Вздохнул, плечи округлые опустил.

– Печально, - говорит. – В кои веки понимающего человека встретил…

– Большое хозяйство у тебя, Михалыч, - отвечаю. – Вон озёра какие. Как справляешься-то?

– Большое, - кивнул. – А справляюсь один. Как угорь кручусь, без отдыха. За всем догляд нужен. То щуки расплодятся, то мальки не родятся, то русалки безобразничать начинают…

– А в круглом озере у тебя что? – решил я попутно разузнать.
– Я смотрел – место хорошее, омуты есть, а не живёт никто.

– Хорошее, да без хозяина оно, - Михалыч вздохнул. – Там течения хитрые, глаз да глаз нужен, а кого я там оставлю? Девкам им всё веселье да баловство подавай…

– Неужто некого поставить? – удивился я, а сам про Ваську подумал, да и отмахнулся от мысли: безалаберный он, ленивый, а тут работать надо на совесть.

– Некого, - совсем водяной закручинился. – Одни девки у меня, а мне парень нужен. На кого я всё это оставлю? Мне бы такой человек, как ты… Может, останешься, ведун? Русалки у меня красивые, сам видел. Любую тебе отдам, для такого парня не жалко! И омут вам самый лучший дам. Да хоть вот то озеро забирай!

Прикинул я перспективу, усмешку нервную спрятал.

– Рад бы помочь, но не могу, Михалыч, извини. У меня свои дела на земле еще не закончены.

Водяной покивал, вроде как понимает, а чую – надо ему что-то предложить взамен, а то, неровен час, и до берега не доплыву на лодочке по бесхозным озёрам… Водяной – он водяной и есть, ему свою выгоду соблюсти надо, а мне свою. Ладно, рискну.

– Слышь, Михалыч, есть у меня на примете утопленник один. Давай пришлю к тебе, а ты поглядишь, будет от него толк или нет.

– Что за утопленник? – заинтересовался водяной разом. – Я у себя в озёрах всё знаю, нет у меня таких.

– Да в другом озере он живёт, в дальнем. Василием звать. Молодой парнишка, крестьянских кровей.

– Василий, молвишь? – нахмурил брови, подумал, головой покачал. – Не, не слыхал вроде. Присылай, погляжу.

– Пришлю, - отвечаю. – А ветер попутный дашь? Чтобы не кружило на бесхозе?

– Это дам, - усмехнулся в усы. – Хорошему человеку не жалко. А теперь пора мне, дела ждут.

– И мне пора, - я посмотрел на круги, оставленные нырнувшим водяным. Хороший мужик, серьёзный, хозяйственный. И как его утонуть угораздило?

– Под лёд на санях с товаром провалился, - откликнулся мысленно Михалыч. – Да не переживай, один я был и тут обустроился неплохо. Шли своего Василия, не забудь!

– Не забуду.

Я допил пиво, собрал остатки пиршества в пакет: выкину потом в посёлке. На старшую покосился: стоит у любимой сосны, в двух шагах от воды, смотрит молча и вроде как с уважением.

– Спасибо, - говорю, - что погостить разрешила. Хорошее у тебя тут место. Чем отблагодарить тебя?

Глаза отвела, губы поджала – строгая, да и возраст не чета тем девчонкам, с которыми я дело имел.

– Ты одна тут, - говорю, - трудно тебе. А там у меня девчонок много. Прислать тебе в помощь?

Помолчала, поверх меня глядя, а потом кивнула медленно, словно одолжение делала. Ну да я не гордый, понял и так.

– Тогда пришлю, - отвечаю. – Нечего им без дела по лесам бегать.

Отвязал лодку и поплыл обратно. Михалыч не обманул – дал ветер попутный, я не плыл – летел. Старшая по своему берегу шла, провожала. Не знаю, сколько ей веков было, а не верила она людям. Она и мне-то не особо поверила. Ну да не мешала ни в чём - и ладно.

Лодку я вернул, своё забрал. Навок, что по дороге в лесу меня ждали, к старшой отослал: она их в оборот сразу взяла. А я шёл и думал, что с Васькой делать. И Михалычу помочь обещался, и за утопленника поручился почти, а только в утреннем виде моему протеже у водяного делать нечего. Так и не придумал ничего, пока до гостиницы шёл.

А там сюрприз оказался: предложили баню на первый пар со скидкой заказать: на остальное время расписано уже. Я, недолго думая, согласился. Баню я видел, новодел, никто из духов там ещё не поселился, так что никого не обижу. А с пару так хорошо в озеро холодное! Эх! Жизнь!

И Васька тут как тут. В божий вид себя привёл, на человека стал похож, даже рубаху со штанами достал. Пара заплат на коленях это уже мелочи. Пока я плавал, он в стороне держался – чай, я не баба, чтобы на меня пялиться да лапать, а как на пристань вылез, и он тут как тут.