти что физически. Даже воздух в беседке становится напряженным. – Я должен тебе что-то сказать… И именно в этот момент я получаю настоящее садистское удовольствие. От его выражение на лице. От тяжелого хриплого дыхания. От волны сомнений в глазах. Вижу, как он по-настоящему мучается. И точно знаю, что признаться во всем для ублюдка будет гораздо больнее и тяжелее, чем два десятка моих ударов по его морде. ~Глава 50~ Яр. – Па-а-ап? – взволнованно тянет Лиза, распахивая глаза. – Нет, нет, – сипит тот в ответ. – Все в порядке. – Снова оттягивает тугой ворот свитера. Мотает головой. Моментально вспотев, хватает салфетку, утирая со лба капли пота. – Лиза, тогда… – кряхтит, почти стонет. Я сверлю его взглядом. Не вздумай пойти на попятную. Но произнести он больше не может ни слова. Физически. Кажется, не может больше даже дышать. – Пап! Папа! Лиза подскакивает на ноги, но что делать дальше не знает. Ее отец тоже пытается встать, но ноги его подгибаются. Он выпучивает глаза. Хватает рукой скатерть, и вместе с ней падает прямо на землю. Туда же с раздражающим грохотом сыпется еда и посуда. – Папа! – Лиза бросается к нему, падая на колени на землю. Обхватывает лицо. – Яр! Яр! Помоги! Я в этот момент уже вызываю скорую помощь. Понятия не имею, что за спецэффекты он решил тут устроить. Театр с представлением я не просил. Одна из гувернанток, увидев все это в окно, тут же выбежала во двор. Велел ей забрать Варю и увести ее в дом. Подхожу ближе к Лизе. Старик лежит на спине, смотрит в небо широко распахнутыми глазам, что-то хрипит. Да. Не может дышать. За сердце хватается. – Скорая будет через две минуты, – сухо констатирую я. – Пап, папочка, держись, – плачет Лиза. – Яр, не знаю, что делать… Присаживаюсь на корточки. Беру кисть мужчины в руки, считаю пульс. – Черт… – цежу сквозь зубы. Это не представление. Пульс зашкаливает. Через пару минут у въезда в дом слышатся сирены скорой помощи. Медики работают быстро, без слов. Девушка и мужчина в ярко-синей рабочей форме останавливаются рядом с Лизином отцом. Ставят на землю оранжевый чемодан. С какой-то сверхскоростью проводят необходимые манипуляции. – Предынфарктное состояние, – без каких-либо эмоций говорит девушка. – Мы его забираем. Глеб, носилки! – кричит она водителю, выглядывающему из окна скорой помощи. Лиза панически всхлипывает. Утыкается лицом мне в плечо. Обнимаю. – Я с вами поеду! Мне можно? – будто опомнившись, бежит за врачами, пока те катят ее отца к скорой. – Вы ему кто? – Дочь! Доктор кивает, укладывая мужчину в салоне и надевая ему на лицо кислородную маску. Забираюсь следом в машину. – Это мой… – начинает объяснять врачам Лиза. – Муж, – заканчиваю за нее. – Только родственники, – бесцеремонно обрубает нас доктор. – Одну ее не пущу, – так же строго и бесцеремонно отвечаю ему. Врач с секунду глядит на меня, а потом, видимо решив, что спорить будет бессмысленно, все-таки разрешает. Я бы мог поехать сзади за скорой на моей тачке. Но оставлять Лизу одну в такой момент не хочу. Ублюдок ведь не мог выбрать более подходящего времени для своего сердечного приступа, – исступленно злюсь на него, понимая, что сам скорее всего его спровоцировал. Георгий Викторович то открывает, то закрывает глаза, шаря взглядом по потолку. Он наверняка мало что сейчас понимает в таком состоянии. Врачи то и дело пытаются ему что-то вколоть, чтобы довезти до больницы. – Папуля, я рядом, я с тобой, – шепчет Лиза, сжимая его руку. В какой-то момент, прибор, подключенный к ее отцу докторами, начинает истошно пищать. Лиза замирает, словно пораженная громом. Смотрит на врачей умоляюще. Естественно, на нас они сейчас не обращают внимания. Хладнокровно и собранно выполняют свою работу. Лишь девушка - доктор бесцеремонно отталкивает Лизу чуть дальше. – Пульс падает, – сосредоточенно произносит второй медик, включая приборы. – Папа… – выдыхает Лиза на грани истерики. Георгий Викторович отрывает глаза. Осмысленным взглядом находит дочь. Сам тянет к ней руку. Лиза хватает. Сжимает до побелевших костяшек. – Папа, папа, папочка… – шепчет она. Он переводит взгляд на меня. И перед тем, как визгливый прибор начинает пищать одним беспрерывным сигналом, он рывком стягивает с себя кислородную маску, и тихо хрипит: – Я. Тебя. Умоляю… В машине повисает оглушающий молчание. Но лишь на мгновение. Через секунду слышится собранный голос врачей: – Разряд… Еще один… ~Глава 51~ Яр. – Родная… – шепчу, подходя ближе к кровати. Ставлю на тумбочку стакан воды. Окна в нашей спальне плотно зашторены. Лишь немного сквозь щели проникают лучи вечернего солнца. Лиза лежит на кровати, свернувшись клубком. Обхватив колени руками, тихо плачет в подушку. Сажусь рядом с ней. Кладу руку на спину. Что говорят в таких ситуациях? Как утешают? Где люди берут все эти слова, чтобы поддержать близкого человека? В моей голове сейчас абсолютная пустота. Ее отца не довезли до больницы. Смерть зафиксировали сегодня в 17:55 по местному времени. – Родная, тебе надо поспать… – произношу ровно, – хочешь, я принесу тебе таблетку снотворного? Трясет головой, отказываясь от любых моих предложений. А у меня сердце за нее разрывается. Так и мечусь между двух комнат. Детской, в которой весь вечер сидит необычно притихшая Варя, будто чувствует что-то. И спальней, в которой неподвижно и молчаливо лежит Лиза уже три часа. Понимаю, что успокоить ее сейчас невозможно. Да и ни к чему это будет. Горе должно найти выход. Пусть выходит слезами. Но у меня разрывается сердце от того, что моя девочка плачет, а я сделать ничего не могу. Снова вздыхаю, поглаживая ее по спине. – Родная, я возьму все на себя. Но мне будет нужно, чтобы ты дала информацию о всех ваших родственниках. Их номера и… так далее. Лиза тихо шмыгает носом. Говорит через паузу: – У нас нет никого. Мы были друг у друга одни… А теперь… – старается всхлип пересилить, но голос проваливается в дрожащие ноты. – Теперь я осталась одна. Снова зажмуривается, не в силах сдерживать горькие следы. Склоняюсь и обнимаю. – Ты не одна. Ты не одна, родная. У тебя есть мы с Варей. Мы всегда у тебя будем теперь. Трясет головой, мол «понимаю, но это другое». И я решаю, что пора прекратить все анализировать и просчитывать. Как оказалось, предвидеть все - невозможно. Поэтому просто произношу: – Она твоя дочь, Лиза. Родная. Наша дочь. Мне кажется, что сначала Лиза даже не понимает, о чем я ей говорю. Лишь спустя пару долгих мгновений, ее тело перестоится содрогаться от всхлипов. Она замирает. Открывает глаза, ища в моем взгляде ответы. Чуть привстает на кровати: – Ты… Т-ты сделал тест? В глазах столько надежды, что мне хочется смести ее объятиях. Думаю, как я вообще четыре года смог без нее провести. Больше и дня выдержать не смогу. Я в этом уверен. Сжимаю ее хрупкую ладошку. Ледяные пальчики скользят по моей коже. – Да, – коротко отзываюсь. Но вместо того, что бы прекратить плакать, моя девочка начинает рыдать еще пуще прежнего. Нет. Признаюсь. Мужчины в таких