— Ты раньше где работала? — секретарь поправляла складки платья на круглом животе. Спрашивала из вежливости, ей Ульяна была неинтересна, волновала новая жизнь, которая шевелилась внутри, каждую минуту напоминая о скором появлении.

— Нигде. Я в этом году педколледж окончила, но знаю хорошо компьютер.

Ульяна хотела подробно рассказать о своих умениях и навыках, но Катя её перебила:

— Значит, записывай: утром тебе надо в первую очередь…

Неделя пронеслась для Ульяны молниеносно. Утром, не дожидаясь Киры, она мчалась к метро, чтобы в девять уже сидеть за широким столом, отвечать на звонки, разбирать почту. Она понемногу стала ориентироваться в служебной иерархии, узнала, что девушка в ярком балахоне, Марина, «правая рука» руководителя, а мажор Тимур Усманов, на самом деле совсем и не мажор, а трудяга, отвечающий за логистику компании. Менеджер Никита в первый же день пригласил Ульяну в кафе и подарил смешного тряпичного зайчонка.

— Ты с ним поосторожнее, — посоветовала Катя, — уши не развешивай. Знаешь, бывают такие: говорят о любви сразу всем подряд.

— Знаю, — вздохнула Ульяна.

Своё пребывание в квартире Киры Ульяна с первого дня расценивала как неудобное, стесняющее хозяев, а попав на работу в «Цветочную симфонию», и вовсе посчитала неприличным пользоваться гостеприимством своей начальницы. Поэтому начала в Интернете подыскивать недорогую комнату, сообщив Людмиле Михайловне, что надеется на следующей неделе перебраться в съемное жильё. Ульяна полагала, что мать Киры обрадуется, что незваная гостья освободит гостиную, но неожиданно услышала:

— Куда это собралась? Ещё вляпаешься во что-нибудь. У тебя на лбу написано, что ты дура наивная. Живи тут, пока в Москве не освоишься.

Ульяна растерялась:

— Людмила Михайловна, давайте я Вам хотя бы за питание буду отдавать. А то живу у вас как нахлебница.

— Отработаешь. В субботу окна будешь мыть. А то я из фирмы приглашаю, а там неизвестно кого пришлют, ещё и обчистят. Мне под потолок лазить тяжело, Кире некогда, так, чтобы мне чужих людей в дом не пускать, я тебя привлеку.

Ульяна с удивлением и радостью слушала, что её эта строгая, неулыбчивая женщина чужой не считает. Рассказав тёте Ире, что работает секретарем, ей дали трудовую книжку и обещали хорошую зарплату, Уля получила набор предостережений, а узнав, что девушка бесплатно поселилась у своей руководительницы, где её ещё и кормят, тётя Ира запаниковала: «Здесь что-то нечисто! Немедленно возвращайся!». Как ни успокаивала Ульяна тётку, та заявила, что только сдаст баланс, сразу сама приедет за племянницей в Москву.

А ещё вечерами Ульяна звонила Мише поделиться новостями, обсудить события дня, порассуждать на важные, в их понимании, темы.

Утром, придя в приемную за полчаса до начала рабочего дня, Ульяна полила фиалки (строго в поддонники, как указала Катя), полюбовалась на сквер за окном и, довольная, села за свой огромный стол. Этот стол Ульяне особенно нравился — две солидные тумбы со множеством ящиков, светлая буковая столешница, плавно выдвигающаяся полка для клавиатуры — сидя за этим столом, Уля ощущала себя крутым профессионалом. Весело заиграл телефон, незнакомый номер на экране словно предупреждал: «Не бери, это спам». Но Ульяна нажала «Ответить» и услышала взволнованный голос Вики:

— Привет, Уль! Я с чужого телефона звоню. Если тебя кто-нибудь будет спрашивать о нас, мы с Барановым к тебе в понедельник приезжали.

— Куда ко мне? Я же в Москве!

— Вот в Москву и приезжали. На машине. Тебя проведать.

— Я ничего не понимаю. Вы в Москву приезжали, сказали, что ко мне, а со мною не встретились? А кто меня про это спрашивать будет?

— Уль, тут такое. Баранов Матвея хотел убить. Там травмы всего по полной, и черепное, и почки отбиты, и всё остальное. Но я сказала, что нас в городе не было, мы к подруге в Москву ездили.

— А Матвей жив?

— Жив, в центральной больнице, ему операцию сделали. Думали не выживет. Я так плакала. А Матвей в себя пришёл и следователю на Саньку указал. А я сказала, что мы из Конашова уезжали. Сразу, что на ум пришло, то и сказала.

— Так выходит, твой Баранов практически убийца. И чего его покрывать?

— Ульян, ты хочешь, чтобы моего мужа в тюрьму посадили?

— А к Матвею в больницу кто-нибудь ходит? Он встаёт?

— Ульян, мне сейчас только в больнице засветиться осталось.

— Но ведь наверняка из-за тебя всё произошло.

— Вот только не надо про совесть и порядочность мне рассказывать. Короче, если спросят, ты поняла, что говорить.

Вика нажала отбой, а Ульяна тупо смотрела на телефон, не понимая, как ей поступить. Матвей в больнице, один, может быть, его родители в деревне даже не знают, что сын в тяжёлом состоянии. Завтра суббота, выходной день, значит, надо сегодня же поехать в Конашов и на месте узнать, какая Матвею нужна помощь. Два дня выходных, а в понедельник утром прямо с вокзала успеет на работу. Правда, обещала Людмиле Михайловне окна помыть, но объяснит, что близкий человек в больнице лежит. А окна в понедельник после работы помоет, сейчас и вечером светло — всё-таки лето!