И сделать это может - уже не с домиком, с планетой - действительно любая корпорация и любая организация уровня Клуба. А ведь мы не всем можем доверять, далеко не всем. В Терранове еще относительно тихо, в Африке было жарко. Сколько раз одна корпорация пыталась выбить другую с перспективной территории? Сколько раз пожар тушили только силовым решением Мирового Совета? А Совет, оказывается, так легко связать по рукам и ногам или попросту стереть в порошок...

– Во-первых, не только я готов финансировать Совет в качестве хотя бы третейского судьи, - улыбнулся Сфорца.
– Это, знаете ли, удобно. Во-вторых, вы правы: структуры ненадежны. А теперь вопрос, который можно было бы задать юному Васкесу... но приходится - вам. Как человеку, очень хорошо знакомому с целями Сообщества, и до недавнего периода их разделявшему. Зачем же ломать? Строить и укреплять, конечно, затратнее...

– Незачем, конечно.- кивнул иезуит.- Когда мы разработали этот прогноз... в то время мы хотели остановить, а не спустить эту лавину. Так что мы даже познакомили с нашими выкладками, с частью этих выкладок, целый ряд лиц в Мировом Совете.

Он развел руками.

– Безрезультатно. Попытки задействовать национальные государственные структуры и хотя бы потянуть время... даже пятнадцать-двадцать лет отсрочки уже вынесли бы нас в более благоприятную демографическую ситуацию - тоже окончились, в общем, ничем. В процессе всей этой декламации в пустыне у группы аналитиков возникла идея - наглядно показать Совету всю опасность его нынешней политики. Показать, в основном, на информационном уровне, но, - лектор положил маркер, отряхнул с рукава невидимую пушинку, оперся ладонями на спинку стула...
– в достаточно ясной и доходчивой форме.

– Сколько лет назад это выглядело так?
– спросил Максим.
– И кто решил перейти от демонстрации к уничтожению структуры Совета?

– Ответа на второй вопрос я не знаю. Четыре года назад проект выглядел именно так, как я только что описал. Примерно в это время внутри рабочей группы возникли трения между теми, кто считал, что операция должна носить чисто информационный характер, и теми, кто полагал необходимым ограниченное силовое воздействие. Вторая группа победила - в результате я стал провинциалом Флоресты и, естественно, потерял часть связей. О том, насколько радикально изменилась концепция, я узнал полтора месяца назад. Что и определило характер действий.

– В Сообществе инициатива тоже карается исполнением?
– Габриэла обалдевает: оказывается, у верного соратника Анольери, который до сих пор скромно молчал и что-то черкал на бумажке, весьма интересный взгляд на вещи и обстановку внутри корпорации.

– Естественно, - радостно кивнул лектор.
– Особенно в случаях, когда инициатива принимает достаточно резкие формы. Насколько я понимаю, мера моей тогдашней резкости не прошла незамеченной и выше. В результате, меня не информировали о перевороте специально, но и скрывать его от меня никто не счел нужным, я числился своим.

– Что же вас заставило устроить это демарш?
– спрашивает Габриэла. Пожалуй, самый интересный вопрос. Остальное вполне понятно: начинается с аналитической справки и сугубо гипотетических мер, потом принимается умеренный план, потом в процессе его доводки заказчики радикализируются... и в результате в ход идет такое, от чего авторам первичной справки хочется стреляться, проклиная напоследок тот день, в который они вообще взялись описывать проблему. Но этот-то из радикалов. Интересно, что его могло так впечатлить...

Человек, позволивший называть себя как угодно, смотрит на нее с легким удивлением.

– Простите, госпожа Росси, но вы же, кажется, уже ознакомились со списком мероприятий, если я не ошибаюсь? И имели возможность прикинуть последствия. Собственно, и нынешняя ситуация оставляет желать лучшего, но хотя бы не ставит войну всех против всех на порядок дня... в актуальном виде.

– Давайте закончим с выяснением мотиваций, да?
– Франческо обводит аудиторию скучающим взглядом.
– Я только задам один вопрос... примерно на ту же тему. Что вам мешало действовать напрямую? Зачем вам нужны были две подряд акции... провокации? Со мной так сложно войти в контакт?

– Я не был уверен...
– пожал плечами лектор.
– Я не был настолько уверен, чтобы рисковать ситуацией. Сейчас вы для противников и союзников, особенно для союзников - человек, которого силой втолкнули в войну, ударив по самому ценному.

Габриэла передергивается, отворачивается. Метод ей знаком, подозрительно знаком... ее собственный метод. Как там сказал де Сандовал - "вы готовы лупить наотмашь". Неприятное зрелище. И очень интересно, кому на самом деле предназначается эта часть демонстрации...

– Вы не умеете обращаться с тиранами, - медленно цедит Франческо.
– Ваша вторая акция... вы сильно рисковали. И еще сильнее рисковали, оказавшись здесь. У тиранов бывают прихоти и капризы, вы думали об этом?

– Да. Но я не думаю, что прихоть или каприз помешают вам взять то, что у меня есть...
– и, видимо, это единственное, что важно.

Именно для этого он здесь и оказался, думает Росси. Ровно сегодня, когда силовая фаза окончилась и началась фаза аналитическая, попросту говоря - отделение зерен от плевел, агнцев от козлищ и непричастных от невиновных. Угадал со временем, попал в десятку. Просчитал динамику или просто почуял, что пора? В любом случае - хорошие мозги, впрочем, судя по повадке, он был преподавателем одного из университетов мирового уровня; там других не держат.