ситуациях просто бессильны. Я ведь как лучше хотел. Неужели расстроил ее еще больше теперь? Лиза бросается на мою шею, оставался на рубашке мокрые пятна от слез. Хнычет, тянет за ворот, будто желая никогда и никуда меня больше не отпускать. – Я знала, я знала… – задыхается почти. – Ты рада? – только после того как рот открываю, понимаю, как глупо вопрос прозвучал. – Конечно… – с горечью признает. И я знаю, что говорит она искренне. Просто от потери отца ей сейчас так тяжело, что ни одно радостное известие не сможет это собой перекрыть. Мы еще долго сидим, просто обнимая друг друга. Лиза то плачет у меня на плече. То просто вдыхает аромат моего парфюма. Изредка что-то растерянно спрашивает… – Значит, там… – рассеянно подает голос вновь, – в роддоме, произошла ошибка? Все, как я и предполагала… Не знаю, вопрос ли это был. Или просто констатация факта. Но мне приходится сглотнуть в горле ком, прежде чем что-то ответить. – Лиза… – тихо тяну. Шепчу почти. Отстраняется. Заглядывает в глаза. Белки покрыты красной сосудистой сеткой. Мокрые реснички слиплись, а губы подрагивают. Но даже такая заплаканная она для меня самая красивая девушка на планете. Смотрит жалобно. Горько. Хочу ли я ей сказать правду? Очень хочу. – Наверное… – выдыхаю. Но кому она нужна сейчас, эта правда? Кому от нее станет легче? Лизе, горе которой помножится в тысячу раз, узнай она о том, что отец был предателем? Или мне, чтобы потешить чувство собственного достоинства? Какой молодец. Раскопал. Докопался. Лиза кивает задумчиво. Не смогу я сказать. Не смогу. – Пойду Варю проведаю, – говорю, поднимаясь с кровати. Смотрит мне в след, а у самой двери снова спрашивает: – Яр… – замираю, что-то предчувствуя. – А о чем папа тебя попросил? Втягиваю воздух ноздрями. Крепче дверную ручку сжимаю. Но все-таки оборачиваюсь. – Ты о чем? – Там… – она смахивает новые слезы. – В машине. Он сказал… Я… Я умоляю. – Я не знаю, родная. Наверное, был не в себе. Молчит пару мгновений, смотря в пустоту. – Вы о чем-то говорили, когда мы с Варей ходили в дом? Этим вопросом у меня будто из легких выбивает весь воздух. Потому что он звучит обвиняюще. В ее голосе, как бы Лиза не пыталась скрывать, звучит откровенный упрек. Она думает, что мы с ее папой поссорились, от того он и разволновался так сильно. А значит в его смерти я виноват. Мы смотрим друг другу в глаза пристально. Изучающе. Стараюсь оставаться спокойным, но внутри бури бушуют. – Нет, Лиза, – отзываюсь я ровно. – Ни о чем важном не разговаривали. Кивает. Поверила ли? Наверное, да. И я бы рад успокоиться. Отпустить всю эту историю. Но внутри копошатся гнилые сомнения. Я ведь и правда причастен. Я виноват. Сможете ли Лиза еще хоть раз на меня посмотреть с такой любовью, как смотрит сейчас, если узнает из-за кого она потеряла отца? Я сдержанно улыбаюсь ей напоследок, и оставив одну, иду в детскую по коридору. Я не должен так думать. Не должен винить себя в том, что случилось. Но страх потерять Лизу сейчас сильнее рассудка. Наверное, я никогда не смогу ей признаться. Не смогу рассказать, каким ее отец был подонком. Ведь признаться в таком, означает и признаться в том, что его сердечный приступ спровоцировал я. Что на ее чаше весов тогда перевесит? Обида на отца? Или на меня? Но пока есть хоть один маленький шанс, что второе для нее окажется тяжелее, мне придется молчать. ~Глава 52~ Лиза. Вот и все… – как-то отрешенно проносится в голове. Мне до сих пор сложно поверить, что его больше нет. Разум просто отказывается такое воспринимать. Хотя позади три долгих дня. И я вроде бы даже попыталась взять себя в руки… Яр молодец. Без него я бы не справилась. Позволил мне просто скорбеть по так рано ушедшему папе. Взял на себя организацию похорон. Для меня сейчас все это было бы тяжело. Как же я благодарная судьбе, что он и Варя есть у меня. Он и моя дочка... Сколько всего заложено в этом маленьком слове... Дочка... Крепче беру любимого за руку, пока мы следуем по небольшой каменной дорожке с кладбища до шоссе. – Как ты? – глухо спрашивает меня. – Нормально, – безрадостно, отстраненно пожимаю плечами. – Яр, спасибо… за все. – Я всегда буду рядом. И ты всегда можешь на меня положиться. Глаза вновь заслезились, хотя на похоронах я почти что не плакала. Думала, что за эти три дня уже просто все слезы закончились. – Теперь просто нужно жить дальше, – задумчиво говорю. То ли себе. То ли ему. Яр соглашается. – Нужно, родная. Мы с Варей теперь без тебя пропадем. Я даже могу выдавить горестную улыбку после таких теплых слов. Пропадем… Нет, конечно, не пропадут. А вот я без них - да. Но я об этом стараюсь не думать, потому что лишь мысли о нашей семье (подумать только, семье!) заставляют меня видеть мир не только в серых тонах. – У вас и правда не много родственников, – замечает Яр, – или приехать смогли не все? Я пожимаю плечом. – Нет, вроде бы были все. Двоюродная тетка из Ростова даже приехала. Та тучная женщина в черном платке. Я ее почти что не знаю. Всего пару раз за всю жизнь виделись. Почти все остальные - коллеги отца по работе. Еще сестра мамы. Иногда она к нам заезжала. Тетя Наташа. Только вот… – я задумчиво хмурюсь припоминая. – Татьяна Георгиевна не пришла. Она была маме подругой. И роды у меня принимала… Яр заметно напрягся, хоть и вида старался не подавать. А когда мы уже почти подошли к машине, сзади послышалось тихое «Лиза…» Я обернулась. – Татьяна Георгиевна… – растерянно произнесла, с трудом узнав женщину. Сколько ее помню - всегда любила ухаживать за собой. Макияж, прическа, чистый маникюр. Врач все-таки. А сейчас как-то осунулась. На лице ни грамма косметики. Волосы в беспорядке. – А вы опоздали… – неловко машу рукой в сторону кладбища. – Церемония уже закончилась. Поминки будут в кафе, но я туда не поеду. Сказать вам адрес? Татьяна Георгиевна как-то странно, абсолютно отрешенно перевела взгляд за мою спину, на Яра. – Уходите, – строго приказал он. Я распахнула глаза, озираясь. – Ты чего? – прошипела. – Это подруга моей мамы… Но, кажется, он сейчас меня вовсе не слышал. Лишь смотрел Татьяне Георгиевне прямо в глаза. Смотрел и, казалось, готов был задавить ее взглядом. – Лизонька… – всхлипнула женщина, делая шаг. Я не успела и глазом моргнуть, как она бросилась в мои ноги. Остолбенела. – Лизонька… Прости меня, грешную, – завывала Татьяна Георгиевна, заливаясь слезами. – Прости меня дуру! Прости… – хватала мои лодыжки, и похоже, что ботинки готова была целовать. Опомнившись, тут же присела. Но Яр среагировал первым. Подхватив женщину под локоть, заставил подняться. Оттащил ее от меня. – Лизонька, Лизонька, – продолжала она причитать. – Да за что хоть простить-то…? – мой перепуганный голос казался абсолютно безжизненным. Но, Татьяна Георгиевна, услышав его, замерла на месте как вкопанная. Сначала посмотрела на меня. Потом перевела взгляд на Яра. – Ты ей не сказал? – изумленно спросила. – О чем не сказал?! – мне становилось больно дышать. В груди что-то щемило, гудело. – О