— Уж не помню, когда мы видели действительно хорошие новые фотографии. — Элиусиппус закурила очередную сигарету.

— Прошлым месяцем мы ездили в Провидено, на конгресс паранормальных явлений, — начала Мелиусиппус, — и хотя лекции нам понравились…

—..мы узнали много интересного…

—..среди фотографий преобладали подделки. Даже десятилетний ребенок…

—..семилетний…

—..понял бы, что это подделка. Вот мы и… — Мелиусиппус запнулась, на ее лице отразилась обида. — Я удивлена, мистер Меррилл. Должна признаться, мистер Меррилл, я даже озадачена.

— И я хотела сказать то же самое, — поддакнула Элиусиппус.

— Почему вы принесли эту ужасную вещь? — дуэтом спросили Мелиусиппус и Элиусиппус.

У Попа возникло такое сильное желание ответить: «Потому что я не знал, какие вы трусливые сучки», — что на какое-то мгновение он даже решил, будто озвучил эту фразу, и застыл в ожидании истошных криков.

Мысль о том, что ужасные слова произнесены, прожила, может, доли секунды. Но потом, когда Поп у себя дома лежал без сна среди десятка тикающих и такающих часов, он часто жалел, что Сестры-Вонючки не услышали и этого, и многого другого.

Разумеется, инстинкт самосохранения не позволил ему раскрыть рта. Да, Поп Меррилл получил бы безмерное удовлетворение, поставив Сестер-Вонючек на место, но удовлетворение это длилось бы очень недолго. А вот если бы погладил их по шерстке, чего, собственно, они и ожидали, потому что всю жизнь этих миллионерш гладили по шерстке и облизывали, у него оставалась бы возможность и дальше всучивать им «фотографии призраков», зарабатывая на этом немалые деньги. Потому как ему не верилось, что в ближайшие годы старухи умрут от рака легких или еще от какой болезни.

В конце концов, в списке были и другие Спятившие, хотя список этот, который Поп освежил в памяти после злополучного посещения Седрика Маккарти, стал намного короче. Двое умерли, а еще один учился плести корзины в роскошной частной психиатрической клинике, куда принимали только баснословно богатых и безнадежно безумных.

— Вообще-то я привез камеру просто чтобы вы смогли взглянуть на нее. Что я хочу сказать, — торопливо добавил он, увидев, что сестры разом подобрались, — мне же известно, сколь сведущи вы в этой области.

Сестрички мгновенно расцвели, обменялись самодовольными взглядами. Попу очень хотелось смочить пару пачек сигарет бензином, засунуть в их тощие старческие задницы и чиркнуть спичкой. «Вот тогда бы вы задымили. Задымили, как заводские трубы» — вот что он хотел сказать.

— Я думал, что вы посоветуете мне, как быть с этой камерой, вот что я хочу сказать, — закончил он комплимент.

— Уничтожьте ее, — без запинки ответила Элиусиппус.

— Я бы воспользовалась динамитом, — добавила Мелиусиппус.

— Сначала кислотой, потом динамитом, — уточнила Элиусиппус.

— Точно, — кивнула Мелиусиппус. — Камера опасна. Не нужно даже смотреть на этого дьявольского пса, дабы понять, что к чему.

Однако она посмотрела. Обе они посмотрели. И у обеих лица перекосило от страха и отвращения.

— Я просто чувствую исходящее от нее зло! — воскликнула Элиусиппус, совсем как школьница, играющая колдунью в «Макбете». — Уничтожьте ее, мистер Меррилл. До того, как произойдет что-то ужасное. До того, как, возможно, я подчеркиваю, мистер Меррилл, возможно, она уничтожит вас.

— Да будет вам. — Попу от этих слов действительно стало как-то не по себе. — Это уж перебор. Что я хочу сказать, вы же видите всего лишь камеру.

— Несколько лет назад планшет оставил нашу бедную Колетт Симиню без глаза. А ведь планшет — это всего лишь кусок фибрового картона, — заметила Элиусиппус Дир.

— Но только до тех пор, пока, глупые, глупые люди не начинают хватать его руками и не пробуждают его, — добавила Мелиусиппус.

Слова иссякли. Поп поднял камеру за ремень, не касаясь ее самой, убеждая себя, что делает это только ради спокойствия Сестер-Вонючек, и встал.

— Что ж, вы — эксперты.

Старушенции просияли.

«Да, — решил Поп, — приходится отступить. Делать нечего… во всяком случае, пока. Но моя песенка еще не спета. Не выгорело здесь, выгорит в другом месте».

— Не смею более отнимать у вас время, и я, конечно же, не хотел причинять вам какие-либо неудобства.

— Но вы и не причинили! — Элиусиппус также встала.

— В эти дни у нас так мало гостей! — Мелиусиппус последовала ее примеру.

— Положите камеру в автомобиль, мистер Меррилл, — продолжила Элиусиппус, — а потом…