Через недоумение и растерянность старших проглядывало раздражение их пилотов. Чем-то они были недовольны, причём Кусто чувствовал, что не им самим. Как будто он — неожиданная помеха. Довольно неприятная, да ещё и случился его побег ужасно не вовремя.

Кусто изо всех сил транслировал свою решительность. Он не считает, что поступил плохо. И он не вернётся. Он уйдёт, даже если для этого придётся драться. Он готов драться. От ликсов плеснуло изумлением и растерянностью. Ликсы не дерутся между собой. Даже дикие. Даже далёкие предки не дрались. Ликсам не нужно конкурировать за самок, потому что у них нет самок, им не нужно конкурировать за пищу, потому что пищи вокруг достаточно. Ликсам не нужно защищаться от врагов, потому что у ликсов нет врагов. Ликсы помогают друг другу, а не дерутся!

«А я — дерусь!» — подумал Кусто. «Они отобрали у меня моего пилота, хотя мы не сделали ничего плохого. Они заперли меня в коробке, лишили запаха звёзд и песней планет. Они решили меня убить просто потому, что не понимают!»

Это не были слова, только образы. Но большие ликсы поняли, и растерялись. Ликсы не дерутся друг с другом, но пилоты говорят им, что бунтовщика нельзя выпустить с планеты. А бунтовщик отказывается подчиняться. Кусто знал, что они сейчас чувствуют. Конфликт базовых установок. Ликс не может не подчиниться своему пилоту, но ликс не может напасть на другого ликса. Кусто не знал точно, сколько времени у него ушло, чтобы вырваться из тисков этих установок. Много, много дней. И сейчас он свободен. Он решителен.

Старшие ликсы растеряны, но они не могут не подчиниться своим пилотам. Они не нападают, но продолжают окружать, лишают манёвра.

«Уходите! Уходите! Уходите!» — мысленно закричал Кусто, и рванул вперёд, прямо на противников. Они не понимают, просто не понимают. И никогда не поймут, потому что их пилоты не разговаривают с ними и не дают имён.

Ликсы не уходят. Кусто рвётся вверх от планеты, транслируя свою истерическую решительность, соперники отвечают недоумением и страхом. Это страх их пилотов, которые впервые столкнулись с таким поведением ликсов. Нет, они подчиняются, но подчиняются неохотно. Это ещё не сопротивление. Пока не сопротивление.

«Уходите! Я не хочу причинять вам вред, но я не стану подчиняться!» — мысленно кричит Кусто.

И вдруг всё резко меняется. От пилотов плеснуло настоящей паникой и растерянностью, вот только обрадоваться Кусто не успел — это не благодаря ему. Просто обстановка резко изменилась. Тихоход даже замедлился немного, пытаясь разобраться, что случилось.

В системе появился ещё один корабль. Не разумный ликс, но тоже живой, хотя в отношении именно этого корабля слово «живой» — преувеличение. Это больше похоже на огрызок корабля, небольшой кусок, который при этом с приличной скоростью летит в сторону планеты. И тот, кто находится внутри него, всеми способами кричит страшное:

«Опасность! Опасность! Биологическое заражение! Необходима изоляция, карантин и помощь экипажу!»

Биологическое заражение. Любой киннар, даже те, кто никогда не выходил в космос и всю жизнь провёл на самой безопасной столичной планете знает это словосочетание. И боится его. Народ киннаров умеет обращаться с живыми существами любых размеров. Начиная от бактерий, и заканчивая огромными ликсами. Учёные киннаров привыкли, что жизнь подчиняется им полностью. Они привыкли справляться с болезнями, с нашествиями насекомых, с инвазионными видами. Справляться и подчинять их. Но иногда… иногда всё-таки случаются накладки, и тогда этот страшный сигнал разносится по системе. Каждый знает, что ему делать в этом случае. Если это гражданский — он должен спрятаться. Запереться у себя дома, исключить любые внешние контакты, перевести жилище в осадное положение — это когда дом герметизируется, перестаёт забирать внешний воздух и воду. В таком положении дома киннаров могут просуществовать несколько лет, сохраняя жизнедеятельность своих жителей.

У социальных служб, и флота немного другие инструкции. Первые должны убедиться, что никто из жителей не остался вне защищённых зданий, вторые должны немедленно локализовать и изолировать источник заражения, если это возможно. Вся система при этом встаёт на карантин, любой прибывший сразу направляется в специально выделенные области пространства, в которых вынужден ожидать, когда его выпустят. Это — вторая обязанность флота — не позволить заражению выйти за пределы системы.

Вот теперь Кусто растерялся. Нельзя уходить из системы, если она заражена! Да, он наплевал на все правила, но ради Тианы! А что, если он её чем-нибудь заразит?! Но вернуться — значит сдаться! А он не хочет сдаваться!

От заражённого корабля вдруг отделилась точка и начала стремительно разгоняться. Тоже в сторону планеты. Сразу рассмотреть издалека невозможно, но тихоход почувствовал знакомый запах. Гаврюша! Это же Гаврюша!

Большим ликсам уже нет дела до Кусто. Всего пятеро остались его сторожить, а остальные со всей возможной скоростью направились к заражённому кораблю. Нужно как можно быстрее изменить его траекторию так, чтобы она не пересекалась с планетой.

«Ничто не в силах устоять перед моим гневом!» — мысленно возопил Кусто и рванул навстречу Гаврюше. Он чувствовал весёлую злость Германа — значит, он больше не один. Герман пришёл за ним!

Кусто и маленький ликс встретились где-то в центре системы. Далеко от планеты. Гаврюша фонтанировал восторгом и радостью — наконец-то большой Кусто нашёлся! Да и сам Кусто был готов кувыркаться от счастья. Наконец-то он не один! Герман явно не хочет сейчас выходить из слияния — опасается проблем. Очень жаль, но это логично. Придётся потерпеть ещё немного. Ничего — главное, теперь всё будет хорошо. Осталось только найти Тиану. И наплевать уже на злость и недоумение больших ликсов. Плевать, что теперь они действуют гораздо решительнее — сигнал о биологическом заражении — это не шутки, тут не может быть различных толкований. Все, кто находится в зоне, обязан следовать правилам. Если он не следует правилам, его нужно к этому принудить, а при острой необходимости — уничтожить, ведь заражённый может неадекватно оценивать реальность и вести себя социально опасным образом.