чем не сказал?! Яр отпустил руку женщины. Но они продолжали молчать. Гневаясь, испепеляла взглядом обоих. – Убирайтесь, – процедил Яр. Татьяна Георгиевна сделала небольшой шаг назад. Но потом, как будто бы передумала. И остановившись, выпалила на едином дыхании: – Это из-за меня твоя дочка попала в детдом. Меня об этом твой отец попросил. Это он попросил сказать, что она умерла. Прости меня, Лизонька, – и, будто освободившись от тяжкого бремени, женщина пошагала прочь быстрым шагом. – Ч-что…? – я ошарашено смаргиваю. – Н-нет… Что… Т-ты-ы… Ты знал…? – слова будто застревали у меня в горле. Я растерянно смотрела на Яра и не могла в это поверить. Не могла во все это поверить. А он смотрел в ответ… виновато. Сглотнула. – Ты знал… – выдохнула обреченно. – Знал, и ничего мне не рассказал? Как отец мог так поступить? Как Яр мог не сказать мне об этом? Вопросы множились в голове, пока я смотрела в глаза Ярослава. ~Глава 53~ Лиза. – Родная, – Яр сделал шаг, и даже поднял руку, чтобы дотронуться до меня, но я отступила. Уперлась пальцами в металлический капот его автомобиля. На улице зарядила мелкая морось, но даже этого я была не способна заметить. Волосы намокли, неприятно прилипая к лицу. Под воротом пальто стало зябко. А я лишь смотрела в серо-голубые глаза цвета моего мира, и собирала вселенную по кускам. Яр сложил руки в карманы пальто. Смотрел хмуро, но сказать ему сейчас было нечего. Поэтому мне пришлось заговорить первой: – Он… Он не мог, – я мотала головой, отказываясь верить в услышанное. – Папа, он… Он бы никогда так не поступил. – Родная, садись в машину, промокнешь, – глухо отозвался Яр. Но я все стояла и стояла под противной моросью, абсолютно потерянная, с расколотым на «до» и «после» миром. Повесив голову, Яр произнес: – Мог, Лиза. Твой отец мог это сделать. Все это правда. Из глаз хлынули слезы. Шок. Непонимание. Лихорадочное метание мыслей. Я дернула ручку двери, и села в машину, плотно прижимая спину к сиденью. Яр сел следом, но заводить авто не спешил. Просто положил руки на руль, пустым взглядом смотря прямо перед собой. – Ты… – выдавил он, – ты слишком сильно любила его. Поэтому не видела, какой монстр скрывается за маской неравнодушного отца. Ты не видела, на что он способен. Ты думала, он заботился о тебе. Но, на самом деле, он лишь о себе тогда думал. Ему нужна была не ты, родная. А идеальная дочка. О короткой не стыдно будет друзьям рассказать. Я уронила голову на руки, горько заплакав. Как бы ни было больно все это признавать, но в словах Ярослава есть доля правды. Мне всегда было так стыдно перед отцом, что не оправдала его ожиданий. Так горько, что не стала той идеальной дочкой, в воспитание которой он вложил столько сил. – Он просто не хотел, чтобы я стала матерью - одиночкой… – справляясь со спазмами, выдавила. – Он всегда так говорил… Думал, что я не справлюсь… – даже не знаю откуда внутри берутся последние доводы, чтобы оправдать папу. Мне кажется несправедливым, что теперь он не сможет себя защитить. И поэтому это обязана сделать я. – А со смертью ребенка ты справилась, Лиза?! – сердито перебил меня Яр, резко ко мне поворачиваясь. – Ничего страшного, да? Зато матерью - одиночкой не стала! Этими словами он будто меня за шкирку взял и вытащил на поверхность, заставляя иначе взглянуть на реальность. Заставляя, как слепого котенка, открыть наконец-то глаза. Я подняла взгляд. Опустила на колени дрожащие руки. Папа. Мой папа. Предатель. Человек, лишивший меня мой дочери. Он обманул мое счастье. Отобрал мою радость. Украл на долгих четыре года… Слез больше не было. Лишь пустота на том месте в душе, где у меня к этому человеку были самые теплые чувства. Заторможено взглянув Яру в глаза, хрипло выдавила: – Почему ты мне не сказал? – Я боялся, – через паузу признался, не выдержав отвел взгляд. – Я могу сказать, что заботился о твоих чувствах. Но это будет неправдой. Вернее, не всей правдой. Я боялся, Лиза. Боялся, что ты возненавидишь меня. – Тебя…? За что…? – За то, что твой отец умер из-за меня. За то, что я надавил на него в тот вечер, когда ему стало плохо. Заставил признаться. Сказал, что, либо он сделает это сам, либо это сделаю я. Надо было… Надо было сразу тебе все рассказать. Но с того дня, – он в раскаянии покачал головой, схватив мою руку и крепко сжал почти что до хруста. – Я не знал, родная, – прижал мои пальцы к губам, шепча горячо. – Я не знал, что все выйдет так. Не мне было судить, что заслужил этот человек. Не мне… – его гулкий голос наполнял салон машины и эхом оседал у меня в голове. Будто доносился сквозь купол. Сквозь пелену. Тело обмякло, срываясь в резкую слабость. И в реальности удерживали лишь его прикосновения. Я ощущала горячее дыхание на замерзших пальцах. Оно согревало. Не давало мне упасть в пропасть больного отчаяния. – Иди сюда, – шурша тканью пальто, Яр почти силой меня к себе притянул. Уткнул носом в грудь, обнимая. Вдыхала его дорогой аромат, плохо понимая, что должна чувствовать в данный момент. Может быть, я должна злиться на папу? Но нет, я не злюсь. В моем сердце нет ненависти. Лишь печаль от того, что не позволил мне сделать выбор однажды. Что не дал даже шанса. Может быть, я должна ненавидеть моего Яра? Но горячая, полыхающая любовь ни на миг не угасла, даже после таких страшных слов. Виноват ли он в том, что случилось с отцом? Вопрос должен быть поставлен не так. Сделал бы Яр то, что он сделал, зная о последствиях. А я уверена, что он бы этого делать не стал. Так как можно злиться на человека, за последствия его поступков, о которых он не мог и догадываться? Ни моя боль, ни обида, ничего уже не исправят. Я просто буду жить дальше. Я просто постараюсь быть счастлива. А еще буду верить, что именно этого в глубине души хотел мой отец. Чтоб я была счастлива. – Ты нам с Варькой нужна, – вырвал меня из размышлений глухой голос Яра. – Очень нужна, – он целовал меня в скулы, в висок, измазывая губы в сырости на щеках. – Я не отпущу тебя, слышишь? И если в твоей голове сейчас есть такие мысли, то… – обхватил мое лицо ладонями, заставляя на него посмотреть, – Нет. Даже не думай, родная. Даже не думай. Впервые за долгие дни я смогла искренне улыбнуться. А ведь еще утром думала, что не скоро теперь сделаю это. – Я ошибся, – продолжал он, смотря на меня с каким-то звериным остервенением, – но ошибся, защищая тебя. И, возможно, еще ни раз ошибусь. Но сейчас я обещаю тебе, что всегда буду честен. Не обману. Не предам. Я прикрыла глаза на мгновение, смакуя у себя в голове эти слова. Всегда буду честен. Не обману. Не предам… Разве может быть что-то ценнее? Важнее? Иногда люди думают, что действуют во благо другого, даже не представляя какую боль причиняют. И я рада, что мой любимый мужчина пообещал мне именно это сейчас. Медленно выдохнула, распахивая ресницы. Взглянула в глаза цвета неба. Цвета жизни. Цвета моей любви. – Едем домой, родной… Мы слишком многое пережили, чтобы сейчас так просто отказаться от