— Что с вами, Галина Аркадьевна? — Теперь и Спиридон увидел ее спину. — Чем это вас так? Ты только посмотри, Важа, вся спина в крови.

— Я уже видел, — замялся Важа.

— Вас всю трясет, Галина Аркадьевна. — Гуния стянул с себя пиджак и неловко набросил его на плечи Серовой. — Мокрый он, но все же лучше, чем ничего.

— Спасибо, Спиридон Давидович. Это меня ветки дерева так отделали. Хорошо хоть так, могло и хуже быть.

— Вот, вот. Очень болит?

— Не без того.

— Вам холодно?

— Немножко, — улыбнулась Серова. — Ничего, пройдет.

Гуния бросил быстрый взгляд на Важу: чего это, мол, ты стоишь как посторонний?

Важа поймал его взгляд.

— Поднимемся на дамбу, Спиридон, — буркнул Важа, чтобы как-то замять неловкость. — Поглядим, как вода прибывает, — и первым взобрался на дамбу.

Серова догадалась, что Важа полез на дамбу вовсе не затем, чтобы определить уровень воды, — это его уже не заботило. Прорезать дамбу Гангия наверняка бы успел. Важу мучала совесть, и ему было невмоготу смотреть в глаза Серовой, стоять рядом с ней. Как долго ждал, как долго готовился Важа к самому счастливому дню в своей жизни и сам же, по своей воле отказался от своего счастья, оскорбил любовь, грубо, при всех, в присутствии Андро Гангия, на глазах у гостей, тети Русудан и Петре!

Важа всегда сожалел, если ненароком обижал кого-нибудь, переживал и при первой же возможности пытался загладить свою вину.

Серова была готова простить ему все, первой подойти к нему, но и она не смогла пересилить себя. «Боже мой, я на него сержусь! Какая глупость! Чем же я лучше его? Такая же гордячка и задира».

Они часто спорили о делах стройки, но никогда не доходило у них до конфликта. Их споры касались только дела и ничего больше. Но вот сегодняшняя ссора грубо ворвалась в их личную жизнь.

«Пристман» содрогался и натужно рокотал. Звезды ярко сверкали на чисто вымытом дождем небе. И Галине Аркадьевне казалось, что это их сверкание согревало ее тело, облепленное мокрым платьем. А может, это тепло было навеяно ее мыслями о Важе.

Это было доброе тепло, и она уже не ощущала ни боли в спине, ни страха, и ни о чем больше ей не хотелось думать.

Она взглянула на дамбу. Важа и Спиридон стояли спиной к ней. При свете яркой луны Серова видела лишь их силуэты. Она была убеждена, что и Важа сейчас думает о ней. «Пусть он смотрит на Риони, но думает-то он обо мне». Так хотелось этого Галине Аркадьевне, и она была уверена, что так оно и есть на самом деле.

Весть о необычном половодье на Риони и о плане спасения Поти быстро облетела ближайшие массивы и селения Чаладиди, Квалони, Корати, Набада, Сакоркио, Саджиджао и Патара Поти.

И народ, кто на лошадях, кто пешком, кто на телегах, повалил в Сабажо со всех массивов и селений, чтобы спасти все что можно было спасти, вызволить из беды людей и живность.

Вначале начальник управления побаивался, что не успеет эвакуировать селение до окончания работ на дамбе, но понаехало столько народу, телег и лошадей, что тревога его постепенно улеглась. Тем не менее он сам выводил детей из хижин, вместе с матерями усаживал их на телеги и лошадей, устраивал в своей машине, помогал выносить мебель, посуду, мешки с кукурузой и мукой.

Васо Брегвадзе, как и Васильев, ни на шаг не отходил от Карда, пытаясь помешать ему таскать тяжести, увещевая и успокаивая его.

— К-у-д-а, не хватай ты эти тяжеленные мешки, без тебя обойдемся.

— Значит, ты можешь, а я нет, так, что ли? — посмеивался Карда. — Ты что же, моложе меня себя считаешь, а может, посильней?

— Насчет возраста молчу, но что касается силы, это еще надо проверить, — в тон Тариелу отвечал Васо.

— Так иди пособи Андро Гангия. Его сегодня лихорадка прихватила, замаялся. Если мне память не изменяет, ты в драгерском деле кое-что кумекаешь.

— В драгерском не очень-то, но на «Менике» и «Коппеле» мне приходилось работать.

Пока удалось найти драгеров для немецких экскаваторов, Васо Брегвадзе работал то на одном, то на другом. Эти машины он освоил неплохо и надеялся, что и с «Пристманом» ему удастся справиться.

Не долго думая, Васо вскочил на лошадь и пустился в путь. «Как это мне самому не пришло в голову подсобить Андро? Видел же, что лихорадит его», — упрекнул себя Васо, не таивший обиды на Андро. В глубине души он понимал разумность поправок Андро, от их осуществления дело только выиграло бы. Но Васо, как и Важе Джапаридзе, было тяжело расстаться со своим участком, а если подумать, даже тяжелей, чем Важе, потому что работал он на участке гораздо дольше Важи. «Ах ты, черт, а на совещании получилось, что я самый ярый противник поправок Андро!» — И, недовольный собой, он подхлестнул коня, чтобы побыстрей добраться до дамбы и заменить Андро в кабине «Пристмана».

И Васо подоспел как раз вовремя: его лошадь оказалась у «Пристмана» именно тогда, когда вконец обессилевший Андро уже не смог потянуть на себя рычаг, чтобы в очередной раз поднять ковш экскаватора. Рука его сорвалась с рычага и словно плеть повисла вдоль сгорбленного туловища.

— Ну, Васо, ты точно дождь в засуху, — только и вымолвил Андро.

Важа и Спиридон чуть ли не на руках вынесли Андро из кабины. Серова хотела было тут же отвезти Андро в Поти, но Гангия наотрез отказался. Зная, что от своего слова Андро не отступится, его усадили прямо тут же на дамбе, откуда он мог наблюдать за Риони и работой экскаватора.