Кажется, я тут недавно мечтала, чтоб взгляд у мужика, как пуля навылет? Получите — распишитесь, называется. Тут не одна пуля. Тут целая автоматная очередь! Изрешетил так изрешетил. Живого места не оставил!

— Худая, бледная, со вздорным характером, — вот теперь меня еще и словами расстреляли.

— У вас, я смотрю, характер тоже не сахар.

Мне даже неловко стало. Такое лицо мужик сделал, словно графиня при нем впервые голос подала. Ну, а что? Если он раньше времени от инсульта скончается, меня наверняка отправят домой!

Брр, Крис, ну что ты такое болтаешь? Клятву Гиппократа кто давал? Кто? То-то же. Видно же — убогий. Инвалид. Причем не только на ноги, но и на голову, похоже.

— Пусть пришлют другую! — безапелляционно заявил муженек и не пожелал больше на меня смотреть. Он отвернулся и подлетел к окну.

Подлетел, Карл! На кресле! Нет, не инвалидном. На самом обычном кресле. Оно попросту взмыло в воздух и перенесло супруга к окну. Выходит, не лгала Алисия. Муж мне достался проблемный.

— Простите, ваше сиятельство, но это так не работает. Вы же знаете, ближайшие тридцать дней обмен невозможен, — голос подал дворецкий. Он по-прежнему стоял возле меня мраморным изваянием.

— Этьен! — сказал граф шторам.

Что он, интересно, там разглядывает? На них даже пыли нет и, руку на отсечение дам, ни один паук не рискнет поселиться в этом убежище мрака и одиночества. От тоски сдохнет.

— Граф!

А Эйнштейн неплохо держится. Даже усом не повел, хотя графский голос сталью звенит и звезд с неба прямиком в панталоны обещает.

— Это даже хуже, чем было!

Муж соизволил повернуться к нам лицом, которое больше не пряталось в тени. Нет, ну хорошее лицо. Очень даже хорошее. Взгляд только пугает. Черный, но какой-то пустой.

— Не узнаем, пока не попробуем.

— Вообще-то, господа, упомянутое вами «это» стоит здесь и все слышит.

— Можете не стоять, — безразлично бросил граф, глядя на Этьена.

Ну и замечательно! Расположилась в ближайшем кресле, посчитав это приглашением. Этьен посмотрел на меня с плохо скрываемым ужасом, а муж даже не повернулся. Хотя кресло довольно-таки красноречиво скрипнуло. Интересно, чья попа его так продавила? Явно не мужнина. Та только его кресло-коляску давит. Ой, вот не будем. Медики — самые первые циники. В нашей профессии без юмора никак. Либо юмор, либо проф деформация. Это вы еще с патологоанатомами не общались. Вот уж где Петросян отдыхает.

— Альберт, оставьте меня с мужем. Разговор есть. Приватный!

— Я Этьен! — как-то обреченно поправил мужчина, не надеясь уже, что я запомню его французское имя. Стойкие ассоциации с Эйнштейном, увы, неубиваемы.

— Это сути дела не меняет. На выход, дорогой, на выход. Это не для лишних ушей.

Дворецкий посмотрел на графа, на меня, снова на графа, выискивая ответ в пустом взгляде последнего.

— Могу я…

— Иди, Этьен, — уныло разрешил муж и, когда мы остались наедине, подлетел ближе.

Ну, уже какой-то прогресс. Не скажу, что лед между нами тает, но мы определенно стали на пару метров ближе. Буквально. Я смогла лучше рассмотреть свой новогодний, пусть будет, подарок. Хотя больше на сюрприз похоже. Это как в детстве. Покупают родители Киндер. Шуршишь фантиком, ломаешь яйцо, раскрываешь капсулу, а там… А там паззл, блин! Паззл!

Вот тут примерно те же ощущения.

Одет муж по-иноземному, средневековая какая-то одежда. Рубаха с широкими рукавами, на груди шнуровка. Обтягивающие черные штаны, полусапоги тоже на шнуровке. Не жарко ему? Нет что бы тапочки дома носить…

Ага, сказала женщина на каблуках! О, каких каблуках! Я хотела босиком идти, но Доротея настоятельно не советовала — полы ледяные, а воспаление легких у них тут заклинаниями лечится. Заклинаниями! Пришлось пользоваться тем, что дали, а дали неприспособленные для ходьбы узкие колодки на платформе в пятнадцать сантиметров. У них тут, видите ли, стандарт красоты такой. Дама должна быть высокой, пышногрудой, с аппетитным лицом и тонкой талией. И поломанными ногами, судя по всему.

Но к вопросу о тапочках. Если придется здесь остаться, поставлю вопрос ребром. Расхаживать по дому на ходулях я не собираюсь!

— Альберт сказал, вы мне все объясните. Что я здесь делаю? Как мне вернуться домой?

— Вы вернетесь домой через тридцать дней.

— Вот так вот просто? Побуду здесь тридцать дней и домой?

Прямо какой-то отпуск в другом мире! Если можно так легко отделаться, я тогда с пользой проведу здесь время. Наверняка у графа есть обширная библиотека, с лекарем, опять же, пообщаюсь по поводу того, как они змеиные укусы лечат. Может, у него образцы ядов есть. Ух! Иноземные яды! Иноземные противоядия! Хочу-хочу-хочу!!!