счастья. Это бы значило, что все было зря. А я искренне верю, что нити нашей судьбы неспроста было так сложно распутать… ~Глава 54~ Лиза. Год спустя. – Ма-амотька! – заунывно, голосом наполненным неподдельной трагичностью, зовет меня Варя. Тихонечко улыбаюсь, высовывая голову из окна кухни. Дочка играет на заднем дворе, а я готовлю обед. Но Варя жуткая манипуляторша, и к таким интонациям я привыкла давно. – Что? – спрашиваю смеясь. – Наводнение? Землетрясение? Апокалипсис? Хмурится. Сопит. Глядит исподлобья, оттягивая губу. В руке держит чумазую куклу. – Я оторвала Кате руку, – бедственно признается. Поднимает вверх оторванную кукольную запчасть, как победный флаг. Качаю головой с укоризной. – Кате наверное больно. Она сейчас плачет. Ребенок с удивленной глядит на свою чумазую подопечную. – Неть! Она смеется! – заверяет меня с полной серьезностью. – Это без руки-то? – со скепсисом веду бровью. Трясет головой, и опять смотрит жертвенно. Ясно. Боится, что буду ругаться за поломанную игрушку. – Бери Катю за целую руку, и неси сюда. Сейчас будем реанимировать твою пострадавшую. А сама отворачиваюсь, помешивая ароматный суп. Яр его обожает, и я старюсь готовить почаще. Дверь кухни хлопает. Я вновь вспоминаю жертвенное выражение лица дочки, и не поворачиваясь, произношу: – Вот папа увидит, как ты с игрушками обращаешься, и перестанет тебе их дарить, – журю Варю, но тон голоса все равно слишком ласковый. Не умею я с ней по-другому. Варя молчит. А затем незнакомый голос вдруг произносит: – Вашему папе сейчас не до вас. Резко оборачиваюсь, впиваясь глазами в мать Ярослава. – Любовь Ларионовна… – не испугалась, просто ее визит неожиданный, как всегда. – Что вы тут делаете? Женщина ухмыляется. За последний год она постарела. Сединой теперь покрыта почти вся голова. На лице стало больше морщин. Но, как истинная леди, эта дама не перестает следить за собой, и всегда выглядит словно с иголочки. Впрочем, как и ее сын. Наверное, это наследственное. Хорошо, что от матери он перенял только эту черту. – Мам? – Варя засовывает голову в дверной проем, но увидев бабушку, тут же отступает назад. Не любит она ее. – Милая, беги в свою комнату. Я скоро приду, – утешаю ребенка, а то у нее взгляд, будто бабу-ягу воплоти лицезрела. Дочка сбегает. Любовь Ларионовна, не изменяя себе, без спроса присаживается за кухонный стол. Держит осанку, подбородок задирает повыше, оглядывая меня. – Хотели о чем-то поговорить? – делаю вид, что ее колкие взгляды мне безразличны. Помешиваю дальше свой суп. Хмыкает высокомерно, и я уже жалею о том, что они с Яром снова общаются. Хотя сама на этом настаивала. Яр долго не шел на попятную, и мать видеть был не настроен. Но я свою вину ощущала, поэтому все уши ему прожужжала. – А ты бы смогла общаться с отцом, будь он жив?! – огрызнулся однажды. И этот вопрос выбил почву у меня из-под ног. Я застыла на месте, глядя на Яра широко распахнутыми глазами. Не ответила сразу. Не ответила и на следующий день. Лишь через неделю, уже перед сном, когда мы лежали в постели, тихо произнесла: – Наверное, я бы простила его. Не сразу. Но когда-нибудь, я бы попробовала начать снова общаться… Он мой отец… Каким бы он ни был… Яр тогда ничего не ответил, но месяц спустя его семья собралась в нашем доме за ужином. Не было щепетильных разговоров с признаниями и извинениями. Любовь Ларионовна просто предпочла сделать вид, что той ссоры с сыном просто-напросто не существует. В тот вечер мы им сообщили, что внучка, которую они считали по крови чужой, на самом деле истинная Гордеева. Лев Демьянович был очень рад, и даже сказал, что всегда это чувствовал. Ну а мать Ярослава… Просто хмыкнула с долей неопределенности на лице, и выдавила из себя вежливую улыбку. Такая уж она. Ничего не исправит. – Как бы ты ни считала, – произнесла женщина, обращаясь по всей видимости к моей спине. Знаю, не вежливо вот так отворачиваться, но и приходить в наш дом без предупреждения и приглашения тоже манеры не очень. – Но я всегда была на твоей стороне. Я закатила глаза, полностью занятая наваристым супом. Ах, какой аромат. У Яра слюнки потекут, как только он вернется домой. – Я ведь когда-то была такой же, как ты, – продолжила женщина, даже не ожидая от меня ответной реакции. – голодранкой с улицы, когда выходила за отца Ярослава. Голодранка. Отлично. Ну хоть какое-то разнообразие. А то все «эта» да «та». Мне придумали определение! Ура! Но как бы саркастично не был настроен мой мозг, слушать это было не особо приятно. Резко развернувшись, прищурилась. – Любовь Ларионовна, если вы пришли меня оскорблять, пока ваш сын не видит, то стратегия провальная. Мне на ваши оскорбления плевать. С Ярославом у нас все хорошо, и вы не заставите меня его бросить. Снова. Женщина ухмыльнулась, будто я сморозила несусветную глупость. Задумчиво поправила складки на длинной юбке. – Хорошо? – переспросила она. – А почему тогда он до сих пор на тебе не женился? Я втянула носом воздух, концентрируясь только на супе. Только на супе. Выключила плиту. – Значит не время еще, – буркнула раздраженно. Ну что за человек? Зачем вообще лезет в то, что ее не касается? – Своей бывшей невесте Ярослав сделал предложение достаточно быстро, – произнесла Любовь Ларионовна так, будто ей приносило невообразимое удовольствие ставить меня в известность сейчас. Стиснула зубы, не переставая хлопотать на кухне, чтобы чем-то руки занять. Хозяйка здесь я, но сейчас почему-то себя ей не чувствую. – Так чего вы хотели, Любовь Ларионовна? – Предупредить тебя, – буднично отозвалась мать Ярослава. Я нахмурила брови, смотря на нее. – Предупредить? О чем? – О том, что пока ты тут готовишь моему сыну борщи, он думает о том, чтобы вернуться к невесте. Кухонное вафельное полотенце, которое я до сих пор сжимала в руках, с мягким шуршанием выпало из моих рук прямо на пол. ~Глава 55~ Лиза. – Что за чушь вы несете? – я задираю нос. Поднимаю полотенце, и наливаю себе стакан воды. Делаю два больших глотка, приводя сознание в норму. Еще не хватало, чтобы я ее словам верила. О, эта женщина на многое пойдет, чтобы выжить меня из жизни своего сына. С самого начала она меня невзлюбила. Считала, что я для Яра неподходящая партия. И однажды я уже пошла у нее на поводу. К сожалению, для нас с Яром это обернулось фатально. Теперь я уже не настолько глупа. – Девочка моя, – особым, заботливым голосом заговорила Любовь Ларионовна, – если бы мне кто-то открыл глаза на отца Ярослава, пока я еще не успела выскочить за него, я была бы искренне благодарна. Я сжала кулаки. – Яр - не его отец. Они совершенно разные люди. И, к счастью, мы с ним не живем по вашему сценарию. Женщина хмыкнула. – Тогда почему я вчера видела сына в компании его бывшей невесты? Они сидели в кафе и ворковали как влюбленные голубки. Не скрою, – она качнула своей головой, – ее кандидатура на роль невесты моего сына, мне нравится больше. Девушка умна и красива. В свои годы уже чего-то добилась, сделала успешную