На язык так и рвется фраза «я поговорю с Льюисом, он что-нибудь устроит». Если бы этот разговор случился раньше, все так бы и произошло. Как резко может поменяться жизнь из-за отсутствия человека, которого и видишь то в лучшем случае раз в пару месяцев!..

И что-то во всей истории Мурата мне не нравится, но усталость не дает сосредоточиться на этом впечатлении как следует.

— Ты это все забудь, у тебя друга похитили, а я тут с этой ерундой. Как-нибудь переживу, не в первый раз. Думал, ты спишь уже, надо было переждать это гадское настроение, а потом уже садиться за компьютер. Какие у тебя новости? Вторая записка появилась?

И как тут поделиться гвоздем программы — «Катенькой»?

— Сдается мне, я их спугнула. Весь день моталась по городу…

Недавно уже рассказанная история заново слетает с губ почти не мешая думать. Мерещится, что БэС рада вниманию. Вместо того чтобы копаться в ней, просто задаю команду восстановить удаленные файлы. Десять секунд, и все полученные сведения о Мурате — восстановлены. Впечатления я обдумаю и позже, на свежую голову, а что мешает приступить к делу сейчас?

Пока друг обрисовывает с моих слов новый ареал поиска похитителей, БэС получает задание разобраться с тем, что ей по силам. Несмело, но предлагаю Мурату принять свою персону в гости, с целью научить меня так же шарить по городским камерам, чтобы он не отвлекался от проекта. Эта формулировка звучит гораздо лучше, чем простое набивание в гости «из жалости» к депрессивному состоянию друга. Странно, но Мурат не возражает и, положив на мешки под глазами старые добрые гидрогелевые патчи, я на удивление спокойно засыпаю.

Злость клокочет в груди, рискуя разворотить грудную клетку к чертям. Тело противно потеет, новая одежда становится липкой, хочется содрать ее, порвать на лоскутки.

«Переоденься в чистую одежду» — сказали они, подсовывая стопку благоухающих свежестью и порошком шмоток.

И я счел разумным согласиться, проворчав, что не отказался бы от ванны. Все чипы — для оплаты, ключи и прочее, вживлены под ногти, в моей одежде нет ничего полезного, вроде отмычек или припрятанных девайсов. Словом, пользы ее хранить — никакой.

А потом стакан сока — и все остальное смазалось: какая-то штуковина, всунутая в рот и зафиксировавшая на лице кривоватую ухмылку, парик с цветными прядями, свешивающимися на глаза, декольте, которым сопровождавшая меня девица всю дорогу как-то невзначай прижималась к моему плечу.

В некоторых районах города транспортные ленты тянутся под землей от дома к дому: можно весь день провести разъезжая по гостям или торговым центрам и вернуться домой, ни разу не поднявшись на поверхность. Не нужно страдать клаустрофобией, чтобы все это возненавидеть.

А самое паршивое — потеря чувства времени. Оно и так постепенно крошилось, а после того, как мое почти безвольное тело отбуксировали в неизвестном направлении, исчезло напрочь. Вынырнув из забытья, я уже не понимаю, вчера все происходило или сегодня.

Обладательница мерзких жировых мешков, нарушающих личное пространство, обнаруживается здесь же — это создание с глянцево-белыми волосами, шоколадным загаром и длинными ногами вскакивает, бросается ко мне и щебечет нежным голоском:

— Ты в порядке? Я так волновалась! Воды?

— Кто ты? — спрашиваю, чтобы выиграть время. В горле адски пересохло, но девица каким-то образом разбирает, что именно я прохрипел и начинает тараторить, не забывая пошмыгивать носом в нужных местах.

Первое, что я выхватываю из почти бессвязного потока — Сильвия. Именно так называет себя девица, но с тем же успехом она могла выбрать какую-нибудь Лауру, Оливию или Памелу. Не верю ей ни на секунду (хотя менял в паспорте собственное имя) и без вариантов решаю звать про себя Тумбо-Юмбой, хотя на задворках памяти маячит какой-то похожий на девицу образ из аниме.

Не ведая о моих мыслях, Тумба-Юмба вещает печальную историю о том, что не знает, во что ввязался ее отец, кто эти люди и что с ней будет. Вчера ей поручили сопровождать какого-то подозрительного типа (то бишь меня), молчать всю дорогу, изображая его девушку. Где-то невдалеке нас сопровождало несколько мужчин, чтобы ей точно не взбрело в голову позвать прохожих на помощь. Но страшнее всего стало, когда по прибытию с меня свалился парик, и оказалось, я не в состоянии и шагу ступить сам. Тут-то Тумба-Юмба поняла, что я не один из злодеев, мучающих ее папашу, а такая же жертва.

Ути-пути! Что еще сказать?

К концу рассказа глаза девушки начинают блестеть, готовясь родить потоки фальшивых слез. Щелкаю Тумбу-Юмбу по носу (надеюсь больно) в тот самый момент, когда она делает вдох, чтобы разразиться рыданиями, и назидательно хриплю:

— Слезами горю не поможешь!

А сам стараюсь не думать о том, что Голос Масла на досуге смотрит мелодрамы про любовь, вспыхивающую между похищенными героями. Иначе смех точно разрушит мой устоявшийся образ одаренного дурачка.