— То есть вы предлагаете бросить на произвол судьбы миллионы жителей Прибалтики? — уточнил я, мрачно посмотрев на министра.

— Мы предлагаем лишь продолжить начатое вами дело, ваше высочество. — ничуть не смущаясь ответил Голицын. — Увести людей от угрозы, спасти как можно больше. В противном случае, государственный бюджет не сможет оплачивать повышенные траты, и вскоре нам придется включить печатный станок.

— Согласно вашим же словам, и словам его светлости Мирослава Суворова, однажды покинутые территории вновь вернуться в лоно российской империи, пусть и со временем, а значит мы ничего не теряем. — поддержал коллегу князь Трубецкой. — Нужно около полугода, чтобы построить новые заводы, расширить производства и увеличить шахтовую добычу. И на всё нужны деньги, которых в бюджете уже не осталось. Так что да, мы поддерживаем предложение — нужно оставлять территории и включать печатный станок.

— Мы оставим нашу землю лишь в крайнем случае. — ответил я, покачав головой.

— Так это он и есть, ваше высочество, крайнее некуда. — ответил Голицын. — Денег на продолжение войны в казне нет.

— А даже если бы и были, производства по щелчку пальцев не возникают. — заметил князь Трубецкой. — Полгода, это самый минимум.

— В таком случае предлагаю поднять налоги на знатные рода. — сказал я, заставив всех присутствующих вздрогнуть. — У нас всех достаточно богатств, чтобы не перекладывать эту ношу на бедняков.

— Ещё больше задирать налоги? Вы простите уж, ваше высочество, но это самодурство. — покачал головой Голицын. — Кабинет министров это не поддержит.

Ситуация складывалась парадоксально отвратительно. Имея почти полную поддержку военной аристократии и большей части вмешивающегося в политику духовенства, я неожиданно для себя выяснил что финансы мне неподконтрольны вообще. Мало того что совет министров был сформирован ещё при Екатерине, так она им ещё и не управляла. И ни я, ни Морозов, не могли его распустить на законных основаниях.

Петр — потому что его руки были связаны решением думы и собрания, в которых такое голосование провести не удалось, а я… что же, будь я императором, у меня по крайней мере было бы право вето, которое можно было бы наложить на любые решение кабинета министров, но пока я лишь цесаревич — вариантов было не так много.

— Что у нас по компромату на Голицыных, Трубецких и Куракиных? — спросил я во время перерыва у Багратиона.

— Ничего столь существенного, что не могло бы сказаться на их решениях. — почти мгновенно ответил Константин. — Древние рода, из знатных во всех отношениях семей. Заслуженные, многие их предки — великие полководцы. Есть, конечно, перегибы на местах, кто-то трахает секретарш, но всё это не существенно.

— Значит рычагов влияния на них у нас нет? — обратившись ко всем собравшимся в малом совете спросил я.

— Можно инициировать единоразовый военный налог. — проговорил Рублев, уже который месяц обучавшийся и таскающий за собой целую коллегию из профессоров, банкиров-рвачей и мелких промышленников.

Как ему удалось собрать такую компанию я в принципе догадывался. Первым он платил в пять раз больше, чем в университетах, начиная с того, к которому мы ходили на консультацию. Вторые получали процент от успешных сделок, а третьи хотели стать крупными промышленниками, в принципе ничего удивительного. Хорошим бонусом шла лояльность будущему императору, то есть мне.

— Главное тут — военный, то есть министерство финансов на него сильно не должно влиять. Ну и единоразовый — что потенциально снизит напряженность. — продолжил Лёха. — В результате мы и деньги получим, и новыми врагами не обзаведемся. Одни плюсы. Только вот заводы это не построит.

— Единоразовый налог нас не спасет. — заметил Роман. — Только отсрочит неизбежное падение Рубежа. Если не ввести постоянную налоговую нагрузку. В идеале — армия должна получать всё бесплатно. За государственный счет, но денег в казне нет, вернее они есть, но министерство финансов их не позволит все потратить.

— И правильно сделают. — сказала Инга, крайне редко вмешивающаяся в наши дебаты. — Кроме военных расходов есть куча других, а если открыть кубышку, то заработают на этом лишь перекупщики и хапуги.

— Многие рода, в том числе и княжеские, скупили запасы пороха и снарядов для личных нужд ещё в позапрошлом году, и сейчас они баснословно богаты, если пересчитывать на наши закупочные цены. — сообщил Рублев. — Я бы и сам с удовольствием подсуетился, только вот…

— Ты был никому не нужным детдомовцем, которому максимум который светил — пост завсклада роты. — закончил я за него, заставив Лёху поморщится. — Время возможностей, время потерь. Мы не можем оставить свою землю, даже если некоторые считают иначе. Но и обложить налогами богатых тоже не выйдет — не провести закон. Какие будут предложения?

— Можно попробовать подкупить членов кабинета министров не очевидными вещами. — чуть помявшись проговорил Рублев. — Здоровье близких, долголетие, место среди учеников лично цесаревича.

— Это одноразовая взятка. — возразил я. — Не пойдет.

— Можно пойти старыми методами. — осторожно сказал Константин. — Создать им проблемы, которые они не могли бы решить самостоятельно, а затем предложить свою помощь. Но провернуть подобное тоже можно лишь один раз, если подлог вскроется, а вероятность такого исхода существует, отношения с этими родами будут испорчены.