карьеру. И родители у нее, к слову, не последние в этом городе люди. Каждый комплимент бывшей Яра звучал для меня как пощечина. – Странно, что же он тогда бросил такой идеал? А, наверное потому что она кувыркалась в постели с другим?! – я злобно испепеляла взглядом мать Яра. Яр не пытался скрыть причины расставания с бывшей невестой. И я мало верю в то, что сейчас он решил к ней вернуться. Да у нас же все хорошо, черт побери! – Люди совершают ошибки, – женщина взяла свою сумочку в руки, – но, я тебя предупредила. – Она по-матерински мне улыбнулась. Уверена, даже попыталась бы обнять, стой мы чуточку ближе. Смерила ее взглядом. – Всего доброго, Любовь Ларионовна! – процедила, когда она уходила. Я не должна была позволять ей портить себе настроение. Но мать Яра словно яд, способный пробираться под кожу. Пробираться и отравлять там все. Но, сколько бы я не пыталась выбросить из головы ее нелепые обвинения, они там отпечатались перманентно. К тому времени, когда Яр вернулся домой, я ходила тише воды, ниже травы. – Все хорошо? – Притянул он меня к себе ближе, пока я разливала суп по тарелкам. Лишь неопределенно кивнула. Варя быстро наелась, сбежав в свою комнату играть с восстановленной Катей. А я молча наблюдала, как любимый с аппетитом ест борщ. Нет, ну какие же глупости. Яр любит и ценит меня. А предложение не делал, потому что… Неправильно это. Только-только год стукнул, как папы не стало. Яр это все понимает. Он вообще все чувствует и понимает! Вот и сейчас он чувствует, что я места себе найти не могу… – Ты такая притихшая сегодня, – констатирует, ожидая ответов. Пожимаю плечами. – Все в порядке, а как у тебя дела в новой фирме? – свое дело Яр открыл больше полугода назад. Благодаря работе на отца, он хорошо знал изнанку инвестиционного дела, поэтому в выборе сферы не стояло вопроса. Но подход выбрал свой. Сделал так, что почти все из сотрудников могут работать удаленно, из любой точки мира. Как и он сам. В наше время это осуществить проще простого. Сейчас Яр уезжает в офис только тогда, когда это правда необходимо. Как сегодня, например. Или вчера. Или почти всю прошлую неделю… В последние дни у него много дел в офисе возникало... Так он говорил. Сердце тревожно застучало в груди. Нет. Нет. Я не хочу допускать всех этих мыслей. Будто что-то почувствовав, Яр серьезно взглянул на меня: – Сходишь со мной вечером в ресторан? Воздух застрял в моих легких. Сначала кивнула, потом отрицательно затрясла головой. В ресторан? Яр знает прекрасно, как я не люблю все эти пафосные места. – Ты хочешь о чем-то поговорить? – тихо спрашиваю, боясь услышать ответ. Что, если в ресторан он меня зовет, чтобы поставить в наших отношениях точку? И мысли, которые до этой секунды я старательно сдерживала, все-таки прорываются. Он действительно не такой в последнее время. Слишком задумчивый, будто о чем-то постоянно переживает. Мне даже начало казаться, что мы отдаляемся. Но я и подумать не могла, что в этом может быть его бывшая невеста замешана! Внутри все сковало и сжалось. Я смотрела на Яра, стараясь держать себя в руках, а сама уже представляла, как он целует, обнимает ее. А потом возвращается к нам. К нам с Варей. Может быть, он понял, что мы не подходим друг другу, но не бросал меня, чтобы не травмировать дочку? Не бросал, потому что я ее настоящая мать… Часто моргаю, силясь стереть влагу в глазах. – Да, – отзывается Яр наконец-то, смотря предельно серьезно. – Сейчас мне нужно уехать. Но вечером я пошлю водителя за тобой. Он отвезет тебя в ресторан. В семь буду там. Благодарит меня за ужин. Целует в щеку на автомате, пока я глотаю ком в горле, и снова уходит. Куда он идет? К ней? Ее целовать? Обнимать? Я ощущаю, как по щекам текут слезы, пока смотрю на закрывшуюся за любимым дверь кухни. Неужели, это конец моей сказки? ~Глава 56~ Лиза. В тот самый ресторан я поднималась на дрожащих коленях. Поправила длинное черное платье. Посчитала, что черный цвет сегодня уместен. Даже заранее приняла свое поражение, навязчиво размышляя о том, как мы с Яром теперь будем делить нашу дочь. Делить… Будто она какая-то вещь. Официально она лишь его дочь. Несмотря на то, что результат теста ДНК я видела своими глазами, я Варю не удочеряла. В моем паспорте она не записана. Мы просто… Жили. И казалось, что были счастливы. Но видимо, только я так считала. Я вздыхаю, останавливаясь на лестнице перед большим зеркалом. Смотрю на свое отражение. Взгляд потух. Под глазами круги, не удалось скрыть их косметикой. Это из-за того, что я долго плакала, когда Яр ушел. В голове все как-то… сложилось. И его поведение. И слова его матери. Больно ли мне? Не то слово. Сердце обливается кровью. Но, даже если Ярослав предал меня и мои чувства, я способна пожелать ему только хорошего. Если с ней он будет счастлив - когда-нибудь я порадуюсь за него. У меня есть дочь. Знаю, что даже после расставания Яр не запретит нам общаться. Он на такое просто-напросто не способен. В этом я уверена на все сто. Прикладываю ладошку к груди, под ней бьется сердце. Меня провожают за нужный столик, где уже сидит Ярослав. Сдавленно улыбаюсь. Кажется, никто из нас не готов начинать разговор. Делаем небольшой заказ, похоже только ради приличия, и смотрим друг другу в глаза. Яр тянется к моей руке, а меня это прикосновение словно током жалит. Утешает? Он ведь не знает, что я уже обо всем догадалась. – Лиза, что с тобой? – спрашивает он осторожно. – Все в порядке, – отзываюсь прохладно. Моргает. Озирается по сторонам. Убирает с бедер салфетку и пересаживается на мою сторону. Долго и пристально вглядывается в меня. Все-таки обнимает. А у меня в носу начинает щипать. Я вдруг осознаю, что возможно сегодня последний вечер, когда я могу к нему прикасаться. Что сейчас последний раз когда я вот так могу втянуть его аромат. И я дышу часто - часто, чтобы отпечатать это в памяти навсегда. Внутри какие-то тихие бури. Никогда жизни я еще не испытывала столько эмоций одновременно. – Э-эй, – тянет он, поднимая мое лицо. Мы даже не обращаем внимание на официанта, который ставит на стол тарелки с едой. – Ну чего ты, родная…? – растерянно спрашивает. Толкаю его ладошками в грудь. – Не надо так! – Как…? – Не называй меня больше родной! Я не сдерживаясь, хлюпаю носом. И сейчас совершенно плевать, что после слез буду выглядеть, как замарашка среди всех этих роскошных дам в ресторане. Яр вероятно решил расстаться красиво. Поговорить, как взрослые люди. Все обсудить. Расставить точки над «и». О, это так в его стиле! Если я когда-то и представляла наше с ним расставание, то представляла его именно так! В чертовом пафосном ресторане! Как чертовы взрослые люди! Но сейчас мне совсем не хочется ощущать себя взрослой! Хочется злиться и обижаться! Хочется спросить у него, что во мне не так?! И я не сдерживаясь, плачу. Смотрю на него сквозь застилающую влагу в глазах. – Я понимаю, что все могло измениться. Ты мог понять, что я тебе совсем не подхожу, – сиплю, собирая