На следующее утро после того злополучного вечера я сиганула в машину настолько быстро, насколько возможно, чтобы не попасться Архарову на глаза. Илья сел возле меня, заявив, что босс не в духе. И да, тот спрашивал, что за девушка ошивалась на кухне ночью.

– Ты ничего об этом не знаешь? – Спросил Илья сощурившись.

Интересно, а босс рассказал ему, почему спрашивает? Кто ещё так мог облажаться, как я? Конечно, никто. Я – победитель.

– Вроде у повара есть взрослая дочь. Их домик на территории, - врала, как дышала, - что-то случилось?

– Не знаю. Архаров с утра зол, как гоблин. И спросил, кто был вчера ночью ещё в доме.

– А мне по чём знать?

– Просто хочу разобраться, в силе ли ещё тотализатор, - Илья прищурился.

– Действует, - буркнула, выруливая из огороженной территории.

Какие ваши доказательства? А вот какие: кто-то при проверке Майбаха пропустил огромную грыжу на шине. Я же с утра была сама не своя, так что даже не заметила, как руль вело вправо. А дальше картина маслом: дождь, пустырь, босс не в духе, я не в духе и вечно ухмыляющийся Илья – и всех нас трухнуло, когда шина решила рвануть. В итоге я под дождём меняла колесо, потому что боссу нельзя. Протоколы не зря писаны. Илья стоял злой, как чёрт, из-за того, что пари он проиграл. Смена закончилась всего через час, а «Семёну» была передана благодарность.

Весь вчерашний день я пряталась от Айрин и всех соседей, даже телефон отключила. Казалось, ещё чуть-чуть и все вокруг узнают, что я целовалась на кухне со своим боссом, позорно постанывая, когда он принял меня за другую. Эта мысль заставляла меня морщиться всякий раз, когда я, казалось, уже отвлеклась от неё. Но нет же, будь я в душе, напевая оду моей лейке по имени Муха, или занимаюсь рутинной стиркой, или готовкой, как молнией пронзает внутри неприятное воспоминание, и настроение падает до нуля.

– Есения! – Раздался грохот в дверь, - а ну открой, стукачка!

Я даже подпрыгнула от неожиданности. Подбежала и выглянула в окно: там стоял мой Клайд с Костиком за рулём.

– Зинаида Александровна, что случилось? – Удивленно уставилась на мать босса.

– Пройти дашь, бобыня? – Она резво отодвинула меня в сторону и протиснулась в квартиру, оглядываясь по сторонам.

Смущённо смотрела на свой дом её глазами: зеленые обои в мелкий алый цветочек, белая мебель советского образца, которую мы шкурили и красили с Айрин в четыре руки, просто громадное количество книг и очень много по медицине. Моя квартира требовала более капитального ремонта, но даже сейчас она выглядела ухоженной и милой. Не считая потолка, на потолок лучше не смотреть.

– Что такое бобыня?

– Ты – бобыня, стоишь тут насупившись как хахлёк. Чай есть?

– Что такое ха… Неважно, что-то случилось? – спросила её, ставя чайник на плиту.

Зинаида Александровна уселась на стул, сложив руки на люксовой сумочке из которой торчала огромная папка. За открытыми окнами я заметила притаившихся соседей, которые, притворяясь, что читают кто газету, кто инструкцию от лекарств, устроились на лавочке прямо под моими окнами. Шила в мешке не утаишь…

– Бедина это всё рук дело, - вздохнула она со вселенской скорбью, - и его же люди напали на тебя.

– Да вы что?!

– Не придуривайся, я знаю, что ты знаешь. Вот только не знаю, почему мне не сказала? Опять.

Разлила чай, нормальный чай, между прочим, по кружкам, и присела за стол напротив её. Только вначале закрыла окна, бросив как можно более выразительный взгляд на соседей.

– У меня есть шеф. Его статус, знания и опыт для меня авторитет. Для вашей же защиты я не могла сразу же всё рассказать, поймите же! А что, если бы вы поехали к Бедину и начали выяснять отношения? А что, если бы он с вами что-то сделал?

– Я что, вчера родилась? Не поехала бы, но незнание убивает.

– Понимаю, - я вздохнула, - но что мне делать? Я как между двух огней, или как между молотом и наковальней. Или как между енотом и альпакой…

– Я ещё ни разу не дала усомниться в своём слове, а ты соврала дважды. Сказала же, что мне нужно только знать и ничего более, значит так оно и есть.

– Из-за Алины и её подлой подставы уволили двух женщина с работы, - протараторила ей.

– Вот как? Кого?

– Эм-м, - я запнулась, - я не знаю их имён. Кудрявая брюнетка и девушка из кадров, кажется.

Зинаида Александровна жевала нижнюю губу, о чём-то сосредоточенно размышляя:

– Бондаренко и Ластюк, адвокат и начальница кадров. Лина-то как до них добралась? И зачем?

– Я не знаю, но она подставила их совсем уж мерзко. Может, потому что она такая какая есть? Как увольнение девушек может навредить Марку Васильевичу?

– Тебе всё шутки. Ладно, - она поднялась со стула, так и не допив чай, - телефон не выключай и не пропадай. И держи в курсе всего. И не забывай, всё серьезно.