Клим резко повернулся и двинулся на меня:

— Какая разница кто первый? Может, стоит все забыть и начать сначала?

— Ты прекрасно знаешь, что нет!

Клим стоял слишком близко, а мне некуда было отступать. Он дернул пояс моего халата, полы распахнулись, представив его взору кружева белья. Я хотела закрыться, но он опередил меня: схватил мои руки за запястья и поднял вверх, прижав к стене.

— Ты ведешь себя, как подонок! — сказала я с вызовом, еще не веря в серьезность его намерений.

— Кажется, это твой любимый тип мужчин.

Он впился в мою шею губами, нарочно оставляя следы поцелуев, прикусывая до боли. Я извивалась и пыталась вырваться, но хватка была мертвой, тогда использовала весомый аргумент: пнула его коленкой прямо в пах.

Клим отпустил мои руки и согнулся пополам, а я рванула в сторону выхода. Он догнал меня в прихожей, схватил за волосы и потащил в спальню.

— Разыграем небольшую сценку! — рыкнул он, бросая меня на кровать.

Я дотянулась до тумбочки и запустила в него статуэткой, к сожалению, промахнулась, а он схватил меня за лодыжки и притянул к себе. Я кусалась и сопротивлялась изо всех сил, пока не получила удар, от которого все поплыло перед глазами. Дальнейшее происходило, словно в кино и не со мной. Когда я окончательно пришла в себя, Клим одевался.

— Надеюсь, ты получила удовольствие, Дорогая — съязвил он.

— Пошел вон, ублюдок!

Клим усмехнулся, зачем-то ударил кулаком в стеклянную дверцу шкафа. Поранив руку, вытер ее об свою рубашку и направился к выходу, бросив на ходу:

— Захочешь повторить — звони!

Как только за ним захлопнулась дверь, я отправилась в душ. Хотелось поскорее смыть с себя всю эту грязь, но это оказалось не так просто. Кровоподтеки на шее, синяки на руках и бедрах, ссадина на скуле, распухшая губа — придется хорошо гримироваться, чтоб выйти на улицу. Я сметала осколки, когда джип Бессонова влетел во двор и со скрежетом остановился у подъезда.

Ну конечно! Все это было не более чем спланированной акцией! Клим намеренно светился у окна, а через некоторое время вышел в окровавленной рубашке! Ему надоело ждать, когда Бес начнет действовать, и он решил его поторопить! Что Глеб сделает с ним, если увидит мое состояние?! Господи, я даже не успела привести себя в порядок. Он уже стучал в дверь, а затем начал колотить. Я не хотела открывать, но тогда он и вовсе ее выломает. Набрав в грудь воздуха, все же повернула защелку. Бессонов ворвался словно ураган, впрочем, таким я его уже видела, когда он получил доказательства моей измены. Грубо взяв меня за подбородок, повернул мое лицо к свету.

— Глеб… — начала я, но он круто развернулся и вышел. Он не нуждался в моих объяснениях, все было ясно по следам на моем теле.

Выскочив в подъезд, я бежала за ним по ступенькам и кричала:

— Глеб! Остановись! — но он был глух к моим мольбам, — Глеб! Я прошу тебя: остановись!

Он остановился на ступеньку ниже, повернулся, и наши лица оказались на одном уровне. Его глаза пылали гневом, и мне стало страшно. Он убьет Клима, чего бы ему это не стоило.

— Неужели ты не понимаешь, это — спектакль!

— Предлагаешь стерпеть и дождаться следующего акта?

Я не знала, что ему ответить. Клим и правда, мог придумать, что-то более ужасное, раз уж пустился во все тяжкие.

— Никто не смеет трогать мою женщину! — отчеканил он по слогам.

— Но я не твоя женщина! — напомнив ему об этом досадном недоразумении, я сделала только хуже и тут же попыталась исправить ситуацию, — По крайне мере формально! Тебя никто не поддержит, Глеб!

Он развернулся с намерением уйти, а я схватила его за руку, по моим щекам текли слезы, и аргументы закончились.

— Глеб! Пожалуйста! Хочешь, я встану на колени?! Буду ползти за тобой, пока ты не остановишься!

— Был бы хороший урок для тебя!

Я так и сделала, что ж пусть соседи вдоволь насладятся зрелищем:

— Глеб, тебя там уже ждут! Пожалуйста, только остановись! Не иди как барашек на закланье!

— Прекрати эту комедию! — гневно воскликнул Бессонов, поднимая меня — Ты получишь свободу, о которой так мечтала! — его взгляд упал на мои бедра, которые оголил задравшийся халат, он пришел в еще большую ярость, круто развернулся и направился к выходу из подъезда.

— Глеб! Я поеду с тобой! Куда ты скажешь, только, пожалуйста, остановись! — кричала я, выбегая за ним, — Я боюсь! — слова давались мне с трудом, но я должна была остановить его, — Я боюсь тебя потерять, черт возьми! Я просто не могу тебя потерять! — последние слова я кричала уже в пустоту, когда джип Бессонова сорвался с места.

Истерика не замедлила явиться. Пощечина, которую влепил ему Клим, не может остаться незамеченной. Клим, конечно, подготовится к встрече. Вдруг, поняв, что могу потерять Глеба, я рыдала, стоя босиком на асфальте, а прохожие таращились на меня с любопытством.