чувство сообщенного достоинства по кускам. – Но, если ты решил расстаться, скажи мне прямо об этом! Не надо всего этого! – со злостью обвожу интерьер дрожащей рукой. Яр молчит. Долго. Даже немного со злостью. И я продолжаю: – Я знаю все. Про тебя и Эллу. Твоя мать видела вас вчера. Яр, просто будь честен со мной! Это единственное, чего я прошу! – Но, Лиза, я… – он наклоняется ближе, пытаясь перехватить мои руки. Вырываюсь. Мне просто правда нужна! К чему эти прелюдии?! Это не сделает легче, если через миг мое сердце все равно разобьют! – Разве это не правда?! Про тебя! И про… нее… – последнее слово хриплю. От его пристального взгляда ни спрятаться, ни уберечься. В этот взгляд я однажды влюбилась, теряя себя в нем навечно. – Правда, – кивает спокойно. ~Глава 57~ Лиза. Вот он, кол, который загнали мне в сердце. На мгновение теряю реальность. Сколько бы не злилась, а сама ведь надеялась в глубине души, что все это окажется недоразумением. Но Яр практически силой берет меня за руку. Удерживает внимание. – Правда про то, что вчера я был с ней в кафе, – говорит, как маленькому ребенку, почти по слогам. – Да, это действительно так. Я виделся с Эллой. Впервые с того дня, когда мы расстались. Я растерянно моргаю сырыми ресничками. – Но… Твоя мама… – Моя мама наверняка снова выставила ситуацию в выгодном свете. – Тогда зачем ты виделся с ней? – требую я ответов, боясь поверить в то, что ошиблась. Яр хмурится. – Мы… разговаривали, – уклончиво отвечает. Я поджимаю губы сердито, и он это видит. Понимает, что не успокоюсь. – Она все никак не успокоится, – признается мне откровенно, – звонит, даже на электронную почту пишет. Я неосознанно киваю, понимая, что это вполне в ее духе. Чего только стоил тот наш разговор в туалете. – Я не хотел вообще с ней встречаться, но решил расставить все точки над «и». Я свела брови. Секунда. Вторая. Из груди начал вырываться истеричный смех. Вот они. Те самые точки над «и». Только с Эллой, а не со мной. – Мы поговорили. И я объяснил, что у нас с тобой история я гораздо длиннее, чем она представить могла. Что нас многое связывает, и уже ничего не заставит расстаться. Она меня поняла. Я жалобно закусила губу. Он правда сидел и говорил все это своей бывшей девушке? – Яр, я… – лепечу виновато. Но он смотрит с вопросом. – Лиза, я не понимаю, что с тобой происходит, – строго почти отчитывает меня. – Неужели я заслужил чем-то такое твое недоверие? Опускаю глаза. Он прав. Я полная идиотка, что позволила таким мыслям собой управлять. Сейчас, оглядываясь на пару часов назад, мне смешно от сомнений. Но в тот момент мною будто управляло что-то другое. Что угодно, кроме рассудка. – Прости меня, Яр. Конечно же, ты не заслужил таких обвинений… – сижу, опустив голову, как прокаженная ученица. – Едем домой, ладно? – разочарованно спрашивает, и не дожидаясь ответа, подзывает официанта. Мы едем в полном молчании. В таком же молчании целуем перед сном нашу дочь. И не нарушив его ложимся в кровать. Но оба не спим. Несколько долгих минут лежим, глядя в темноту потолка. – Ты когда-то обещал быть честным со мной… – горько произношу. – И я хочу быть честной с тобой. Не отвечает, но знаю, что слышит. – Мне показалось, что в последнее время мы отдалились. Ты так часто начал уезжать по делам, а ведь раньше любил проводить время с нами. А еще ты хмурый, постоянно задумчивый, будто тебя что-то тревожит. А ресторан? Ты же знаешь, что я терпеть не могу рестораны… Помножь это все на твою маму, и получишь реакцию, которую я сегодня дала... Яр резко подрывается, опираясь на руки, нависает над моим телом. Лицо близко - близко, но не целует. Пристально смотрит в глаза. На дне зрачков яркие всполохи. – Нет, моя дорогая. Это не оправдание. Сегодня там со мной будто не ты была. – он проводит костяшками пальцев мне по скуле, – моя девочка добрая, мягкая, нежная. И ты можешь иногда злиться и обижаться. Но, если на то есть основания. Я закрываю руками лицо. Мне так стыдно! Он прав! Мотаю головой из стороны в сторону. Знаю, как обидела его своим подозрением. – Знаю, прости, прости, – шепчу горячо, – я будто не я была. Сама себя не узнала. Будто разумом кто-то другой завладел! – жалкие оправдания, которые я выдавала, даже самой казались смешными. И Яр засмеялся, оставляя на моем лице миллионы крохотных поцелуев. – Может, ты беременная? – заявил в шутку. И я, отмахивая от него, застыла, словно пораженная громом. Резко села на кровати. Выкатила глаза. – Яр… – прошептала, вспоминая, когда последний раз были те самые дни. В последний месяц как-то было совсем не до этого, и я их отсутствия не заметила. Да и вообще, словно голова не работала! – Родная, – он заглянул мне в лицо, поняв все без слов. А затем так крепко обнял, что у меня чуть кости не захрустели. – Завтра же первым делом к врачу, – настоял, – я буду счастлив. – Подскочил с кровати, срывая с дверцы шкафа пиджак, в котором был в ресторане. – господи, Лиза, это не потому что ты беременная! – Возможно… – поправляю его, наблюдая как Яр достает что-то из внутреннего кармана. – Возможно беременная и невозможно любимая! Он садится на край кровати, а у меня внутри все переворачивается. Открывает коробочку с кольцом внутри: – Для этого я тебя в ресторан пригласил, но увидев твое состояние решил отложить… – будто оправдывается, – согласись, момент был бы испорчен… – Согласна… – киваю завороженно. – И очень волновался, если уж честно… И всю неделю думал, как лучше это сделать… Но сейчас мне плевать на момент. Я просто хочу, чтобы ты знала, я люблю тебя. Больше жизни люблю. С того момента, как впервые увидел. – достает кольцо, сверкающее мягким бриллиантовым переливом. Аккуратно берет в свои мои пальцы. – Выходи за меня, родная? Будь моей? Я приоткрыла рот, намереваясь что-то сказать, но вместо этого просто бросилась Яру на шею. А он все повторял, повторял… – Будь моей родная… Выходи за меня… – целовал меня в ключицы, обнимал крепко - крепко… – Будь моей, родная… Выходи за меня… – Я и так твоя. Всегда была… – мои сентиментальные слезы уже ничем было не удержать. – Это «да», родная? Это ведь «да»? Я начала кивать быстро - быстро. – Родная? – Я киваю, – упиваясь слезами ответила. – Конечно, любимый. Кончено, согласна! ~Эпилог~ Три года спустя. – Волнуешься? – я кошусь на Забаву, а та то и дело нервно подергивается. То волосы примется поправлять, то сумочку из одной руки в другую перекладывает. Улыбаюсь, и накрываю ее руку своей. – Спасибо, – произносит одними губами. С сестрой Ярослава мы очень сдружились. Еще никогда я не встречала более легкого и светлого человека. Общий язык нашли быстро, а потом и сами не заметили, как лучшими подругами стали. А сегодня… Сегодня у нее один из самых важных дней в жизни. – Я не знаю, – истерично, чуть-чуть задыхаясь, признается Забава. – А вдруг… Вдруг это просто не для меня? Вдруг я не смогу? Я обнимаю ее за плечи, чтобы передать хоть частичку уверенности. – Ты будешь самой лучшей мамой на свете, – утешаю