Тайком виню себя, что все-таки позволила себе отвлечься на тело Айдарова, точнее на его мышцы, которыми он словно нарочно мелькал перед моими глазами.

Но я быстро отбрасываю эти глупые мысли, Айдаров толком-то и не смотрит на меня, разве что в моменты, когда ко мне переходит подача.

— Решающий, — подтрунивает Паша, перехватывая мячик, брошенный ему под сеткой.

— Подавай, — с обычным спокойствием парирует Айдаров.

Паша подает, и мы снова разыгрываем мяч. Напряжение нарастает, я полностью сосредоточена на подпрыгивающем шаре. Секунда, и он летит на меня.

— Мой! — выкрикиваю я и, подпрыгнув, бью по мячу с такой силой, что он пролетает несколько выставленных вверх рук и врезается прямо…

Ох черт…

В лицо Айдарову.

Я приношу нашей команде победное очко и устраняю человека, который бесил меня весь вечер. Только вот радости не испытываю.

Алабаева тут же оказывается рядом с Хакимом, и в этот момент я замечаю, как из его носа появляется капелька крови.

Бли-и-ин…

Паша машет рукой, после чего музыка стихает, а все присутствующие пялятся, как Алабаева осматривает лицо Айдарова.

— Аля, аптечку принеси! — выкрикивает Паша, но Хаким мгновенно перебивает его низким голосом:

— Не надо, я сам. — Айдаров убирает от себя руки Ясмины и, зажав переносицу пальцами, направляется к Паше. Они перекидываются парой фраз, которые мне разобрать не удается, а затем Хаким, хлопнув Пашу по плечу и тем самым говоря: «Все нормально, брат!», — скрывается в доме, оставляя меня стоять под гнетом чувства вины, хотя я знаю, что это случайность!

Смотрю, как Айдаров проходит мимо ребят, а затем скрывается за распахнутой дверью.

Мое желание пуститься следом за ним и извиниться балансирует между дрожащими коленями и сердцем, стучащим в груди отбойным молотом.

А потом на мое плечо опускается тяжелая рука, и я быстро оборачиваюсь, сталкиваясь с Пашкиной ухмылкой.

— Ну ты даешь, мелкая, — усмехается он, после взъерошивая гульку из волос на моей голове. Я быстро уворачиваюсь и, встав подальше, хмурюсь:

— Ты ведь не думаешь, что я специально попала ему в лицо?

— Нет, конечно, — он тут же успокаивает меня, зная наверняка, что я завожусь. И об этом свидетельствуют мои щеки, что сейчас пульсируют жаром от неловкой ситуации.

Сглотнув, я обнимаю себя в защитном жесте и осматриваюсь, желая убедиться, что никто не обращает на меня внимания. Удостоверившись в том, что ребята уже вернулись в беседку, немного успокаиваюсь и добавляю более тихо:

— Я правда не хотела…

— Да расслабься ты, с кем не бывает. — Паша наклоняется и поднимает мяч, а затем подмигивает мне: — Иди лучше пострадавшему помоги. Рембо волейбола, — усмехается напоследок и направляется к праздничному столу. Уже через пару минут снова включается музыка, и празднование дня рождения продолжается.

— Интересно, — раздается за моей спиной знакомый голос, и я прикрываю глаза. Только не сейчас… — Если бы твой брат знал о вашем с Айдаровым прошлом, позаботился бы он о его лице или добавил бы к ушибу носа еще и перелом?

Резко поворачиваюсь к Алабаевой и сталкиваюсь с ехидной ухмылкой.

— Или ты перестала бы быть любимой сестренкой, узнай Паша, какая ты на самом деле грязная шлюшка? — продолжает она, явно получая удовольствие от того, как ее слова задевают меня. — А если я все-таки скажу ему, что ты оказалась в кровати его друга…

— Прекрати, Ясмина, — я стискиваю зубы, убеждая себя в том, что она не сделает ничего подобного. — Ты пришла на праздник к моему брату, — голос дрожит от подступающих слез, но я проглатываю их, — так иди и празднуй. Твои угрозы ничего не значат. — Я делаю шаг, кипя от противоречивых эмоций. — И ты не расскажешь ничего по одной простой причине. — Тяжело дышу, но моя смелость придает мне сил. — Хаким не позволит тебе начать то, что мы закончили много лет назад!

Выставив ногу вперед, она дерзко выгибает бедро, складывая руки на груди.

— Ты не нравишься ему, Алевтина. И никогда не нравилась, — высокомерно заявляет Ясмина, рассматривая мой залепленный пластырем палец и затем глядя на меня так, будто я какой-то гнойный прыщик. — То, что он коснулся тебя тогда, было ошибкой…

— Ошибкой было приглашать тебя в наш дом!

Прошипев это со злостью в голосе, я срываюсь с места и пускаюсь прочь, подальше от суки, которую прямо сейчас мечтаю придушить.

Вот только ее угрозы не выходят у меня из головы, как и стервозный смех, стихающий по мере моего быстрого приближения к дому.