Вид девушка имела чрезвычайно грозный, обычной её шапочки на ней не было, рыжие волосы растрепались и просто сияли в свете голографического пламени. Глаза её горели яростью, на губах играла злобная ухмылка, двумя руками она сжимала револьвер. К картинке следовало ещё добавить рост, чуть больше полутора метров… Андрей даже на секунду залюбовался, и зря, о стекло его шлема расплющилась пуля, потом вторая. Следовало признать стрелять рыжая умела превосходно.

— А ну, отпусти их! — заорала искательница, а потом произнесла ещё что-то, будто выплюнула. Андрей, прекрасно слышавший сквозь шум, не понял её и автоматически запросил перевод, вместо которого на стекле его шлема появились слова, записанные знаками транскрипции и пояснее — «непереводимая игра слов». Он сказал, так, чтобы слышала искательница:

— Приличные девушки, так не выражаются — говоря это, Андрей сделал два длинных шага ей на встречу, а затем аккуратно опустил свою ношу на брусчатку. Развернулся и двинулся обратно в дверь. В спину ему ударилась одна пуля, потом вторая. Несколько секунд спустя на него хлынул целый свинцовый град. В этот момент ему показалось, что его ударили по голове. Мир закружился, он споткнулся и лишь чудом удержался на ногах, ухватившись за дверь. Закрывая её, Андрей увидел, что к искательнице присоединились несколько солдат, стрелявших по нему из винтовок. Он закрыл дверь на засов и двинулся внутрь, огонь здесь уже полыхал во всю, пожирая деревянные полы и медбель. Борясь с головокружением, он двинулся сквозь дым и пламя наверх на крышу. Оттуда благополучно перебрался на стену, с которой просто спрыгнул и, раскрыв перепонку, заскользил по воздуху, как белка летяга. Он приземлился метрах в трёхстах от подножия холма и, виляя словно пьяный, припустил к крестовику.

Андрей пробежал уже около полукилометра, когда сработала активная броня, сбив летевший в его сторону артилерийский снаряд. Тот взорвался в воздухе. Ударной волной Андрея бросило на землю, но он, вскочив, побежал ещё быстрее, выставляя максимальную дальность уничтожения подлетающих боеприпасов. Меньше минуты спустя над ним взорвался ещё один снаряд, а потом второй, третий. Ударными волнами Андрея швыряло словно перышко, но экзоскелет защищал его от ударов. Уже на склоне холма, Андрей увидел, что сначала один, а потом второй и третий снаряд взорвались на вершине. Местные целились в шагоход. Его активная броня почему-то молчала, приказав машине немедленно уходить, он стал, как мог быстро огибать склон, стараясь покинуть зону поражения. Увы, он опоздал, один из снарядов попал в заднюю часть крестовика, швырнув его вперед. Машина, ломая деревья, кубарем покатилась вниз по склону.

Лалтхи мокрая и уставшая шла от пристани к форту Йтьц, когда почувствовала живой взгляд, и, что самое неприятное, сейчас его обладатель был не за горами, а совсем рядом. Он явно к чему-то готовился и совсем не трудно было догадаться, к чему. Искательница ускорила шаг, по спине её больно била сумка с сухой формой и оружием. Подойдя к закрытым воротам, она обнаружила, что рядом с ними была низенькая дверь в караулку. Лалтхи постучала в неё и, минуту спустя, в ней открылось маленькое зарешёченное окошко, из которого выглядывал солдат.

— Кто идёт? Стой…те — удивленно проговорил он, увидев на плече девушки знак высшего посвящения Ордена.

— Мне нужно немедленно поговорить с комендантом — зло проговорила Лалтхи.

— Да учитель, я сейчас доложу командиру о вашем визите — окошко с лязгом захлопнулось, оставляя искательницу один на один с запертыми воротами. Уставшая девушка бросила сумку на землю, кинула сверху жилет и плюхнулась на него. Чуть подумав, она достала свою форменную шапочку и надела.

Не прошло и четверти часа, как окошко вновь открылось. За ним теперь было видно широкое лицо с глубокими кругами под глазами. Вид у офицера был уставший и сонный.

Шыйх сын Щьйхла из рода Ыйщ начальник караула

— Здравствуй…те учитель — он уставился на знак, изображенный на её шапочке.

— Один из выживших древних сегодня днём расправился с охраной у небесной рыбы, а теперь он здесь, совсем рядом. Он готовится к бою, вряд ли у нас много времени.

— Простите учитель, но у нас приказ не допускать посторонних на территорию форта. Я понимаю ваши опасения относительно древних, но… — в этот момент голос его стих. Офицер открывал рот, пытаясь что-то сказать, но звуки тонули в равномерном шуме, заполнившем всё вокруг. А потом, казалось, со всех сторон сразу, послышался заливистый девичий смех. Он, то удалялся, то вновь оказывался рядом, слышась то с одной стороны, то с другой, иногда, казалось, что он доносится словно из глубины земли или изнутри стены.

Лалтхи пыталась понять, что происходит, но ничего не чувствовала, собственно ничего необычного не происходило, кроме одного, древний был всё ближе. Впрочем, это было тут совсем не причём. Она крутила головой, пытаясь понять, что происходит, когда увидела, что по дороге к форту шла девочка. Роста она была невысокого, по виду, ей вряд ли было больше десяти. Одета она была в платье нежно голубого цвета, на котором ярко выделялись мелкие брызги ещё не запёкшейся крови. Кожа её была белой, такими же были волосы волнами ниспадающие на плечи. Она шла, опустив глаза в землю и смеялась, а потом начала танцевать легко, как пёрышко. Она двигалась так плавно, как, кажется, не сможет ни один человек. Минуту спустя она запела

Тили-тили бом — закрой глаза скорее,

Кто-то ходит за окном и стучится в двери…

Голос её был мелодичен, как звон нежнейшего из колокольчиков. Пела она, так искусно, что все невольно замерли, слушая её. Лалтхи изо всех сил сосредотачивалась, пытаясь понять, кто это, но все её чувства однозначно говорили — там никого нет. Итак, это и была иллюзия, с утра Лийши говорила о страшной песенке, кажется, сейчас именно её они и слышали.

Тили-тили бом — всё скроет ночь немая,

За тобой идёт она и вот-вот поймает