подругу. – Ну, после меня, конечно. Мы смеемся, и обстановка разряжается понемногу. – Гордеева? – перед нами открывается дверь, и оттуда высовывается голова директора детского дома. Дама окидывает нас изучающим взглядом. – Кто из вас Гордеева? – Обе, – смеется Забава. – Но записана к вам я. – Проходите, – кивает женщина дружелюбно, указывая на свой кабинет. – Ну все, отступать уже некуда, – шепчу Забаве на ухо. Она жалобно сводит брови на переносице. – Давай, давай, вперед, – подталкиваю ее. Знаю, что если сбежит - второй раз прийти уже не решится. А за последние годы она нам с Яром все уши прожужжала о том, как хочет ребенка. Я пошла с ней в качестве группы поддержки. И Яр должен был тоже приехать, но он повел сына на футбол. Ване три, и он обожает проводить время с папой. Наверное, так увлеклись, что не заметили времени. – Итак, Забава Львовна, – директриса деловито усаживается на свое рабочее место. – Да не переживайте вы так, – смеется она, – а то на вас лица уже нет. Несмотря на волнение Забавы, собеседование проходит гладко. Конечно, для официального решения вопроса нам пришлось немного напрячься. Все-таки Забава незамужняя одинокая женщина. Но… Яр такое однажды уже проворачивал. Провернул и во второй раз. Ирина Петровна, так зовут директрису, женщина понимающая, и желает своим маленьким подопечным только самого лучшего. Поэтому, познакомившись ближе с Забавой, у нее и сомнений не осталось, что та будет отличным родителем. А после длинного подробного диалога нам даже разрешили пройти в игровую, чтобы познакомиться с детками. – Возможно, вы не встретите своего ребеночка в первый же раз. Многие родители приходят сюда два, а то и три раза, пока определятся. Но попробовать стоит, – наставляла нас Ирина Петровна. Мы с Забавной как болванчики кивали ей в такт. – Ой, Забава! – я всплеснула руками, – гостинцы-то! Я их в машине оставила! С пустыми руками к деткам идти как-то неправильно. Поэтому предварительно мы заехали в детский мир и накупили много игрушек и угощений. Теперь мой багажник распирает три огромных пакета. – Я сбегаю быстренько, – говорю и тут же юркаю к выходу. По длинным коридорам детского дома немного блуждаю. Пятиэтажное здание, а внутри лабиринт настоящий. Нахожу лестницу наконец, спускаюсь по ней. Но замираю, когда слышу тихие детские всхлипы. Замедляю шаги и прислушиваюсь. Ну точно, на нижнем пролете кто-то горестно плачет. Я осторожно спускаюсь чуть ниже и вижу двух маленьких ангелочков. На вид обоим не больше трех, четырех. Мальчик и девочка. Маленькие, белобрысые и очень сильно чем-то расстроенные… – Привет… – аккуратно им улыбаюсь. – Здлавствуйте, – хмурится мальчик. Он храбрится. Девочку за плечико обнимает, пока та размазывает по ладошкам горькие слезы. – Почему она плачет? – стараюсь быть спокойной и вежливой, чтобы ненароком не напугать. – Это моя сестла, – отзывается мальчик, тяжко вздыхая. – Она не хоцет уеззать. К маме. И папе. – Он опускает глаза, а девочка рыдает еще пуще прежнего. Я подхожу к детям ближе. Сажусь рядышком на подоконник. – Почему? Разве это плохо? Что вы поедете к маме? – Поедет только она, – признается мальчишка, и мне становится ясно почему девочка так безутешно рыдает… – Нам обеся-я-яли, сто вместе возьму-у-ут, – подвывает малютка, – а потом переду-умали. Сказали, только меня-я-я-я… А я одна не хоцу-у-у-у… Мое сердце сжимается больнючей пружиной. Я пулей лечу к машине и тащу один из громадных пакетов сама. Два других отдаю водителю, чтобы он отнес их Забаве. Нахожу детей на том же месте. Запыхавшись, ставлю пакет перед ними. – Это сто? – хмурится мальчуган. – Гостинцы, – улыбаюсь я глупо. Девочка раздвигает два пальчика, и глядит через них на пакет. – Нам? – спрашивает несмело. – Все? – Да, – отзываюсь я простодушно. – Все вам. Двоим. Целый пакет. Знаю, что это не сильное утешение. Но еще знаю, что деткам в детдоме постоянно приходится делиться с другими. А ведь порою так хочется, чтобы что-то досталось только тебе… Малыши принимаются исследовать содержимое, восхищенно ощупывая игрушки, и вертя в руках упаковки со сладостями. А я, пока они заняты, лечу обратно в кабинет директрисы. – Так уж сложилось, Елизавета Георгиевна, – разводит она в сторону руки. – Мы стараемся придерживаться политики, чтобы братья и сестры в одну семью попадали. Но не всегда получается… Не все готовы сразу двух деток взять. А время идет. Если девочку сейчас не отдадим, потом вообще может быть поздно. Тем более, семья там очень хорошая. И финансовое состояние у них неплохое. Я растерянно исследую взглядом ее кабинет. – Но ведь они… Они друг другу нужны… – негромко произношу, но Ирина Петровна лишь пожимает плечами. – Понимаю. Поверьте, я действую в их интересах. К парочке этих ангелочков я спускаюсь понуро. Сажусь обратно на подоконник. Вижу, как мальчишка перепачкал шоколадом лицо и смеюсь. Достаю из сумки салфетки, помогаю ему очистить милые румяные щечки. – Вела, не есь так много, – заботливо напоминает брат девочке. – Вера? – уточняю с улыбкой. Милота этих крошек просто зашкаливает. И то, как он успокаивает сестренку, заботится… Ну как же они друг без друга то будут? – Да, – мотает он головой. – А я Вася. Я сталсий, – с гордостью признается. – На две минуты, – перебивает его сестренка. – Сколько вам лет? – Нам будет тли челез, – выставляет перед собой крохотную ладошку и начинает загибать пальчики, – челез два месяца! Киваю. И снова киваю. Только и остается, что просто кивать… – А у тебя есть дети? – интересуется девочка, все еще глядя на меня с долей опаски. – Есть, дочка и сын. Дочке уже семь. А сынишке два с половиной. Он ваш ровесник. Они очень любят друг друга и всегда друг о друге заботятся. Прямо как вы. – А как их зовут? – Варя и Ваня. – Валя и Ваня! А мы Вела и Вася! – хлопает мальчишка в ладоши. Он нашел это совпадение очень забавным. Я грустно ему улыбаюсь. Высидев с маленькими ангелочками до последнего, плетусь на поиск Забавы. Она отчитывает меня за то, что бросила ее в такой важный момент. Но не может утерпеть, чтобы не рассказать с какой чудной девочкой познакомилась. Всю дорогу до дома я слушаю ее восторженные рассказы. Я за Забаву, конечно же, рада. Но Вера и Вася из головы никак не идут… *** – Ты помнишь, как ты жила в детском доме, родная? – я заглянула к Варе, чтобы пожелать ей спокойной ночи, но не удержалась, и пристроилась на кровати. Мы очень любим такие моменты. Перед сном лежать вдвоем близко - близко и смотреть друг на друга. О чем-то тихо шептаться. В такие мгновения есть только мы с ней. Мама и дочка. Мы будто до сих пор надышаться друг другом не можем. Я поправляю белокурые волосы, разметавшиеся на подушке, и смотрю в теплые зеленые глаза дочки. Она сладко зевает. – Не очень… – кладет руки под голову и смотрит в потолок. – Помню только… Замолкает на пару мгновений. – Мне важно это знать… – тихо шепчу. – Помню, что чувствовала, – серьезно говорит моя крошка. – Было плохо. Меня не обижали. Но я чувствовала так… Так, будто никому не нужна. Я сильнее смыкаю челюсть, чтобы подавить накатывающую истерику. – Но я всегда верила, что ты живая… Просто потерлась. И найдешься. Часто - часто киваю. Глажу ее пальчики. – Все-таки хорошо, что ты нас с папой нашла, – признается дочурка. Мы еще немного нежничаем, а потом я укрываю дочь одеялком, и заглядываю в соседнюю комнату. Там спит Ваня. Его я уложила еще час назад. Белокурый мальчишка с серо-голубыми глазами, как у папули. Яр, Варя и Ваня - эти трое для меня вся моя жизнь. Самое лучшее, что могло случиться со мной… Но… Есть ли в нашей семье место для еще двоих человек…? – Все в порядке? – притягивает меня к себе ближе муж, когда я тихо пробираюсь к нам в спальню. – Мхм, – отзываюсь задумчиво. Свертываюсь в его сильных руках клубочком. – Почему ты такая задумчивая? Помнишь, мы обещали все друг другу рассказывать… А я даже сама еще не знаю, готова ли о таком думать всерьез, не то что рассказывать… – Кажется, Забава сегодня встретила дочку… – задумчиво произношу. – Значит, я скоро стану дядей? – искренне радуется Яр за нее. – А я, Яр… Я... – я высвобождаюсь из его рук и сажусь на кровати, обхватывая себя за колени. – Яр, там дети… Двойняшки… Мальчик и девочка… По три года обоим… Не выдерживаю, закрываю лицо. Все наложилось. И боль за этих двух крошек. И слова Вари… А как же мальчишка? Девочку заберут. А что будет с ним? Он там останется один одинешенек? Тихо всхлипываю, пока Яр без слов обнимает меня за дрожащие плечи. – Знаю, – шепчу, – мы такое не обсуждали. Мы вообще после рождения Вани о детях больше не говорили, но, может, мы… подумаем? Яр…? Слышу, как он тихо-тихо смеется. С возмущением оборачиваюсь. Я тут плачу, а он…! Чмокает меня в нос. Большими пальцами утирает с щек слезы. – Я еще полгода назад хотел с тобой об этом поговорить… – признается. – Ты хочешь еще детей? – распахиваю изумленно глаза. – Очень хочу. Но… – он опускает взгляд, подбирает слова. – Я постоянно думаю о том, что бы было, не встреться я с Варей случайно… Каково бы ей было там… В детском доме… А сколько там еще таких? – Ты хочешь приемных детей… – доходит до меня наконец. Мы с секунду плаваем в пламенных взглядах, а потом сметаем друг друга в объятиях. – Почему же ты сразу мне не сказал… – шепчу, зацеловывая его. – Не думал, что ты захочешь. У нас и так двое. Я вижу, как ты заботишься о них. И как много времени посвящаешь. – Глупости! Глупости! – шепчу горячо. – Ты бы видел этих двух крошек. Они так похожи на наших! Вера и Вася. Представляешь?! Яр улыбается. Смотрит с теплотой и любовью. – Съездим к ним завтра? – спрашивает меня. – Познакомишь меня? –Ты им понравишься… – сквозь слезы шепчу. – Точно понравишься… *** День рождения двойняшек решили праздновать в очень узком кругу… Детки у нас всего месяц, и еще пока что осваиваются. К незнакомым людям относятся с большим недоверием. Да и мы с Яром день за днем стараемся заслужить их доверие. Заслужить так, чтобы крошки не смотрели больше с вопросом в глазах… Чтобы были уверены, что мы теперь их не отдадим никому. Узнав, что они круглые сироты, решение было принято моментально. Яр полюбил их с первого взгляда. Да и я, кажется, тоже. А сегодня многодетный отец, в привычном для себя масштабе, развернул на заднем дворе детский праздник. Вера и Вася друг от друга не отходили. Варя, как старшая, взяла их под опеку, и бдила почти неустанно. Она вообще растет у нас очень ответственной. Ну а Ваня, быстро сдружился с двойняшками. В таком возрасте дети моментально находят общий язык. Сегодня к нашей орде присоединилась и Оля. Четырехлетняя маленькая разбойница, с русыми длинными косичками и огромными голубыми глазами. Девочка подбежала к Забаве, обнимая ее, пока мы втроем сидели в беседке. – Еще мороженного, егоза? – потрепала та ее по макушке. – Нет, мам! Конфету хочу! – выдала девочка, а мы с Яром перестали дышать. Забава смущенно заулыбалась. Вручила Оле большую конфету и отправила ее обратно к ребятам. – И давно? – принялась я атаковать Забаву вопросами. – Пару дней уже как… – пожала та плечом, и растеклась в счастливой улыбке. – Первый раз перед сном меня так назвала. Я когда из детской вышла, даже до спальни дойти не смогла. Так и плакала в коридоре… – призналась она откровенно. Мы с Яром переглянулись. Словами не описать, как мы счастливы за Забаву. – А наши еще осторожничают, – вздохнула я грустно немного. – Да брось, – Забава наблюдала за крошками, которые пищали от восторга, прыгая на батуте. – Вы для них обязательно станете мамой и папой. Лучших и придумать было нельзя. Я положила голову Яру на плечо и самозабвенно прикрыла глаза. – Поверить не могу, что я теперь мама четырех детей. – Мать - героиня, – засмеялся Яр. – Ребята! Торт несут! – крикнула я, восторженно подпрыгивая на месте. Уже через миг вся наша орда оказалась возле стола, с нетерпением наблюдая, как повар несет большой торт на подносе. Двойняшки встали на стульчики в изголовье стола. Мы с Яром по одну сторону, а Забава с ребятней по другую. Вера и Ваня взялись за руки, растерянно друг на друга смотря. – Надо загадать желание, – со знанием дела выдала Варя. – И свечи задуть. И тогда все исполнится. Глаза двух ангелочков загорелись неподдельным восторгом. Они посмотрели на торт. Потом на нас с Ярославом. Надули щеки, набирая побольше воздуха и со всей силы принялись дуть на свечи. Забава фотографировала, мы весело поддерживали их, хлопая в ладоши. А когда свечи погасли, Вера тихо спросила: – А оно точно исполнится…? – Точно, – заверила ее Варя на полном серьезе. – Я тоже маму загадала однажды. И все сразу исполнилось. Вера покосилась на брата. – Сто ты загадал? – прошептала ему. – Чтобы нас больсе никому не отдали. А ты? – И я тозе! – с чувством глубокого удовлетворения отозвалась малышка. Я подслушала их разговор, пока резала торт. Но, кажется, не одна я была замечена в такой нетактичности. Вон у Яра тоже сентиментальные слезы на глаза наворачиваются… Он, как может, скрывает, но я то все вижу… Выделив всем по большом куску, я подошла сзади к двойняшкам и обняла их. Детки замерли, словно мокрые птички прижимаясь друг к другу. Они и правда еще осторожничают, а мы не в праве давить, поэтому обычно ждем, пока они сами захотят проявлять потребность в тактильном контакте. Но сегодня я просто не смогла удержаться. Стиснув их в мягких объятиях, прошептала негромко: – Мы вас никому - никому больше не отдадим. Украдкой вытерла слезы. Улыбнулась наблюдавшей на нами Варваре. – Я же говорила, сразу исполняется, – хитро улыбнулась она, принимаясь за торт. Тот вечер стал началом нашей новой жизни. Жизни, где наша семья больше не ограничивалась четырьмя людьми. Теперь нас было шестеро. И мы с Яром будем изо всех сил стараться, чтобы каждый из нас шестерых был счастлив, любим и окружен заботой и пониманием. Ведь нет ничего в этом мире более ценного, чем иметь близких людей, крепкую семью, и место, куда тебе хочется возвращаться по вечерам…